Михаил Лифшиц - Почтовый ящик Страница 35

Отношение к изобретательству у инженеров было самое разное. Одни говорили, что делать изобретения – единственный способ для инженера подработать. И воплощали свои слова, ставили оформление заявок на поток, писали их по каждому новому узлу. В таком случае процесс оформления заявки упрощался, ведь из предыдущей заявки можно было многое позаимствовать. Внедренная заявка приносила несколько сотен, а не внедренная – 50 рублей.

Другие не любили оформлять изобретения, и хорошие идеи терялись, забывались, или использовались в разработке без всякого поощрения изобретателя, поэтому кое-кто обоснованно считал, что заявки на изобретения нужно включать подразделениям института в план.

Сережа относился к изобретательству легкомысленно. Когда-то ему очень хотелось получить какое-нибудь авторское свидетельство. Он сам оформил заявку на коллективное изобретение и получил искомое. Потом было интересно получить, чтобы не самому оформлять. Потом решил получить авторское без соавторов, опять сам оформлял. Следующий раз захотел получить открытое, несекретное авторское свидетельство. Потом, когда вместо авторского свидетельства стали давать патент Российской Федерации, Сережа загорелся получить патент, да чтобы открытый, да чтобы без соавторов, да еще и на «способ», а не на «устройство». Говорили, что на «способ» получить труднее. Когда Сережа такой патент получил, то потерял интерес к изобретательству как бумаготворчеству.

Вокруг изобретательства всегда ходило несметное множество баек. Рассказывали, что японцы предложили нашим продать им отвергнутые заявки на изобретения, чтобы в этой отработанной, но еще золотоносной породе покопаться. Но наши не продали.

Рассказывали, что итальянцы, узнав, что у нас какие-то подъемные краны не запатентованы, тут же их сами запатентовали, а с нас потребовали деньги за использование чужого патента.

Говорили, что в каком-то районе при предоставлении новой квартиры изобретателям дают дополнительные метры, нужно только уточнить, три авторских свидетельства нужно иметь или пять. И так далее.

Сами изобретатели были людьми сложными, более заковыристыми, чем просто инженеры. Стоило человеку забыть, что изобретательство – лишь одна из сторон создания новой техники, задуматься о том, что наличие авторских свидетельств и патентов приподнимает его над прочими людьми, позволяет претендовать на нечто большее, чем вознаграждение в кармане и удовлетворение в душе, как тут же психика изобретателя начинала меняться, искажаться, плыть. Начиналось с особенностей характера, кончалось иногда сумасшествием. От научных статей, даже от вышедших книг их авторы свихивались намного реже, чем от изобретений.

Очень быстро выяснилось, что ведущего Сережа принял негодящего. Руками Крысанов делать ничего не умел, измерения проводить не мог и аппаратуры не знал, физические основы работы антенн представлял себе плохо. Сначала брался выполнить работу, но не справлялся. Потом стал от работы отказываться. Зато про каждый винт с гайкой говорил: «Это можно было бы запатентовать!» Кончилось тем, что Сережа посоветовался с Мишей Севостьяновым и посадил Крысанова писать заявку на изобретение. Была у них антенна, на вид необычная, но когда прикинули, еще до Крысанова, а не написать ли заявку, то решили, что это антенна непатентоспособная. Крысанов же написал заявку, ответил на два отрицательных отзыва, а в третий раз получил положительное решение. Дело тянулось больше года. За это время Сережа пытался добиться, чтобы Крысанов освоил основы эксперимента, к теоретической работе привлекал, пытался подучить, неудобно было перед ребятами, все-таки ведущего инженера взял. Но ни желания, ни склонности к текущей работе у Крысанова не обнаружилось.

– Эту работу я делать не буду, – глядя на вторую пуговицу Сережиной рубашки, сказал Крысанов.

– Как не будете?! – искренне удивился Сережа.

– А так. Вы напишите задание. Я рассмотрю и, если работа соответствует моему уровню, сделаю, а нет, так делайте ее сами, – зло сказал Крысанов.

– Так не принято, – сдерживал себя Сережа. – Я – ваш начальник, извольте выполнить работу, которую я вам поручаю.

– Мне наплевать, что у вас тут принято, а что не принято. Начальник тут мне выискался! Все ваши идеи бездарны, а я должен вкалывать, – продолжал отказываться от работы Крысанов.

– Идеи тут ни при чем. Это текущая работа. Измерений вы делать не умеете, с теорией у вас тоже трудности, документацию писать вам скучно. Вот, осваивайте расчеты. Я хлопочу, чтобы нам в лабораторию дали ЭВМ. Будет у вас свой участок работы. А все время заявки на изобретения писать у нас в лаборатории не получится. Если вас интересует только этот вид деятельности, то идите работать в патентный отдел, – сказал Сережа, гордясь тем, как он спокойно все объясняет возбужденному сотруднику, какой он выдержанный и мудрый руководитель. Слово «компьютер» тогда употреблялось редко, говорили «ЭВМ», электронно-вычислительная машина. Если начальник лаборатории хоть еще и не получил, но уже хлопотал о приобретении ЭВМ, то это был человек со связями, имеющий вес. И вот такой большой человек Сережа Зуев так понятно и ласково все объясняет грубияну-подчиненному. Любо-дорого послушать!

– Идите?! Сами вы идите! – закричал Крысанов. – Указывать он мне тут будет! Понаехало вас в Москву из деревни Какашкино! Сиротка, приехал в зятья поступать! Спите спокойно в своих могилках, папаша, мамаша и сестренка, невинная девица, я без вас еще лучше пристроюсь!

Сережа застыл, откинувшись на спинку стула, не в силах двинуться, выпучив глаза и непроизвольно открывая и закрывая рот, как живая плотвица на дне лодки. Сережа как будто растроился, разделился на три части. Во-первых, парализованное тело сидело на стуле и не могло пошевельнуться. Во-вторых, в голове спокойно текли мысли: «Надо же! Как этот Крысанов из пустяка устроил скандал?! Чем я его так задел? А чем он меня в нокаут поверг? Подумаешь, родителей моих упомянул, которых не видел никогда. Это ведь только, чтобы меня чем-нибудь оскорбить. Теперь надо его увольнять, наверное…» Был еще некто третий, который смотрел на Сережу со стороны и говорил: «Какой же у меня дурацкий и беспомощный вид. Развалился на стуле и рот открыл, как запыхавшаяся бабушка. Ведь при всех. Неудобно, стыдно!»

– Что раскорячился? – с ухмылкой спросил Крысанов.

– Немедленно замолчите! – в голос закричала Валентина Михайловна с ненавистью глядя на Крысанова. – Вы – негодяй! Не смейте так говорить!

Крысанов испугался Валентины Михайловны, втянул голову в плечи, секунду помедлил, потом поднялся и большими шагами направился к дверям лаборатории. Шел Крысанов размахивая руками, не так, как все люди, а наоборот – левая рука шла вперед вместе с левой ногой, а правая – вместе с правой. Так ходил великий актер Николай Гриценко в фильме «Анна Каренина». У Гриценко такая походка была актерской находкой. Крысанов тоже, наверное, хотел своей походкой что-то продемонстрировать.

Валентина Михайловна уселась на теплый еще после Крысанова стул и стала смотреть на Сережу.

– Чего вскочили? Я бы и сам справился, – сказал Сережа.

– Да, справился бы! Ты посмотри на себя! – усмехнулась Валентина Михайловна и продолжила. – А ведь знаешь, голубчик, ты сам виноват!

– Я всегда во всем виноват, – сказал Сережа.

– Нет, ты не отмахивайся, а послушай. Кто получил авторское? Зуев, Севостьянов, Крысанов. Если бы вы с Мишей вдвоем числились бы авторами, никто бы слова не сказал. А тут взяли случайного человека себе в соавторы, которого тут не было в помине, когда антенна разрабатывалась, а тех, кто вам помогал, не включили. Где в списке Полоскин? И я, между прочим!

– Ну, Валентина Михайловна, вы же знаете, как было! Искали, чем его занять, вот сунули ему заявку оформлять. Там и патентовать-то было нечего, а неожиданно получилось.

– Это тебе для мемуаров. А факт налицо, взял негодяя себе в компанию, а нас не взял, вот и получил!

– Да, мне в голову не пришло, что могут быть последствия… Подумать не могли, что получится, а то бы, конечно, вас с Валеркой включили…Прошу прощения, – расстроился Сережа.

– Не подумал! Раз ты – начальник, должен думать! – ответила Валентина Михайловна.

– Тогда и вы тоже подумайте, – пришел в себя Сережа. – Заявки оформлять никто не хочет. Я вас сколько прошу? Есть же материал. Сядьте и напишите. Будут авторами те, кто изобрел: Зуев, Гуржий, Полоскин и вы. Или опять Крысанова привлекать?

Через полчаса Крысанов вернулся в лабораторию и уселся на свое место. Сережа подошел к его столу и сказал.

– Пишите заявление об уходе. Я с вами не сработался.

– Сам пиши, бездарь деревенская! А я тут тебя пересижу. Пшел вон! – прошипел Крысанов.

Сережа взял Крысанова за ворот пиджака, вытянул из-за стола, подтащил к дверям лаборатории и собрался, было, вытолкнуть его в коридор, но их расцепили ребята.