Игорь Губерман - Путеводитель по стране сионских мудрецов Страница 35

В самом начале этой главы мы легкомысленно и необдуманно заявили, что царь Соломон вбухал в свое грандиозное строительство все государственные средства, да еще сболтнули, что он выжал их из еврейского трудового народа. Скорее всего, нам в голову ударила замшелая какая-нибудь фраза из политэкономии, которую нам вкручивали то ли в школе, то ли в институте. Учились мы тогда старательно, и ядовитые обрывки прошлого образования всплывают неожиданно в ослабшей нашей памяти — то и дело ляпнешь что-то, но потом спохватишься, по счастью. Так вот, источник легендарного богатства царя Соломона (и процветания страны при нем) крылся в добыче меди, очень дорогого в те времена металла. Мы уже упоминали о Тимне, но главные, огромные рудники были обнаружены сравнительно недавно. Место это находится в Иордании, так что мы вас не зовем полюбоваться раскопками гигантского меднорудного комбината, созданного три тысячи лет назад. Вздохнем лишь о государственной мудрости царя Соломона, который всю эту нефтяную трубу (тьфу ты, опять оговорились!) употребил на пользу для своей страны.

Так вот, теперь о Храме. Строился он долго, целых семь лет, и когда его наконец построили, то Соломон произнес инаугурационную речь (слово «инаугурация» вообще-то применяется по другому поводу, но уж больно оно красивое, и жалко им не воспользоваться), основным тезисом которой было: «Храм этот будет святым для всех, и чужой, не из народа Израиля, придет к Тебе». То есть опять-таки было торжество ума, либерализма и просвещенного взгляда на мир.

Глава 14

Так что же это был за Храм?

По большому счету храм как храм, но вот внутри у него была интереснейшая особенность. В Святая Святых находился ковчег Завета. Войти в это помещение мог только первосвященник раз в году в Судный день, и поскольку это таки да, как говорится, не каждый день, то первосвященники очень волновались — вплоть до того, что, войдя в Святая Святых, помирали. От волнения. Но ежели, пардон, первосвященника кондрашка хватит, то как оттуда убрать тело? Ведь простой смертный, да что там — левит, коэн, никто под страхом смерти не имеет права осквернить своим присутствием святыню. Еврейский гений и тут нашел решение (поистине неординарное) этой, казалось бы, неразрешимой проблемы. К ноге первосвященника привязывалась веревка, и если не дай бог, то не было ничего проще, чем вытащить его оттуда.

Это, конечно, очень интересно, но все же — не более чем цветочки, а ягодка и даже в каком-то смысле клубничка — вот она. Дело в том, что на крышке того самого ковчега Завета находились изображения двух херувимов. Причем один из них был мужчина, а другой наоборот — женского пола. Скандал! Разве не сам Всевышний распорядился: «Не сотвори себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и что на земле внизу и что в воде ниже земли»? Но этим дело не ограничивается. Три раза в году во время обязательных паломничеств в Храм (на Пасху, Шавуот и Суккот) отодвигали жрецы завесу, и народ лицезрел ковчег с этими самыми херувимами. Поскольку читатель, вероятно, уже начинает мысленно задавать вопрос, откуда у нас такие сведения, мы немедленно сообщим, что эта информация не подлежит ни малейшему сомнению, ибо почерпнута нами не с потолка, а получена от Мириам Гамбурд, автора капитального труда «Эротика в Талмуде», глубокого знатока Вавилонского Талмуда, где изложена эта история на простом и ясном арамейском языке.

*

Раскалялся до кровопролитиявечный спор, существует ли Бог,но божественность акта соитияатеист опровергнуть не мог.

Но если вы думаете, что это все, то вы глубоко заблуждаетесь, ибо херувимы эти… Ну вот… Как бы это сказать… В общем, вы сами, наверное, уже догадались. Да, именно так! Причем публично! При свете дня и при всем честном народе! И происходило это, ежели Господь бывал Израилем доволен. Как сказано в Талмуде (а если не верить Талмуду, то чему верить?) — «находились херувимы в любовном соитии». А вот если Господь своим народом был недоволен (что бывало гораздо чаще), то херувимы отворачивались друг от друга. Так сказать, стояли друг к другу спиной.

И последнее: когда разрушили Храм, то в последний раз явились народу херувимы и как раз — в этом самом «любовном соитии». Что же это, братцы, получается? Ну конечно: священные оргии, мистерии, фаллические там процессии, так ведь это у язычников, братцы, а тут? Любовное соитие, и у кого, у евреев — можно сказать, пуритан Древнего мира! И жену, понимаешь, чужую не пожелай, не то чтобы не употреби, а именно даже не пожелай! И голым не дай бог не ходи, и гимнастикой не занимайся, ни тебе театра, ни тебе балета, и здрасте пожалуйста! Да, и чуть не забыли, последнее: когда эти херувимы находились у себя за занавеской в пространстве Святая Святых, то согласно реконструкции профессора Мириам Гамбурд в самом центре Святая Святых, то есть в центре мирозда­ния, находились ихние… язык не поворачивается сказать, что именно. Да-да, их органы любви. Мирьям Гамбурд все по многу раз проверила, просчитала и — ошибка исключена — еще раз убедилась: да — именно они, представьте себе, в самом центре… Так как же это все объяснить?

Начнем с простого. Храм был разрушен в качестве наказания евреям за их грехи, отчего же херувимы явились так, как явились? А оттого, что Господь чисто по-человечески в последнюю секунду пожалел наказанных им детей и все простил.

Вот и ответ. Довольно простой и понятный. Но вот отчего скульптуры, как бы это сказать, — мобильные? И отчего их причиндалы аккурат в самом центре?

Про условность запрета на изображение мы уже говорили. Что же касается всего остального, то начнем с того, что, создав людей, Господь заповедовал им плодиться и размножаться. На иврите это звучит короче и повелительнее: «пру урву».

Но поскольку человек не осина какая, не морковка и не водоросль, то это самое «пру урву» он никак не может исполнить без специально для того самим же Господом созданных деталей. А поскольку эти детали, как мы уже говорили, созданы самим Творцом, то они, безусловно, священны. Известно также, что мужчина и женщина не просто существа непохожие, но различаются весьма. Являя собой каждый — половину круга, который, в свою очередь, является символом совершенства и самим совершенством, откуда с неизбежностью следует, что каждая из его половин совершенством отнюдь не является, в лучшем случае — половиной совершенства. Уф! Но что такое полусовершенство? Это, честно говоря, нонсенс и недоразумение типа беременной девицы. С неизбежностью мы должны признать, что каждая половина нуждается в другой половине, для того чтоб совершенства этого достичь, а к совершенству мы все стремимся или, по крайней мере, должны стремиться. Таким образом, две этих половины должны слиться в единую форму, для чего у них нет иного выхода, как воспользоваться теми самыми священными причиндалами, которые для этой самой цели Господь собственноручно сотворил. Вот потому, на наш уверенный и просвещенный взгляд, они и расположены в центре Святая Святых.

Нам есть еще много чего сказать по этому поводу, как в смысле теории, так и по поводу самого процесса этого богоугодного деяния, но, увы, рамки данного труда не позволяют нам отдаться (как уместно здесь это слово!) любимой теме, поэтому мы возвращаемся к царю Соломону. Хотя, собственно говоря, возвращаться-то некуда, потому что он умер. Жил, жил и умер. Говорят, у Соломона было кольцо, на котором была вырезана надпись, гласившая: «Все пройдет», и всякий раз, когда царя что-то раздражало или беспокоило, он смотрел на эту надпись и успокаивался. Но вот однажды кто-то исхитрился достать царя настолько крепко, что надпись на кольце не только не привела его в чувство, но разъярила еще больше. В гневе царь сорвал кольцо с пальца и запустил им в стену. А когда кольцо, покатившись, застыло на полу, увидел царь, что и на внутренней поверхности поблескивают буквы.

Охваченный любопытством, Соломон спустился с трона, поднял кольцо, поднес к глазам. «И это пройдет», — было написано на внутренней поверхности кольца.

Глава 15

Прошла и жизнь царя Соломона. Сразу после его смерти впало государство в хаос и разброд. И развалилось на две части: Иудея — царство колена Иегуды и примкнувшего к нему Вениамина — на юге и Израиль — царство всех остальных колен — на севере. Первым делом евреи, разумеется, стали драться друг с другом. Никакие увещевания редких умных людей об опасностях раскола, о необходимости единого крепкого государства на евреев не действовали, ибо, во-первых, еврею важнее всего настоять на своей правоте, и гори все остальное синим пламенем, а во-вторых, как мы уже говорили, евреи — не государственный народ и к любой власти относятся с подозрением и недоверием. Понятие государства как некой самостоятельной ценности евреям свойственно мало и проявлялось считанные разы на протяжении еврейской истории. Последний ажиотаж вокруг государственности связан с возникновением сионизма, но и он сегодня сильно подувял.