Кэролайн Левитт - Твои фотографии Страница 36

— Сэм, — тихо сказала она, и его глаза открылись. Бедняга дрожал от холода. — Что ты здесь делаешь? В такой мороз! Ты, должно быть, совсем замерз!

— Я хотел вас видеть.

Он зевнул и снова закрыл глаза.

Изабел вытащила сотовый, чтобы позвонить Чарли, и осторожно уселась рядом. Она слишком устала, чтобы волноваться о том, что Чарли, возможно, будет винить ее за побег сына. Наверное, Сэм хотел ее видеть. Она ведь не могла запретить ему это, потому что сама хотела этого же больше всего на свете.

— Я выходила с работы, а он спал на скамье, — пояснила Изабел Чарли.

— На скамье? С ним все в порядке? — запаниковал Чарли. — Но он должен быть у друга! И даже не позвонил мне!

— По-моему, с ним ничего такого не случилось.

— Я сейчас буду. Никуда не уходите. Не двигайтесь. Студия на Дентен-стрит. Верно?

Она ждала, сидя рядом с Сэмом. Интересно, как он узнал, где она работает? Когда проследил за ней, и почему она этого не заметила?

Он пошевелился во сне и крепче прижался к ней. Она погладила его по голове.

— Все хорошо, милый…

Ждать пришлось недолго. Чарли выскочил из машины и метнулся к ней. Рубашка криво застегнута, волосы спутаны, и она приготовилась к граду упреков. Но он посмотрел на нее. Не сквозь нее. И словно увидел в первый раз. Нагнулся и поднял Сэма на руки.

— Все в порядке, — тихо приговаривал он. — Все в порядке.

И снова посмотрел на Изабел, так мрачно, что она отступила.

— Я рад, что вы оказались здесь, — сказал он, однако, и она кивнула. Он понес Сэма к машине и уложил на заднее сиденье.

— Я тоже ухожу, — пробормотала она.

Он огляделся:

— Где ваша машина.

— Я хожу пешком.

— Нет-нет, не глупите. Такой холод! Я подвезу вас.

Она не хотела объяснять, что почти не может ездить в машине.

— Я люблю гулять. Даже зимой.

— Послушайте, я понимаю, это неловко. Для нас обоих. Но пожалуйста, позвольте вас довезти. Я думал, Сэм переночует у друга. Но рад, что вы здесь оказались.

Она поколебалась. Было совсем поздно, и откуда-то доносились свист и вопли. Сэм дремал, а Чарли наблюдал за ней, стоя так близко, что мог коснуться ее лица.

Изабел прикусила губу. Если она откажется, он уедет, а так она может провести с Сэмом немного больше времени. Но если согласится, придется сесть в машину, а с ней даже нет таблеток!

Поездка займет минут пять. Люди могут умереть в считанные секунды. Могут утонуть в трех дюймах воды. Однажды мать сказала, что все хорошее в жизни имеет свою цену.

Она взглянула на разметавшиеся волосы Чарли, на то место, где шея переходила в плечо.

— Ладно, — кивнула она наконец.

Он открыл для нее дверь. Наклонившись, чтобы сесть в машину, Изабел глубоко вдохнула.

«Я могу это сделать», — твердила она себе. Он положил ладонь ей на макушку, чтобы она не ушиблась: жест такой простой и пугающий, что она на мгновение потеряла способность двигаться. Ей хотелось прижать его ладонь, и когда он убрал руку, она словно что-то потеряла. И вдохнула запах его кожаной куртки.

— Ремень, — коротко бросил он.

Она ждала, когда мотор заработает и она начнет задыхаться. Горло перехватило.

Чарли включил радио.

— Вы не против музыки? Сэма ничто не разбудит, ни кино, ни даже фейерверки. Он с раннего детства спит крепко.

Она оглянулась. И правда. Грудь Сэма мерно поднималась и опускалась.

— Какое счастье — крепкий сон, — заметила она.

— Да, стоит ему заснуть — и до самого утра.

Чарли оказался осторожным водителем. Он не торопился, словно меряя взглядом дорогу. И не сердился, когда другой водитель гудел клаксоном или собака перебегала улицу. Наоборот, останавливался и ждал, пока собака не оказывалась на другой стороне. Он свернул на следующую улицу, и Изабел увидела компанию подростков, оравших и размахивавших пивными бутылками. Один из них швырнул бутылку на асфальт. Послышался звон битого стекла. Если бы она шла пешком, наверняка наткнулась бы на них.

Изабел обхватила себя руками.

— Замерзли? — спросил Чарли, и она снова положила руки на колени.

— Совсем не замерзла.

Он проехал мимо боулинга и закусочной. Улицы становились все более пустынными. Изабел не могла припомнить, когда в городе было так безлюдно. Она попыталась придумать тему для разговора.

И неожиданно вспомнила те времена, когда ездила рядом с Люком. Он тоже любил включать радио на полную громкость и предпочитал подпевать, а не болтать с ней. Если она заводила беседу, он просил:

— Дай мне дослушать песню.

Или рассказывал о новостях в баре.

— Ваш снимок мне очень понравился, — тихо заметил Чарли, перестраиваясь в другой ряд.

— Вы о фото Сэма? — осторожно спросила Изабел.

— О нем.

Она никогда не обсуждала свою работу с Люком. Показывала ему лучшие снимки. Он хвалил их и ее, но не понимал по-настоящему, что она пытается сделать и почему этот снимок хорош или не очень. А когда она пробовала объяснить, он неизменно отвечал:

— Я обожаю их, потому что обожаю тебя.

Что для нее, конечно, было недостаточно.

— Сэм показывал мне. Теперь он хочет одного — фотографировать.

— Но мою работу вряд ли можно назвать искусством. Я тружусь на детской фабрике. Люди приходят с улицы, желая получить моментальные снимки. Иногда я делаю школьные, свадебные, именинные фото. Всем абсолютно все равно, хороши ли они. Большинство родителей хотят иметь трогательные фотографии детей.

Она осеклась, обернулась и посмотрела на Сэма. Его голова перекатилась на сиденье.

— Он видит сны, но я боюсь, что лента камеры врежется ему в шею.

Она отстегнула ремень, перегнулась через спинку, поправила ленту и снова пристегнулась.

— Спасибо, то, что вы сделали, очень мило, — пробормотал Чарли, и Изабел покраснела от удовольствия.

Он свернул на другую дорогу.

— Я видел снимки. И случайно видел вас в «Реди Динер». Это была долгая поездка.

Изабел оцепенела. И попыталась что-то сказать, но язык не слушался. Паника поднималась к самому горлу.

— Мне было необходимо поехать туда, — пояснила она наконец.

— Мне тоже.

Оба немного помолчали.

— Будем честны! — выпалил Чарли. — Проблема в Сэме. Не знаю, что делать с сыном и с тем, что с ним происходит. Не знаю, как правильно поступать. Раньше я был уверен, что вы последний человек на земле, с кем Сэм захочет дружить. Но он стремится постоянно быть с вами. Похоже, он нуждается в вас, но я не понимаю почему.

Язык Изабел налился свинцовой тяжестью.

— Я знаю, вы не хотите, чтобы я встречалась с ним, и понимаю, что…

— Нет, не понимаете, — покачал головой Чарли. — Теперь он немного успокоился. Я купил ему камеру, и он так чертовски счастлив. И я хочу сказать… как можно хотеть, чтобы вы не встречались, если ему стало лучше? Разве не это самое важное? Мое мнение и мои чувства тут значения не имеют. Главное для меня — сын. Так что, может, тут нет ничего такого. Только давайте мне знать, когда он приходит к вам.

Впервые с той минуты, как Изабел села в машину, она посмотрела на Чарли. Но он уставился вперед, на дорогу. Можно только представить, чего ему стоили эти слова. Но теперь она сможет видеть Сэма когда захочет, без необходимости бродить вокруг парка и книжного магазина, чтобы посмотреть на него хоть мельком. Теперь можно не скрываться.

— Конечно, я буду вам звонить.

Он остановился у закусочной.

— Что-то не так? — встревожилась Изабел.

— Хотите чая?

Она кивнула.

Чарли вышел. Она осталась в машине и тут же повернулась к Сэму. Тот даже не пошевелился. Она осторожно протянула руку и убрала лезущие в глаза волосы.

Вернулся Чарли с двумя чашками, пакетиками сахара и четырьмя сортами чая и пластиковым тюбиком с медом.

— Не знал, что вы любите, вот и принес все, — пояснил он.

— Вы очень добры, — пробормотала она.

Они пили чай и разговаривали. Чарли рассказывал о своей работе, о том, как нашел камин, забитый банками пива, как на выкрашенное в черный цвет крепление для люстры, которое хозяин собирался выбросить, упала капля растворителя и оказалось, что оно медное.

Когда он говорил о тонкостях ремонта, лицо загоралось. И Изабел сразу представляла, каким был Чарли до аварии.

— Вам бы не понравилась моя нынешняя квартира, — вздохнула Изабел. — Она съемная.

— Даже съемная квартира может быть красивой.

Они допили чай. Сэм тихо похрапывал на заднем сиденье, и Изабел на какой-то момент показалось, что в мире больше нет никого, кроме нее, этого мужчины и спящего мальчика.

Когда он остановился у ее дома, она хотела выйти, но он успел раньше. Обошел машину и открыл ей дверь. Изабел даже растерялась. Он не сказал, что они снова увидятся и было приятно познакомиться. Просто помог ей выбраться, слегка придержав за талию. Подождал у машины, пока она войдет в дом.