Тоби Янг - Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть Страница 36

Один из самых надежно охраняемых секретов «Конде наст» — сколько геев являются читателями «Джи-кью». Дело в том, что раскройся он, и это может оттолкнуть гетеросексуальных читателей. Однако даже так называемые женские журналы имеют своих поклонников среди гомосексуалистов. Опрос читательской аудитории «Гламур», проведенный «Конде наст» в 1992 году, показал, что 18 % читателей-мужчин были геями или бисексуалами. Согласно данным маркетинговой компании, проводившей исследование, одна пятая из этой группы трансвеститы, которые хотят получить совет в области моды и ухода за своей внешностью.

За время работы в «Вэнити фэр» я частенько оказывался в неловком положении из-за того, что моим собеседником оказался гомосексуалист, а я об этом не знал. Например, однажды мой коллега спросил, как я считаю, на какую аудиторию рассчитан журнал «Дитэйлз». (Этот журнал мужской моды принадлежит Ньюхаусу.) «Он для парней, которым нравится смотреть на фотографии обнаженных мужчин, но они еще не поняли почему», — едко заметил я.[102] В ответ тот посмотрел на меня с нескрываемой ненавистью. Очевидно, что у меня отсутствовал «гей-радар», благодаря которому большинство жителей Нью-Йорка способны с первого взгляда определить, принадлежит человек к сексуальному меньшинству или нет.

Из-за этого я попадал в неловкие ситуации и вне офиса. В начале 1996 года я решил устроить свой первый званый ужин в Нью-Йорке, на который пригласил пятерых мужчин и пятерых женщин. Сидящий напротив меня мужчина, чернокожий автор «Виллидж Войс», курил пастельного цвета сигарету. К концу вечера я, не задумываясь, взял одну из них и сказал: «Они явно предназначены для голубых». За столом мгновенно повисло молчание, и все гости уставились на него, ожидая реакции. Я тогда не знал, что он заметный член нью-йоркского сообщества геев, известный своей беспощадностью к такого рода легкомысленным гомофобным замечаниям. К счастью, на этот раз он решил спустить все на тормозах. Только и промурлыкал: «Улыбайся, когда ты это говоришь».

На следующий день одна из женщин позвонила, чтобы устроить мне выволочку за вчерашний faux pas,[103] на что я пытался оправдаться тем, что понятия не имел о гомосексуальной ориентации этого господина.

— Тоби, — она словно пыталась втолковать ребенку прописную истину, — все мужчины на твоем ужине были голубыми.

Я опешил. Неужели это правда? Она подумала, что я специально пригласил мужчин, не интересующихся женщинами, чтобы самому без помех ухаживать за гостьями…

В другой раз приятель пригласил меня на вечеринку, посвященную его «выходу из подполья». Помимо друзей, присутствовала вся его семья, в том числе и прабабушка-еврейка. После речи, в которой он объявил, что является «абсолютно голубым», ему вручили три подарка: торт со словами «Добро пожаловать наружу» на ярко-розовой глазури, полную коллекцию Барбры Стрейзанд и копию руководства «Правила: проверенные временем секреты того, как завладеть сердцем мистера Совершенство».

Со временем я понял, что подавляющее число мужчин-журналистов, с которыми мне приходилось сталкиваться, были геями — точнее, евреями и геями. Говоря это, я не хочу дать пищу для параноидальных фантазий американских консервативных критиков. Не утверждаю, что в СМИ Нью-Йорка заправляет клика еврейских гомосексуалистов — в целом они все еще составляют меньшинство. Но журналисты, к которым меня тянуло, как правило, оказывались из этой категории, потому что они были намного умнее и забавнее по сравнению с остальными. Лишь со временем я сообразил, что большинство моих приятелей геи, причем многих из них я оттолкнул тем, что, принимая их за гетеросексуалов, постоянно приглашал разделить мои похотливые мысли о разных женщинах: «Ты только взгляни на эту грудь! Она же просто ходячий секс, как ты считаешь?»

Из дюжины мужчин, которые каждый день приходили в редакцию «Вэнити фэр» за то время, что я там работал, лишь четверо были традиционной ориентации. Мы даже шутили с Крисом Лоуренсом, что, притворись мы гомосексуалистами, наше продвижение по служебной лестнице в журнале шло бы куда быстрее. И нередко задавались вопросом, а может, именно так поступили те несколько сотрудников, которые не скрывали своей ориентации? Их еще называют «лесбиянами» (или «гетеросексуальными гомосексуалистами», или «скрытыми гетеросексуалами»). Наиболее откровенным гомосексуалистом, с которым я когда-либо сталкивался в редакции, был Кевин Сессам, главный в «Вэнити фэр» по интервью с известными людьми. В эпоху Тины Браун он написал статью в «Поз», в которой обсуждал вопрос о том, каково это — спать с ВИЧ-инфицированным внуком Джорджа Уоллеса, бывшего губернатора штата Джоржия (на самом деле он был губернатором штата Алабама) и пламенного противника гражданских прав. Когда статья была опубликована, Сара Джайлз, британский редактор, промчалась по главному коридору, размахивая журналом над головой и вопя во все горло: «Боже мой! Боже мой!» Было бы забавно попробовать к ним подкатиться. С неохотой мы все же решили, что, возможно, они и в самом деле геи.

Признаться честно, геи в современном Манхэттене пользуются разнообразными преимуществами, в том числе у женщин. В мае 2000 года в журнале «Разговор» была опубликована статья о том, почему Джуд Лоу, Мэтт Даймон и Эдвард Нортон пользуются таким обожанием у женщин. Ответ: они просто «в достаточной мере являются геями». Были процитированы женщины, обладающие солидным опытом в области свиданий, которые описали образ своего идеального мужчины: «Вам хочется, чтобы в некоторых вещах он вел себя как гей. Вам хочется возлюбленного, который бы гордился своим домом, готовил, любил танцевать, обожал свою маму, заботился о своем гардеробе и ухаживал за своим телом, но который бы при этом не слишком всем этим увлекался. Вам хочется, чтобы он был немного геем».

К сожалению, для того, чтобы привлечь женщин Нью-Йорка, поддерживать беседу на званом ужине и брать интервью у знаменитостей Голливуда, я не был в достаточной степени геем.

18

Укрощение знаменитостей

О том, что в редакции «Вэнити фэр» начался оскаровский сезон, можно определить по телефонным разговорам сотрудников, которые мне довелось подслушать, шатаясь по главному коридору:

— Кто это? О Господи! Как ты, приятель? Мы с тобой не встречались, наверное, лет десять. (Пауза.) Боже, я был бы рад тебе помочь, но не могу. У меня у самого нет приглашения. Прости.

Клик. Короткие гудки.

Обременительная часть работы в журнале — непрекращающиеся в марте телефонные звонки от шапочных знакомых, пытающихся получить приглашение на прием в честь вручения Оскара. Каждый год в офисе Грейдона Картера принимают до 15 000 подобных звонков от людей, умоляющих о пригласительных. Уверен, количество звонков, получаемых сотрудниками журнала, превышает эту цифру раз в десять. Поэтому не будет преувеличением сказать, что на оскаровскую вечеринку «Вэнити фэр» стремятся попасть гораздо больше, чем на саму церемонию вручения Оскара.

Люди идут на крайние меры, чтобы попасть и закрепить свое имя в списке гостей. Помню, как в 1996 году через неделю после приема я обнаружил на столе Грейдона фальшивую статуэтку Оскара, присланную одной из приглашенных в этом году счастливиц, которая даже сделала на ней надпись «Лучшая оскаровская вечеринка 1996 года».

— Полагаю, ее снова пригласят, — не удержавшись, съязвил я.

— He обязательно, — невозмутимо ответил Грейдон.

А совсем недавно одному из сотрудников журнала позвонил некто и предложил взятку в 300 000 долларов за приглашение. «Дайте им номер моего мобильного телефона, — пошутил Грейдон, когда услышал об этом. — Мне нужно дать образование четырем детям».

До настоящего времени удалось проникнуть на прием без приглашения только журналисту из таблоида «Стар», который в 1996 году заявился к ресторану с поросенком на поводке. Он заявил «планшеточной нацистке», что этот поросенок снимался в фильме «Бэйб», выдвинутом в том году в номинации «Лучший фильм», и она ему поверила. Очевидно, ей было невдомек, что в этой роли снялась дюжина поросят.

С тех пор прием был надежно защищен от подобных проникновений. Сегодня для того, чтобы просто приблизиться к входу, вам необходимо преодолеть серию контрольных пунктов, укомплектованных людьми шерифа округа Лос-Анджелес. Если вы на машине, вам следует разместить на ее передней панели закодированный цветом «парковочный пропуск». Один цвет дает вам право на «прислугу», то есть вашу машину припаркует для вас один из служащих, тогда как другой цвет — нет. На третьем контрольном пункте, если, предположим, вам удалось так далеко зайти, вас встретит «модифицированная хирургическим путем брюнетка в наушниках»,[104] которая проверит наличие вашего имени в «самом главном списке». Но даже если оно там есть, это еще не означает, что вас пропустят. В 1998 году подобная судьба постигла британскую светскую львицу Тару Палмер-Томкинсон, потому что вместо назначенного ей времени 23.30 она приехала в 21.30.