Тим Лотт - Запретное видео доктора Сеймура Страница 36

— Полли такая красивая девочка.

— Это точно, правда ведь? Правда, ты красивая? Да, малышка, красивая? Роскошная сосисочка.

— С такой мамой — ничего удивительного.

— Ты думаешь, она в меня?

— Однозначно. У нее твои глаза. Эти бутылочно-зеленые пятнышки на густом шоколаде…

— Очень приятно слышать, но, думаю, глаза у нее все-таки скорее папины.

— А кстати, где он?

— На какой-то дурацкой конференции.

— Да ладно, знаю я эти конференции. Они там только нажираются и лапают друг друга.

— Только не Алекс. Он у нас для этого слишком добродетельный.

— Я помню, ты рассказывала, что он…

— Минутное помутнение. Во всем виновата эта дура секретарша. Ну, по большей части. В общем, один раз за все эти годы — не так-то и плохо.

— Но ведь блюсти себя бывает так скучно, разве нет?

— Без правил мир стал бы совершенно невыносим.

— Мы все это сами придумали. Все это у нас в голове.

— Это не имеет значения. Без понимания, что такое хорошо и что такое плохо, ну совсем никуда. Передай мне, пожалуйста, Поллину поилочку.

— Прошу. Это все от страха, что тебя поймают, ведь так?

На экране мы видим, как Полли бьет Тео Пенджелли пластмассовой игрушкой по голове.

— Полли! Перестань.

Марк Пенджелли берет Тео на руки, чтобы успокоить. После чего сажает обратно на пол рядом с Полли.

— Нужно быть достаточно зрелым, чтобы брать ответственность за собственную жизнь и быть готовым к последствиям. Двадцать первый век на дворе. Любые ставки хороши, разве не так?

— Ты и Тео так будешь воспитывать?

— Ну нет. Я научу его правилам игры. Но это не абсолютные ценности.

— Приведи пример не абсолютной ценности.

— Ну… верность, например.

— Значит, по-твоему, можно, если осторожно?

— Иногда. В некоторых обстоятельствах. Если никто не знает, то и больно никому не будет.

— Но участники-то знают.

— И что с того?

— Ты веришь в Бога, Марк?

— Конечно нет.

— Я тоже нет.

— Значит, кроме страха перед последствиями, ничто не может оградить тебя от воплощения желаний.

Тут Саманта перестает искать книжку, которую хотела почитать Полли, и почти недовольно оборачивается к Марку Пенджелли:

— Но это неправда. Потому что в отсутствие каких бы то ни было ориентиров ты можешь только воображать себя тем, кто ты есть. Ты тот, кем ты себя представляешь, не более. И если ты перестанешь думать и вести себя, как тот человек, ты перестанешь им быть.

— Я не очень-то понял, Сэм. Говори помедленнее, я же актер.

— Когда ты начинаешь пренебрегать системой ценностей, границы твоего «я» тают, растворяются.

— Переведи.

— Ну, это как если ты все время даешь себе обещания и все время их нарушаешь. Довольно скоро ты становишься слаб, ни на что не способен. Не веря в свои возможности, ты теряешь сами возможности. То же самое и с моралью. Если ты все время изворачиваешься, лжешь, мораль перестает иметь для тебя какую-либо ценность. И таким образом она прекращает свое существование — не в объективной реальности, поскольку там ее и не было никогда, она перестает существовать во всем, что касается тебя. И ты остаешься один на один с миром без границ и пределов, а это очень страшно.

— Я не ожидал, что мне прочитают лекцию по философии.

— Что ж, тогда я выражу свою мысль иначе, так, чтоб ты смог ее осилить. А потом поменяю Полли подгузник.

— Просим.

— Я не стану с тобой спать, Марк.

— Что?

Марк Пенджелли выглядит изумленным, тогда как Саманта Сеймур спокойна и собранна. Она начинает менять ребенку подгузник. Время от времени поглядывает на Пенджелли, но в основном сосредоточена на деле. Она — сама безмятежность.

— Я знаю, что я тебе нравлюсь. Знаю, что ты ходишь как в воду опущенный с тех пор, как тебя бросила Катрина. Знаю, что мы однажды, целовались. Передай, пожалуйста, те, мокрые. Спасибо. Вот. Я знаю, ты думаешь, между нами есть что-то особенное, и это так. Это дружба — нежная, глубокая дружба. Но более ничего нет. И никогда не было.

— А кто сказал, что я думаю, будто есть что-то большее?

— Я женщина, Марк. А не дебил. Ты уже несколько месяцев кружишь вокруг да около.

— Я действительно думал, что возможно… ну, то есть… Твой брак… он ведь несчастливый?

— Такие браки, как наш с Алексом, не бывают счастливыми или несчастливыми. Они выше этого. Мне очень жаль, что тебе не удалось убедиться в этом на собственном примере с Катриной.

— Но… ты его любишь?

— Сейчас у нас не лучшие времена. Но я любила его и полюблю снова. Любовь приходит и уходит. А брак остается. Остается уважение. Остаются дети. Мы переживаем сложный период. Алекс особенно страдает. Но он очень старается. И я не собираюсь разрушить все подчистую только из-за того, что у нас не сплошные розы двадцать четыре часа в сутки. Я слишком ценю его. И себя.

— Мне казалось, ты говорила, что он слаб, — мол, из-за этого ты перестала его уважать.

— Да, говорила, но я была неправа. Вот и все, малышка Полли снова чистенькая, маленькая вонючка.

— Значит, ты была неправа? Что же? Он вдруг изменился? Стал вдруг другим человеком?

— Может быть, и так. А может, раньше я просто была неспособна это заметить. Сейчас с ним что-то происходит. Как будто начался какой-то новый этап. Или он увидел какой-то свет. Хотя я и представить себе не могу, что это за этап или откуда этот свет.

— Но между нами, конечно, было что-то такое…

— Я не скажу, что я к тебе безразлична, Марк. Ты красивый мужчина. Но ты и сам это знаешь, верно? И ты мне нравишься. Ты хороший отец, добрый и внимательный. Но я должна прояснить ситуацию настолько, насколько это возможно. Мы просто друзья. И только друзьями и останемся.

— Но, Саманта, Сэм…

— И если ты хочешь, чтобы мы оставались друзьями, ты должен уважать мою позицию. Слава богу, между нами ничего не было. Потому что теперь мы можем продолжать наши отношения. Разве не так?

— Да… наверное…

— Давай рассуждать как взрослые, Марк. Мы соседи, наши дети дружат. Мы отлично ладим и поддерживаем друг друга. Было бы безумием испортить все это ради какого-то… даже не знаю… дешевого приключения.

— Все так.

— Хорошо?

— Как скажешь.

Саманта Сеймур встает и легонько чмокает Марка Пенджелли в щеку. Он стоит не шелохнувшись.

— Все у тебя будет хорошо, Марк.

— У меня все будет хорошо.

— Я в этом не сомневаюсь. А теперь давай-ка приготовим детям чего-нибудь поесть.

Она берет Полли и быстро выходит из комнаты. Марк медленно, как будто у него случилась внезапная судорога, поднимается и идет за ней. С левого глаза скатывается одинокая слеза, он утирает ее рукавом. Но тут же берет себя в руки, осторожно улыбается, как будто проверяя, работают ли нужные мускулы, и, прихватив Тео, идет за Самантой на кухню.

Видеодневник доктора Алекса Сеймура, выдержка четвертая, понедельник, 21 мая, тайм-код 02.03

Доктор Сеймур в одних трусах, без халата, предположительно из-за жары — воздух в чердачной комнате под самой крышей накаляется даже в умеренно теплую погоду. Волосы всклокочены, но в целом он вполне спокоен. Он, очевидно, уже привык вести свой видеодневник. Нет и тени того смущения, которое он демонстрировал в самом начале.

Вот мы и дошли до самооправдания всего, что я делаю. Капут. Это удивительно, но какая-то часть меня едва ли не хотела, чтоб у Сэм был роман с Марком Пенджелли, потому, очевидно, что это сняло бы с меня тяжкую ответственность. И облегчило бы мою совесть. Но теперь то, чем я занимаюсь, кажется еще более отвратительным, чем до того, как я получил доказательства ее невиновности.

И все равно… все равно. Кто станет осуждать меня? С тех пор как я поймал Гая за руку, он начал меняться. Я знаю, что он больше не задирает Викторию — я не предполагаю, я знаю это. Потому что вижу все, что он делает. Следует признать, что мне еще несколько раз пришлось поговорить с ним с глазу на глаз, но теперь у меня были доказательства, и пусть я не мог их ему продемонстрировать, он все равно знал, что я знаю. Он это чуял. И сделался управляемым. Эффект сугубо положительный. Виктория под защитой. Она, должно быть, почувствовала что-то в поведении Гая, поскольку больше даже не пыталась протащить в дом своего Мейси. Гаю преподан важный урок. В доме стало больше порядка и спокойствия. Даже в Саманте заметны некоторые изменения. Есть у меня даже мыслишка, что она могла б и спутаться с Марком Пенджелли, если бы не почувствовала во мне какие-то перемены, что бы она там ни говорила про «существо, которое мы собой представляем», и «нарушение границ», и прочее пафосное бла-бла-бла. Но факт в том, что она дала задний ход. Поскольку ей показалось, что я изменился. А так и есть.

И должен извлечь выводы? Что прикажете делать? Когда исчезла одна из главных причин, оправдывавших наши с Шерри мероприятия. Даже двух уже нет. Нет. Не осталось ни одной. Потому что от Памелы Джил я тоже защищен записью с миссис Мадуубе и ее сестрой. Мне ничто не угрожает. Виктория и Гай ведут себя нормально. Саманта верна мне. Так почему бы мне не вернуть все оборудование и больше никогда не видеться с Шерри?