Вера Афанасьева - Конец света. Русский вариант Страница 36

 – Вы такие смелые, потому что в настоящие переделки не попадали.

 – А ты все время в переделках, да? – Лиза сощурилась. – Тебя то инопланетяне похитят, то русалки увлекут, то вурдалаки нападут.

 – Говорю же – не поеду.

 – Ну, тогда выйди из моей машины. Мы поедем без тебя.

 – Не надо так, Ада. Мы должны быть все вместе, уж если так.

 – Послушай, – голос у Лизы стал жестким. – Хотим мы или не хотим, нам придется поехать, нас заставят. Спросив нас, он просто пошутил. У него же полная машина головорезов – о чем мы вообще говорим! Мы должны согласиться, иначе будет хуже.

 – Хорошо, поехали, но потом пеняйте на себя. Наделала ты дел с этим заводом, Ада.

  – Малах, мы готовы! – крикнула Ариадна.

 – Отлично, прошу вас, езжайте за нами. Да, кстати, забыл вам сказать: я не мусульманин.

 Они вернулись в центр, покрутились по городу, выехали к Великой Реке и, проехав вдоль нее пару километров, остановилась перед стоящим на берегу красивым трехэтажным особняком. Ворота автоматически открылись и машины оказались в просторном дворе. В глубине двора под тенистым деревом прямо на траве лежал мужчина в шортах. Он жевал травинку и задумчиво смотрел вверх.

 – Это кто лежит в кровати с одеялкою на вате? – хмыкнул Сима. – Великий режиссер?

 – Никола Сергеевич, смотрите, кого я вам привез!

 А мужчина вскочил, подбежал к Ариадне, обнял ее, расцеловал в щеки.

 – Адочка, вы себе даже не представляете, как я соскучился!

 – Николя, дорогой, и я рада вас видеть! Смотрите, проказник, что вы наделали. Нас хоть не убьют здесь?

 – Что вы, что вы, моя раскрасавица! Малах – интеллигентнейший и очень мягкий человек. Да вы сами увидите. А это ваши друзья, Адочка? Ну, представьте, представьте меня. О, какая очаровательная девушка! Никола Сергеевич.

 – Как вас угораздило попасть в такую историю?

 – Я всё вам расскажу, всё-всё. Но только чуть позже. Давайте-ка сначала к столу, время-то обеденное. Я сам распорядился, всё, как вы любите, Адочка.

 – Да, прошу вас, проходите, располагайтесь. Обед будет через несколько минут.

 Дом был хорош. Внутри было прохладно, удобно, безукоризненно меблировано. И обед был подан почти тотчас же.

 – Что-то мы сегодня целый день едим, – сказал Сима. – Только позавтракали – и уже обедаем. Как на Новый год, право слово. Не предполагал, что нам тут придется так много есть.

  Они отобедали, и попили чаю, болтая о новостях, и хозяин был очень любезен. А после Никола Сергеевич в подробностях рассказал свою историю. 

 Глава 16. Весеннее равноденствие: режиссёр

   Двухэтажный особняк желтеньким пасхальным яичком лежал на голубом блюдце дня. Всем был хорош домик, и ограда –  красавица: старинная, чугунная, с позолоченными пиками, с широкими воротами, с листьями, травами, птицами и цветами – смотреть и не насмотреться.

 А вот девица, встретившая Николу Сергеевича в холле, взгляд не радовала.

 – Здравствуйте, Никола Сергеевич. Я Лилия Адам, господин Самаэль ждёт вас, пройдёмте со мной.

 Невзрачная, серенькая, очкастенькая, длинноносая, с близко посаженными глазами, так что казалось, будто она косит, девушка никак не соответствовала ни телефонному образу, ни представлениям о доверенном помощнике важного бизнесмена. И режиссер подумал:

 – Фантазер я неисправимый. Какая там Лилия Адам – шикса, крыска Лариска. И про хозяина она приврала. Богатый мужчина может позволить себе даже на работе радовать глаз хорошим женским телом. Или он не богат, или девка, и впрямь, – лучший секретарь в мире.

 И с помещением было что-то не так. Коридор, по которому они шли, был чересчур узким, слишком темным и длинным, петлял бесчисленными поворотами, мешал то и дело выскакивающими под ноги ступеньками, ведущими то вниз, то вверх. Такие коридоры Никола Сергеевич видел когда-то на советских режимных заводах. Они непременно вели туда, где находилось то, что ни при каких обстоятельствах не должно было достаться врагу, и были именно такими, чтобы никакой враг не дошел.

  – Как в катакомбах. И темно так, что даже Лариску не разглядеть, а ведь сзади было бы удобно. Может, хоть фигура у нее ничего, держат же её здесь за что-то.

  Странным было и полное отсутствие дверей по обеим сторонам коридора.

 – Зачем такой длинный коридор, если нет комнат? Эти люди совсем не знакомы с теорией образов. Надо же – никакого открытого, располагающего к доверию пространства. Тоже мне, офис серьезного бизнесмена!

  Складывалось впечатление, что весь этот лабиринт просто не мог поместиться в маленьком здании, что они уже неоднократно исколесили всю его внутренность вдоль и поперёк. Дом явно был куда более вместительным, чем казалось.

 – Тут всего двадцать шесть поворотов и семнадцать лесенок,– пояснила секретарша, не оборачиваясь.

 И потолки были слишком низкими и даже, как показалось Николе Сергеевичу, становились все ниже и ниже, отчего сгущалась темнота. В потемках он несколько раз споткнулся о ступени и порожки, дважды налетал на углы, и с каждым поворотом раздражался все больше. Девица же все шла и шла вперед, и режиссер был вынужден следовать за ней, пока не вскипел окончательно. Он совсем было собрался сказать девице, что с него хватит, но та уже открывала какую-то дверь, приговаривая:

 – Проходите, пожалуйста, это приемная.

 И дверь Николе Сергеевичу не понравилась, никогда прежде не видел он таких дверей. Не дверь это была, а щель какая-то, амбразура, высокая и очень узкая. Худющая девица легко просочилась в неё, а вот режиссёру пришлось втискиваться чуть ли не боком. И он был просто вынужден это сделать, не оставаться же в дурацком коридоре.

 Никола Сергеевич окончательно понял, что время потерял зря. Мартовский денек и хорошее расположение духа сыграли с ним злую шутку: он доверился нищим прощелыгам, которые не то что ничего не дадут ему, а, наоборот, будут сейчас что-то клянчить у него самого. Потому-то и к нему в офис не пришли, а сюда заманили, знали, что оттуда их сразу выставят.

 – Посидите минуточку, сейчас вас примут.

 Никола Сергеевич аж задохнулся от возмущения: его, как идиота, водили по темному лабиринту, заставили, теряя достоинство, пролезать в какие-то крысиные норы, привели черт знает куда, да ещё и ждать заставляют! Но сказать это было уже некому, потому что секретарша скрылась за дверью кабинета. И Николе Сергеевичу ничего не осталось, как осмотреться.

 Комната была небольшой и тоже темной, с витражным сине-жёлто-красным окном, высоким лепным потолком, с громоздким письменным столом под зеленым сукном, со старым чёрным кожаным диваном. Длинные кожаные валики, деревянная диванная полка с боковыми застекленными ящичками и бронзовые шляпки мебельных гвоздей в обивке напомнили режиссеру детство.

 – У Ленина, наверное, такой был в Кремле. Да и у деда моего года до семидесятого такой же простоял. Добавить пальму в кадке, радио на стену, настольную лампу пострашнее – и отличная декорация для кабинета сталинского наркома.

 Ни компьютера, ни телефона, ни факса не было и в помине, и это окончательно убедило, что режиссер имеет дело с совершенно неделовыми людьми. Никола Сергеевич плюхнулся на диван, посидел пару минут, и его возмущение превратилось в гнев. Его, известного человека, большого художника, общественного деятеля, каждая минута которого на вес золота, хитростью заманили в какую-то дыру, да ещё и ждать заставляют.

 Никола Сергеевич так разозлился, что решил зайти к нахалу и сказать ему всё, что он думает. Никола был родом из знаменитой семьи и дворянских кровей, так что настоящее воспитание позволяло ему не только резко высказываться, но при случае и в морду дать.

 И режиссёр встал и толкнул дверь, в которую зашла девка. Дверь не открывалась. Он толкнул ещё раз – то же самое. Стучать было бессмысленно, дверь была обита кожей, да и не соответствовало цели. И Никола Сергеевич решил незамедлительно уйти, но и входная дверь оказалась закрытой. За цветным окном виднелась частая решетка.

 – Утро перестает быть томным. Вот попал, а! Сколько раз зарекался поступать не подумав. Вот так и Пазолини убили.

 Он схватил телефон и начал набирать номер своего охранника, но экран засветился надписью: «Доступен только экстренный вызов».

 – У меня, что ли, не экстренный? Не ловит тут, или глушилки стоят, скорее, второе. Ничего, буду знать, как без охраны ходить и уши развешивать.

 Поразмыслив, Никола Сергеевич решил, что вряд ли его похищают, уж больно все нелепо. На всякий случай он ещё раз набрал милицию и службу спасения, плюнул и снова сел на диван. Бывают моменты, когда следует просто ждать.

 Но тут дверь отворилась, и мужской голос из глубины комнаты лениво позвал с едва заметным акцентом:

 – Прошу вас, господин Яхонтов.