Терри Сазерн - Грустное кино Страница 36

– А ты кое в чем разбираешься, – внезапно сказала Энджи, пытаясь придать озорной вид, но вместо этого принимая вид предельно чудной, когда она поднимала брови и бросала театрально-эксцентричный взор на его ширинку. – Ручась, твой дружок прям щас крепок-тверд, как черти кака деревянна нога! – И ее теперь уже влажное и скользкое влагалище так нешуточно ухватилось за его средний палец, что тот мигом выскочил оттуда, словно при посткоитальном приступе кашля.

– Вот те на! – воскликнула Энджи, чья улыбка теперь представляла собой карикатуру на рекламу зубной пасты. – Скверно, скверно!

Только тут Борис сообразил, что она на стимуляторах – и даже не просто на стимуляторах, а на какой-то любопытной комбинации, которая объясняла столь полное ее обращение к языку своего детства – не просто к акценту, а к самому существу этого языка… «как черти кака деревянна нога». «Ну и ну, – подумал Борис. – Если такое требуется, чтобы она играла… то это круто».

– Давай сперва еще одну сцену снимем, – сказал он. – Мы же не хотим потерять то, что ты запустила в работу, – это слишком драгоценно.

– А ты актер… я хотела сказать – режиссер, – отозвалась Энджи, лучась бешеной улыбкой.

6

– Ну и ну, – сказал он Тони за ланчем. – Энджи сегодня по-настоящему горяча. Две прекрасные сцены. Роскошно.

Тони посмотрел туда, где она сидела за столиком вместе с Никки и Хелен Вробель, которые затеяли оживленный разговор, тогда как Анджела наблюдала за ними, словно завороженная. Ее пристальный взгляд переключался с одного на другую, когда они поочередно говорили, как будто она следила за некой странной материальной тварью, летающей между ними.

– Она на чем-то торчит, черт побери, – сказал Тони отчасти удивленно, отчасти раздосадованно, словно ревновал. Затем он вернулся к своему стейку и отхватил от него приличный кусок. – Интересно, на чем?

– Понятия не имею, – отозвался Борис, – но знаешь, приятель, так она очень клевая. – Он негромко рассмеялся, качая головой. – Никогда не думал, что доживу до такого дня.

– Ну, Б., ты всегда лучшее из людей вытаскиваешь. Я тебе сто раз это говорил.

– Послушай, Тон, попробуй выяснить, на чем она торчит. А когда узнаешь, держи ее на этом и дальше. Это какой-то стимулятор.

Тони снова на нее посмотрел, задумчиво пережевывая.

– Блин, приятель, тут не просто стимулятор – она под крутой балдой.

Борис осушил стакан с вином, прикоснулся салфеткой к губам и встал из-за стола.

– Ручаюсь, что ты прав, Тон, – сказал он, подмигивая и улыбаясь сценаристу, прежде чем направиться к съемочной площадке, а затем крикнул ему через плечо, манерно и абсурдно: – Я без бэ прасил тя вызнать пра торч, ты слышь?

Раз Анджела так классно работала, под балдой или нет, Борис решил в тот же день снять так называемый эпизод «Круглые сутки». В этой сцене с ней занимались любовью четверо мужчин одновременно – один естественным образом ее трахал, а трое других по-разному ласкали.

С великой нежностью и терпением Борис объяснил актрисе, насколько в этом эпизоде или, по крайней мере, в одной его части – а именно при съемке среднего плана, которая должна была показать всю группу, – потребуется, чтобы у некоторых мужчин была эрекция. Он также поспешил заверить ее, что это не будет касаться того, который расположится у нее между ног, а также что никто из них возбужденным членом до нее не дотронется.

– Просто не обращай на них внимания, – сказал Борис. – Просто не смотри – тогда это не будет тебя раздражать. Хорошо?

Анджела кивнула и закрыла глаза.

– Я люблю тебя, – со скрытой настойчивостью отозвалась она.

Помимо уже зарекомендовавшего себя Фераля, в число четырех сенегальцев, которым предстояло стать партнерами Энджи, входил поистине гигантский мужчина по имени Хаджи, двухметрового роста, весом прилично за центнер и с телосложением мистера Вселенная.

Действие, как теперь было задумано, требовало, чтобы Фераль располагался у Анджелы между ног, когда сцена откроется, а Хаджи, так сказать, под рукой – или, если точнее, у левой груди, готовый заступить на смену между ног.

– В общем, врубаешься, – объяснял Тони, – камера держит Хаджи до того, как он ее ебет, пока он только дожидается своей очереди. Так мы получим вкус того, что там для нее заготовлено, что уже на подходе… этот немыслимый жеребец с монструозным, животным, пульсирующим черным хуем! Полный накопившейся фантастической черной страсти к прекрасной блондинке, а также доброго галлона черной спермы!

– Тон, ты отвлекаешься, – заметил Борис.

– Сам знаю, – пришлось признать сценаристу. – Но это такая фантастика, что просто заебись!

– У меня чуть было не встал.

– Ага, y меня тоже. Знаешь, как бы я хотел сейчас ее выебать? Я просто понял – если бы мне в черную шкуру влезть… вроде как я бы притворился, что я типа негр… ага, вышло бы самое то, черное насилие. Как думаешь, Б., может, она полежит и малость жженой пробки потерпит?

– Хорошо, Тон, я ее для тебя прозондирую. А как насчет того, чтобы выяснить, на какой наркоте она торчит, как я тебя просил?

7

В связи со съемкой этого эпизода возникла любопытная непредвиденная сложность. Тогда как неверный член Фераля снова пришлось погружать в ледяную воду и опрыскивать новокаином, у Хаджи и у еще одного квазилюбовника («мужчины у рта») эрекции и в помине не было.

– Я просто ни хера в это не верю, – сказал Тони. Борис пожал плечами.

– Наверно, с такого рода замещающей функцией им просто не совладать. Этим они мне даже вроде как симпатичны.

У Тони все росли опасения.

– Да, но как насчет сцены? То есть нам нужно, чтобы ее якобы ебал один парень и окружало три здоровенных крепких хуя! Чтобы они там торчали… как цветы! Я хочу сказать, врубись в образ – ее ебут в туевом саду! В смысле, из хуев!

– Я согласен с тобой, Тон – но как нам их поставить?

– Почему бы тебе не попросить Энджи их потрогать… просто потрогать?

– Ты что, охуел? Она и так готова в любую минуту рвануть!

– Хорошо, тогда как насчет тех телок из катафалка? Помнишь тех двух проституток, которые меня на взлетно-посадочной полосе встретили?

– Колоссально, – сказал Борис и снова подозвал Фредди. Затем он поручил ему разыскать Морта или Липса Мэлоуна и ввести их в курс дела.

– Это не обязательно должны быть те самые девушки, – крикнул он ему вслед, – но они нужны нам прямо сейчас. А если увидишь мистера Крассмана, скажи ему, что производство встало.

– Послушай, – размышлял Тони, – а Хелен Вробель не смогла бы немного их поласкать… она девушка славная, компанейская.

Борис загоготал.

– Господи, да она бы даже Бостонскому Душителю не поставила!

– Не знаю, не знаю, – серьезным тоном отозвался Тони. – У меня есть ощущение, что эти парни скорее бы выебли ее, чем Энджи.

– Ты что, совсем из ума выжил? Почему, черт побери, они должны скорее выебать ее, чем Энджи!

Тони отбил небольшую чечетку, закатил глаза и снова принялся изображать дебильного конферансье:

– Да потому что она… ля-ля… дольше белой была… ля-ля! Хе-хе-хе!

Прежде чем Борис успел треснуть его скатанным в трубочку сценарием, к ним присоединился Фераль, который не переставая кивал, точно японец, извиняясь за вмешательство.

– Извинить, извинить, я могу говорить, да?

– Конечно, Фераль, – сказал Борис, – ты можешь говорить.

– У вас проблема, да? У вас проблема с Хаджи и Ахмед, да? Вот тут, да? – Он указал на свою набедренную повязку.

– Верно, – ответил Борис, аккуратно выбирая слова. – И теперь мы собираемся привести сюда двух прелестных девушек и посмотреть, что получится. Понимаешь?

– Понимаешь, да. Прелестный девушка очень хорош для Ахмед, – тут он покачал головой, лучась экстатической улыбкой, – но для Хаджи – нет. Для Хаджи девушка совсем нехорош.

Борис застонал, прижимая ладонь ко лбу.

– О боже мой…

– Я просто в это не верю, – сказал Тони. – Пидор! Чертов черный пидор!

Фераль возобновил свои радостные кивки.

– Хаджи не любить девушка, да?

– Да, – устало отозвался Борис. – Хаджи любить мужчина, верно?

– Да, Хаджи любить мужчина.

– Хорошо-хорошо. – Борис не мог припомнить подобного затруднения из всего своего опыта режиссуры. – Итак, возникает чертовская проблема. Скажи мне, Фераль, гм, а каких именно мужчин он любит? То есть как насчет других сенегальцев – кто-нибудь из них ему нравится?

– Нет-нет, Хаджи они не нравиться. Хаджи нравиться белый мужчина.

– Сильный белый мужчина, да?

– Нет-нет, слабый белый мужчина… как женщина, но мужчина, да?

– Гм. – Борис был не на шутку обескуражен, – Черт, Тони, по-моему, у нас куча проблем. То есть где, черт возьми…

Но Тони вдруг щелкнул пальцами, и лицо его прояснилось.

– Есть контакт! Хо-хо, Б., деточка, просто назови меня мистер Ебаный Сват! Ну как, готов?