Фэнни Флэгг - На бензоколонке только девушки Страница 36

– Но зачем?

– Ну, ты бы могла выяснить, почему она тебя бросила. Тебе не кажется, что она заслуживает такой возможности? Не забывай: ты о ней только что узнала, а она гадала о твоей судьбе пятьдесят девять лет.

– Шестьдесят, – поправила его Сьюки.

Уже улегшись в постель, Сьюки сказала:

– Ты представь, Эрл, я боюсь на чертовом колесе кататься, а моя мать водила самолеты.

Эрл улыбнулся.

– Это ж так здорово.

– Да… воображаю.

Эрл был рад, что Сьюки хоть как-то заинтригована. Он надеялся, что она передумает, начитавшись про «ос» и их подвиги. Он бы и сам не прочь был повидать старушку. Но это пусть Сьюки решает.

И вот, поразмыслив, Сьюки поняла, что есть еще одна причина избегать встречи с настоящей матерью: стоит той выяснить, что ее дочь ничего толком не добилась и прожила домохозяйкой, она, видимо, страшно разочаруется. Господи боже. Одну мать она уже разочаровала, и этого ей вполне хватит. Сьюки не казалось, что стоит идти на риск и разочаровывать обеих.

Авенджер-Филд

Суитуотер, Техас

Билли,

Да что, черт бы ее драл, такое с мужской расой? На нас тут кучка обозленных асов бочки катит. И так-то все непросто, а этим не нравится, что девушки делают то же, что и они, а в некоторых случаях (в моем, к примеру) – и получше. Нам бы, может, и плевать, но они распустили столько слухов, что хватит утопить всю программу. Рассказывают людям, что мы тут свора самок, дорвавшихся до мужчин, собрались только ради того, чтобы спать напропалую с летчиками, и вообще мы паршивки, выслать бы нас по домам. Две недели назад мы обнаружили, что они привезли к себе банду проституток, поселили их в гостинице «Суитуотер» и всем нагрузили, что это и есть «осы». Уж поверь мне, местным мы от этого роднее не стали.

В конце концов это вранье опровергли, но мы теперь вынуждены жить монахинями. Наша начальница Джеки Кокрэн говорит, что мы не потянем и намека на скандал. Никаких шашней с инструкторами, никакого сквернословия, благородное дамское поведение круглосуточно, а летяги при этом делают что хотят. Но Кокрэн говорит, что наша нравственность должна быть безупречной. Адское дело – быть морской свинкой, но комендантша, миссис Ван де Камп, говорит, что, если удержим марку, оно того стоит. Может, следующему выпуску будет попроще.

Знаю, ты не прочтешь об этом в газетах. Они замалчивают, но мы трех девчонок потеряли в этом месяце, а одна – моя напарница по участку, очень хорошая деваха. Была замужем за морпехом с Гвадал-канала, двое детей у них. Несколько дней назад слишком низко зашла да и разбилась при посадке, прямо за казармами.

Понятно, ты такое видишь часто, и на учебе не без этого, но я-то не привыкла еще и, надеюсь, никогда не привыкну. Как же бесят газетчики, которые сюда приезжают и хотят снимать, только как девки губы красят или позируют моделями… это все чушь и брехня собачья. Если кому кажется, что это работенка блистательная и мы ее делаем играючи, они не видали, как вытаскивают друга из горящего самолета и как он помирает у тебя на руках. Никто тут особо не болтает, но настроение мрачное.

Контрольный полет

Суитуотер, Техас, 1943 год

Инструкторы на Авенджер-Филд были по большей части славные, но некоторые терпеть не могли свою службу в Суитуотере и лезли из кожи вон, лишь бы отравить девушкам существование. Орали на них, называли дурами и неумехами и делали все, что в их силах, лишь бы провалить по учебе. Один такой хам, лейтенант по фамилии Миллер, был с ними особенно крут. Что ни день, девчонки приходили с его занятий в слезах. Одну он так тяжко обидел, что она бросила учебу и уехала домой. Да он и не скрывал своего отношения. Ясное дело, считал, что женщинам в авиации не место.

Как-то вечером он сидел за барной стойкой в клубе и шумно вещал бармену, чтобы девушки вокруг уж точно его слышали:

– Боже, как же я ненавижу эту работу. Спросят меня, что я делал в войну, и что я отвечу? Учил чертовых баб? Тьфу…

Фрици изготовилась забраться в самолет и совершить свой первый контрольный полет, и тут появился Миллер и сказал:

– Ладно, Юрдабралински, пошли. Подниму тебя, там посмотрим, что ты умеешь. И делай что велят, без разговоров.

– Есть, сэр, – ответила она.

Набрали они высоту, и тут он перегнулся сзади через нее и проорал:

– Иисусе Христе, тяни этот чертов рычаг… а не выжимай по чуть-чуть. – Тут он схватился за него и придавил к ее ноге изо всех сил. – Тут тебе не дамские скачки. Тяни эту хрень. Иисусе Христе, какой идиот учил тебя летать?

Фрици страшно хотелось пройти эту проверку, но что-то в ней оборвалось. Как только добралась до нужной высоты, она ударила по газам и внезапно опрокинула самолет кверху брюхом и полетела так дальше, а Миллер, подвешенный в воздухе на ремнях, вопил как потерпевший:

– Перевернись! Перевернись! Черт тебя дери!

Она послушалась, но тут же сделала бочку, затем рванула строго вверх, а потом произвела свой знаменитый смертельный штопор на пятнадцать оборотов. После чего в последнюю секунду выровняла самолет, взмыла ввысь и для полноты картины еще и поворот на горке показала.

Внизу, на Авенджер-Филд, наземная команда стояла, таращилась на происходящее и вопила. Вскоре уже все, кто был на земле, запрокинули головы, люди выбегали из ангаров и казарм – поглядеть, о чем сыр-бор.

Хасси Минц вышла из столовой с сигаретой на губе и, увидев очередную бочку Фрици, принялась хохотать:

– Давай, девка, покажи им, как дело делается, – проговорила она.

Посмотрев на серию захватывающих дух спиралей и петель, механик Элрой Лиферз расплылся в ухмылке:

– Задай ему жару, Фрици!

Через несколько минут она сделала двойную петлю, идеально приземлилась, подкатила самолет к главному ангару и замерла. Обернувшись к малиновому от ярости Миллеру, сказала:

– Подарок от заведения – и от Билли Бевинза, величайшего летного инструктора из ныне живущих.

– Вон из самолета! – заорал Миллер.

– Есть, сэр! Так точно, сэр! – отозвалась Фрици и спрыгнула на землю. Сняла парашют и оставила его валяться.

Фрици знала, что ее сольют, но никому еще не сходило с рук называть Билли Бевинза идиотом. Пока она жива, по крайней мере.

Фрици шагала прочь, к ней подбежали Уилли и Пинке – проводить, Пинке обернулась и увидела, что Миллер все еще сидит в самолете. Фрици прямой наводкой двинулась к казармам и принялась собирать вещи. Если проваливали на занятиях, надо было выметаться немедленно. Слишком мучительно такое растягивать.

Ее напарницы, наблюдавшие за полетом, стояли несчастные и смотрели за ее сборами. Пинке сказала:

– Этот ублюдок получил свое, но черт бы драл, Фрици… что мы тут без тебя делать будем?

Уилли и Пинке проводили Фрици до ворот. Только она собралась залезть в грузовик, как прибежала одна девчонка и, запыхавшись, сказала:

– Капитан желает тебя видеть у себя в кабинете, немедленно.

Черт. Ей так хотелось смыться до того, как доделают рапорт, чтоб не пришлось слушать всю эту музыку, но не успела.

Через несколько минут, войдя в кабинет старшего офицера, она увидела капитана Уилера за столом, с чрезвычайно мрачной миной. Миссис Ван де Камп сидела на стуле за его спиной, и лицо у нее было будто заплаканное. Капитан Уилер глянул на рапорт в ярости и рявкнул:

– Девушка, я впервые в жизни вижу такое полное наплевательство на правила и безопасность. Вы понимаете, что подвергли риску жизнь инструктора и свою собственную и могли разбить военный самолет?

– Так точно, сэр.

– И это еще куда ни шло. Но вы же репутацию и будущее всей программы поставили под угрозу. Вы лучше всех должны понимать, сколько усилий прилагают миссис Лав и миссис Кокрэн, чтобы эту программу не закрыли, а сами выкидываете такие фокусы.

– Понимаю. Простите, сэр. Не подумала. Потеряла голову.

– Эта программа не для вас одной. Она для всех девушек – и для тех, кто за ними последует.

– Так точно, сэр.

Он взял в руки рапорт лейтенанта Миллера и проговорил:

– Вы, ясное дело, не прошли проверку.

– Так точно, сэр.

– Миссис Ван де Камп рассказала мне о недоразумениях между девушками и лейтенантом Миллером, но это вас не извиняет, и, согласно официальному военному протоколу, вы подлежите военному суду.

– Так точно, сэр.

Капитан Уилер отложил рапорт, откинулся на стуле и глянул в окно. После долгого молчания вновь посмотрел на нее и сказал: