Максим Солохин - Сказка для старших Страница 37

— Убить — легко, победить — трудно, — повторил Митька завороженно. Антиномия.

— Потому-то солдата учат убивать. Не побеждать, а просто убивать. Это эффективнее.

Митька кивнул. Не потому, что он это понимал.

— И третье, — сказал Антон. — Будешь бить того, кто лезет внаглую и подставляется. Бей уверенно, не сомневаясь. Это твой случай.

Митька нахмурился и с сомнением покачал головой.

— В том-то и вопрос, — сказал он. — А вдруг все-таки это неугодно Богу? У меня же нечистое сердце, откуда я возьму эту самую уверенность?

— Из молитвы. Из молитвы за врагов. В этом самая суть. Ты же молишься за них. Чтобы они не лезли — не подставлялись.

— Ну, вот. Чтобы не подставлялись. Значит, Бог не услышал мою молитву, если он подставляется.

— Не так. Бог всегда слышит молитвы. Ты просишь милости — и будет твоему врагу милость. Ты молишься, и Господь непременно даст ему какой-то знак: вот этого — не трожь. Он молится за тебя, лезть на него вредно для тебя. Не лезь.

Митька кивнул.

— Если же он все-таки полезет, пренебрежет предчувствием, то он будет действовать нагло, неосторожно. И подставится. Потому что будь он чуть осторожнее — он бы послушался Бога, и вообще бы не полез.

Митька прислушался к своим ощущениям.

— Все-таки не уверен.

— Молись. Ты еще мало молился за врагов. Вот Мишка — он не сомневается. Он за твоего Липочку, еще не зная его, молился столько, сколько — я уверен — за этого несчастного Липочку ни папа, ни мама не молились.

— Да уж, наверное…

— Наверняка. Если бы молились, он не стал бы разбойничать. Так что молись, прилежно молись за своих будущих врагов. Стань их ангелом-хранителем. Пусть они пользуются плодами твоего молитвенного труда, пусть их удача зависит от тебя. Тогда им останется только уклолняться от боя с тобой. Или получить сполна за дерзость. Кто дерзнет драться со своим ангелом? Только безумный и обреченный. Поверь мне — в этом секрет воинской славы Суворова. Он молился за своих врагов — и они шли от победы к победе. А об него ломали зубы. Ты не поленись, почитай про Суворова. Знаешь, говорится, нет пророка в своем отечестве? Где мальчишки только не ищут учения об искусстве боя — на Востоке и на Западе. А один из трех самых великих воинов в истории был все-таки русский. Ты почитай сам.

— Почитаю, — пообещал Митька.

Митька решил пытать Монаха и сравнить его ответ с ответом Волшебника.

— Почему Бог сразу не дает? Может, но не хочет. Почему не хочет?

— Потому что ты не того просишь. Ты хочешь не того, что тебе надо. Это болезнь такая: нечистота сердца.

— А как очистить сердце?

— Молитва и очищает. Потому и не сразу, — сказал Монах. — Бог использует твою молитву о том, что тебе не нужно, чтобы заодно дать тебе все, что нужно. А больше всего нужна чистота сердца. Потому так трудно молиться.

— Почему — потому?

— Потому, что ты просишь, чего тебе хочется, а тебе приходится трудиться над тем, чего тебе не хочется.

— Почему не хочется? Мне хочется чистоты сердца.

— Тогда тебе легче молиться. Но тебе много всякого разного хочется. Нечистого в том числе. А кто не ищет чистоты сердца — тому еще труднее молиться.

— А Волшебник говорит: молитва — путь хороший, только очень уж трудный.

— Я тебе и говорю: он обманут.

— Обманут?

— Он думает, что победил бесов, а на самом деле незаметно вступил с ними в сделку: они не мешают ему верить в добро, а он — не молится.

— Значит, Монах полагает, что я вступил со сказкой в сговор? — Волшебник улыбнулся. — Что ж, можно понимать и так. Тут каждый сам выбирает, как понимать. И верит в свое понимание.

— А Вы как понимаете? — спросил Митька.

— А я никак не понимаю. Я просто живу, понимаешь? Живу верой.

— Не понимаю, — признался Митька.

— Вот-вот, и я не понимаю, — сказал Волшебник. — Я только знаю, что все дело в вере. Вера в Бога — это очень сильное оружие в войне.

— Это-то я понимаю, — сказал Митька.

— Нет, вот этого-то ты и не понимаешь.

Митька пожал плечами.

— Ну, объясните.

— Объясняю. Если тебя побеждают, то побеждают по каким-то правилам. Тебе навязывают правила, и ты не можешь нарушить их.

— Могу, — сказал Митька, — я этому-то и учусь.

— Вот и прекрасно, — сказал Волшебник. — љ Значит, ты понимаешь: чтобы победить, когда ты потерпел поражение, надо верить, что есть Некто, для Кого никакой закон не писан. Никакие правила не имеют значения.

— Я и так знаю, что Он есть.

— Э, нет! Ты не ЗНАЕШЬ, а именно ВЕРИШЬ. А знать этого нельзя.

— Почему нельзя? Можно, — сказал Монах, — можно верить в Бога, а можно и знать Бога. Смысл-то Православия в чем? В том, чтобы познать Бога. Не по существу, а по благодати. Бога может знать только Бог. Мы призваны стать богами по благодати. А иначе какой смысл терпеть? Все остальное можно получить и без страданий.

— А познать Бога нельзя без страданий?

— Можно. Богу все возможно.

— А зачем тогда страдания?

— Если у тебя нет других целей, кроме как познать Бога, то для тебя нет ничего обязательного. А если есть другие цели — обязательно будут и страдания.

— Почему?

— Потому, что ты создан, чтобы познать Бога. Остальное несовместимо с этим. Другие цели.

— Познать Бога? Именно для этого?

— Именно.

— А зачем тогда все остальное? Весь мир зачем тогда? Если несовместимо.

— Это один Бог знает. Я — не знаю. А у Бога — все совместимо. Там нет противоречий.

— Это самообман, — сказал Волшебник. — Бога знать нельзя. Все, что мы знаем — это что есть вера в Бога. Такая крепкая, что можно и горы переставлять. Вера такая есть. А знать этого — нельзя. Твой Монах просто так крепко верит, что ему кажется, будто он ЗНАЕТ. Но на самом деле это — только вера.

— Да нет, я-то не ЗНАЮ, а только верю. Просто я верю, что есть люди, которые знают Бога. Не просто верят, а знают. Святые. А я — не святой.

Монах помолчал.

— А он на самом деле, может, и не верит в Бога, этот Волшебник, — сказал он. — Он просто привык свободно распоряжаться своей верой: во что захотел, в то и поверил. А ты спроси его прямо: есть ли Бог на самом деле?

— Спрошу.

— А если нельзя познать Бога, то единственный путь избавиться от страданий — это избавление от антиномий, — задумчиво произнес Монах.

Митька ничего не понял, но кивнул. Он думал о другом. С того дня, как Митька чуть не попался волкам, его встревожила мысль о мальчике из песочницы.

— А если он немолящийся. Тот мальчик из песочницы. Не повезло с родителями. В чем он виноват? За что страдает? За родителей?

Монах на мгновение гланул Митьке в глаза и сказал:

— Да за тебя.

— !?

— Ты же его придумал. Ты его автор. Вот и реши сам: для чего он страдает?

— Нет, не я придумал.

— Спроси того, кто придумал.

— Да такое и в жизни бывает. Это ж не из головы придумано!

— А ты знаком с таким мальчиком? С его родителями.

— М… Не знаком. Читал что-то такое, — у Митьки всплыл в голове какой-то антонов рассказ. Там, правда, был не мальчик уже… и не в песочнице…

— Тут лучше рассуждать конкретно. Ответ разный в разных случаях.

— А общий есть? На все случаи.

— Общий ответ: человек страдает за грехи. За свои грехи и за грехи своих благодетелей.

— За благодетелей?

— Конечно. В первую очередь — за родителей. Они же — родили. Дали тело. Какая вещь в этой жизни ценнее тела? Только — душа. Потому кто ближе родителей? Никто. Еще кто учит духовному. Духовные родители. За их грехи человек тоже страдает сильно — если они грешники. И вообще за грехи своих благодетелей. Потому от кого что берешь — молись за этого человека. Чтобы Христос понес за тебя его грехи.

— А Христос за что пострадал? Он не грешит.

— За нас. Человек может страдать еще за тех, кого он любит. Но это — только добровольно.

— А за благодетелей — невольно?

— Да, это закон.

— Тогда лучше ни у кого ничего не брать, — сказал Митька.

— Лишнего — не бери. А за необходимое — молись за них, чтобы Христос Себе взял их грехи. С тебя чтобы снял.

Митька покивал головой и вдруг повторил свой детский вопрос:

— Зачем вообще Бог допускает грехи? Может не допускать…

— Ради свободы, — сказал Монах.

Это был простой, обычный ответ, который Митька слышал не раз. Но сегодня что-то произошло.

У Митьки вдруг упала с глаз пелена.

— Ради НАСТОЯЩЕЙ свободы?!. - проговорил он.

До Митьки вдруг дошло, что если бы Бог не давал нам Своего ВСЕмогущества, то Он никогда не допустил бы греха! Зачем Благому допускат грех, кроме как ради НАСТОЯЩЕЙ свободы?! Вот где нашлось ДОКАЗАТЕЛЬСТВО. Вот где нашлась ГАРАНТИЯ! Если бы кто-то не получил просимого, сколько ни проси, то он и НЕ МОГ бы согрешить. Потому что Бог допускает возможность греха только — только! — ради НАСТОЯЩЕЙ свободы. Ради всемогущества. Чтобы человек мог ВСЕ. Вообще все, в принципе. Даже отказаться от настоящей свободы! То, что Бог допустил грех — это доказывало, что Он дает человеку настоящую своброду. Доказательство от противного, как я и обещал. Но Митькин ум этого не умел этого назвать, а только ощущал. Зато ощущал гораздо больше, чем сказано.