Татьяна Бонкомпаньи - Девушка из высшего общества Страница 37

Фортрайты пережили очень неприятный развод, подробности которого стали достоянием общественности («Шестая страница» публиковала материалы о нем по меньшей мере раз в месяц), и ни один не согласился отказаться от ставшей привычной ежегодной поездки на Сен-Барт. В последний момент их адвокаты договорились о совместном пользовании яхтой, разделив персонал и решив, кто займет какую спальню. Этот сорокастраничный документ определял, когда мистер и миссис Фортрайт могут ужинать на борту и сколько гостей разрешено пригласить каждому, а также время пользования кинозалом, игровой комнатой, палубой и различными «игрушками» — как поняла Лили, речь шла о катерах, скутерах и так далее. Но даже такое подробное соглашение не смогло предотвратить ссоры. Она вспыхнула вчера — как говорят очевидцы, миссис Фортрайт истерически кричала и выбрасывала за борт мужскую одежду. Судя по всему, на таком крошечном острове других тем для обсуждения не было.

Тарелку с закуской убрали, и перед Лили появилось основное блюдо. Оказалось, она выбрала пару колбасок с перченым салатом из кресса. Лили отрезала от края и положила в рот горячий и жирный кусок.

Джозефин рассматривала тарелку Лили в просвет между свечами, занимающими центр стола, и в итоге поинтересовалась:

— Ну как, тебе нравятся andouillettes?

— Очень вкусно, спасибо. А как ваше блюдо?

Джозефин заказала себе дуврскую камбалу, которая, как успела заметить Лили, стоила больше ста евро. Ее подали на серебряном блюде с половинками лимона, обернутыми сыром, и кусочком масла, вырезанным в форме розы и посыпанным чем-то желтым.

— Камбала здесь просто изумительная. Единственное блюдо, которое стоит заказывать. Хотя, должна признать, я потрясена, что ты выбрала потроха, — усмехнулась Джозефин, поднимая за ножку свой бокал. — Я и не догадывалась, что у тебя такая склонность к риску.

Джозефин уже неоднократно испытывала девушку, а теперь к ней присоединились еще и светские «акулы», и Лили уже научилась не реагировать на подобные выпады. Она тоже подняла свой бокал и смело улыбнулась:

— Я ела andouilletes с раннего детства.

— О, дорогая. — Свекровь тихо засмеялась, но в ее взгляде мелькнуло злорадство. — Не думаю, что свиные рубцы могут сравниться с andouilletes. Это очень изысканная еда, совсем не то, к чему ты привыкла. Я имею в виду мамалыгу с сыром и кукурузный хлеб. Хотя, дорогая, мне лично меню на твоей свадьбе показалось очень милым. И не важно, что говорили остальные.

Роберт предостерегающе взглянул на мать.

— Что ж, мама, если тебе понравилось, остальное не важно, — с сарказмом произнес он.

— Ха! — выдал Эдвард и прополоскал вином горло. — Молодец, сынок!

Роберт нашел колено Лили под столом и сжал. Ночью они снова занимались сексом и на этот раз уже не заботились о том, чтобы их никто не услышал.

Глава 27

На следующее утро, выпив свежевыжатый апельсиновый сок и эспрессо в кафе в городке Сен-Жан, Лили с Робертом и Уиллом направились на пляж — полосу белого песка вдоль моря, — где взяли напрокат два шезлонга с зонтами от солнца и расположились напротив «Ла пляж», симпатичного ресторанчика, известного тем, что в нем постоянно играла громкая танцевальная музыка и с 11:00 до закрытия подавали крепкие напитки. Раздев малыша и натерев солнцезащитным кремом, Роберт понес его к бирюзовой воде. Лили смотрела, как он опускает ножки сына в волну, а потом быстро поднимает — бледное тельце Уилла при этом тряслось от смеха, — и чувствовала колоссальное облегчение. Наконец-то Роберт интересуется сыном и занимается с ним. Несколько месяцев он брал его на руки только по ее просьбе и почти никогда сам не менял подгузник и не разводил молочную смесь. Сейчас же он практически не спускал его с рук.

Пролежав два часа на солнце и выпив розового вина из пластикового стаканчика, Лили больше не могла выносить грохота музыки, которую ди-джей заводил для красивых загорелых людей, собравшихся в ресторане перед ленчем. Мимо столика с девушками в похожих бикини от Миссони она направилась в туалетную комнату, где переоделась в шорты и футболку. Потом забрала малыша у Роберта.

— Пойду прогуляюсь, — сказала она, усаживая Уилла на бедро. — Если будешь меня искать, я в одном из магазинов, которые мы вчера проезжали.

— Ты ничего не забыла? — спросил он, щурясь.

— Кредитка с собой. — Она похлопала себя по переднему карману шорт.

— А поцеловать твоего преданного мужа? — И он вытянул губы.

Лили наклонилась и поцеловала его.

— Как я могла забыть! — рассмеялась она и направилась в сторону центральной улицы, где располагался бутик, в котором она вчера заметила тунику.

Когда она вошла внутрь, женщина с блестящей коричневой кожей, тонкими как спички ногами и копной осветленных волос, собранных на макушке, похожей на гнездо, поинтересовалась, нужна ли ей помощь. Когда Лили ответила «non merci», она вернулась на свой стул за кассовым аппаратом и закурила.

— Если передумаете, я к вашим услугам, — сказала она на английском с французским акцентом и достала табачную крошку, застрявшую между желтыми зубами.

Перебирая вещи, Лили быстро нашла то, что искала, и направилась в примерочную. Закрыв фанерную дверь, она положила Уилла на пол, чтобы он не мешал ей раздеваться. Но только она собралась натянуть тунику через голову, как малыш распахнул дверь и быстро пополз к центру торгового зала. Прикрыв рукой грудь, Лили бросилась за ним и уже успела схватить, но в этот момент трое мужчин, сидящих в кожаных креслах в середине магазина, оглянулись на нее.

«Неужели это Кристиан?»

Подняв ребенка, чтобы скрыть обнаженную грудь, она резко развернулась и оказалась лицом к лицу… с Морган.

— Какого черта ты здесь делаешь? — воскликнула она. Сегодня вена у нее на лбу выступала чуть больше, чем обычно.

— Решила пройтись по магазинам, — пискнула Лили, отступая в сторону примерочных. — Сейчас я оденусь и выйду.

Натягивая одежду, Лили придерживала дверь кабинки, чтобы Уилл снова не выполз. Потом он испачкал подгузник (очень вовремя!) и пришлось его менять. Так что к тому времени как они с малышом вышли из примерочной (оба полностью одетые), Морган уже стояла перед трехсторонним зеркалом в такой же тунике, которую собиралась мерить Лили, только с кожаным поясом на бедрах и в подходящих туфлях.

— Я слышала, вы будете на новогодней вечеринке у моих родителей? — спросила она Лили.

«Как странно… сегодня в ее голосе не слышно ни ненависти, ни недоверия».

Морган оглянулась через костлявое плечо, чтобы рассмотреть в зеркале спину, и позвала мужа:

— Кристиан, что скажешь?

— Очень красиво, — отозвался он, не поднимая глаз от «блэкберри».

Морган снова исчезла в примерочной, а Кристиан подошел к Лили. Слегка поклонившись, он взял ее руку и на этот раз слегка прикоснулся губами к кончикам ногтей.

— И как сегодня наша светлокожая Лили?

— Думаю, уже не такая светлокожая. Солнце палит нещадно. Смотри, — показала она бледную полоску кожи под часами от Картье, которые Роберт подарил ей на день рождения два года назад.

Кристиан взял ее за кисть и провел большим пальцем по ее внутренней стороне. По шее у Лили тут же побежали мурашки.

— Есть еще какие-то полоски, которые ты хочешь мне показать? — спросил он.

— Ты ведь только что все видел? — Она покраснела до корней волос и отняла руку.

«Он в своем уме? Его жена — признанная во всем мире красавица, дочь богатых родителей; ее фотографии с детства не сходят со страниц журналов, не говоря уже о том, что она сейчас совсем близко, а мой муж вот-вот станет его партнером в бизнесе!»

— Я хотел обсудить с тобой кое-что.

— О, серьезно?

— Последние пять лет я занимаюсь инвестициями в искусство для МИПГ. Нам удалось собрать впечатляющую коллекцию известных работ. Почему бы тебе не написать о ней? Репортаж с фотографиями готовы сделать «Архитектурный дайджест», «Элль декор» и «Таун энд кантри», ведь наша галерея «Ротко» превосходит даже галерею Филлипса в Вашингтоне. Но я бы предпочел, чтобы материал об этом появился в «Сентинл». Не могла бы ты предложить эту идею своим редакторам?

Морган снова появилась из примерочной, на этот раз в бледно-розовом мини-платье и шелковых эспадрильях с цветочным рисунком. Она прогнулась назад, демонстрируя Лили и Кристиану выпирающие тазовые кости.

— Тебе не кажется, что оно слишком длинное? — спросила она, задирая подол на пару сантиметров.

— Возможно, — неопределенно ответил Кристиан и снова переключил внимание на Лили.

— Но меня вряд ли можно назвать экспертом по искусству. Почему бы вам…

— А Роберт сказал нам прямо противоположное. Когда мы показывали ему галерею, он упомянул, что у тебя диплом в области истории искусств.