Стивен Лезер - Личная танцовщица Страница 37

Рядом с домом располагался большой гараж с несколькими грузовиками, которые находились в процессе восстановления. Было ясно, что Джой уже знала, что мы находились в округе. Как только мы представились, она пригласила нас войти, и пристально слушала, пока я рассказывал ей.

— Я работала в ночном клубе в Бангкоке, — сказала она даже прежде, чем я закончил.

— Хорошо, хорошо, — сказал я. Я достал бланк из моего портфеля и дал ее Мали.

Она спросила Джой о ее полном имени, ее дате рождения, номере удостоверения личности, ее образовании. Потом она задала главный вопрос.

— Семейное положение?

— Замужем, — сказала Джой.

Бабах! Это оказалось настолько легко. Я не был удивлен, я жульнически использовал Правительственные гранты больше дюжины раз. Мали даже не моргнула.

— Имя мужа?

Джой сказала ей его имя и дату рождения.

— Находится ли здесь Ваш муж? — спросил я. — Мы могли бы сделать совместное заявление.

Джой крикнула четырем молодым людям, которые смотрели бокс по телевизору.

— Парк, иди сюда! — завопила она.

К нам подошел двадцатилетний парень. Он был хорошо сложен, с квадратным лицом и слегка выпучеными глазами. Он не был особенно красив, но у него дружественная улыбка, и я мог заметить по тому, как Мали посмотрела на него, что он нравится женщинам. Джой представила его, и он сел рядом с нею. Мали спросила его номер удостоверения личности и об его образовании, потом она спросила Джой, что бы она сделала, если бы ей дали Правительственный грант.

— Я бы открыла фабрику в моей деревне, чтобы люди здесь могли работать, — сказала она.

Мали записала то, что сказала Джой, хотя я ни на минуту не поверил в это. Потом она подвинула бланки по столу и попросила обоих подписать их.

Я достал маленький фотоаппарат из кармана.

— Как должностное лицо, я должен сделать вашу фотографию, — сказал я. — Это минимизирует возможность мошенничества.

Джой с Парком кивнули и передвинулись поближе друг к другу, чтобы я смог взять в фокус их обоих. Я сделал фотографию, положил камеру и бланки в портфель, и вышел с Мали. Прежде чем мы сели в автомобиль, я сделал фотографию дома и гаража рядом с ним.

Я высадил Мали на автобусной станции в Сурине, чтобы она могла вернуться в Бангкок. Я остался на пару дней для веселого времяпровождения с моей старой подругой. Я рассказал ей о Пит и Джой, и она долго смеялась.

— Почему фаранги такие глупые? — спросила она, и я не нашел что ответить.

Когда я позвонил Джой и спросил ее о письмах, она начала хихикать.

— Я хотела послать очень много писем, — сказала она. — Я шутила с Вами.

Я сказал, что я не понял шутки, но она только смеялась.

— Я хочу, что бы Вы знали, что я тоскую по Вам очень сильно. Я посчитала забавным, если Вы получите много писем вместе, — сказала она.

Я спросил ее, почему она поместила различные даты на письмах, но у нее не было объяснение этого, она только говорила, что это шутка, что она хотела, чтобы я улыбнулся, когда читал их.

Джой спросила меня, смогу ли я вернуться в Таиланд ко дню ее рождения, 8 сентября, и я сказал, что приложу все усилия. Работа шла хорошо, и если я продолжу работать так же усердно, то была хорошая вероятность закончить к концу августа.

— Я хочу увидеть Вас на моем дне рождения, — сказала она. — Все хотят очень сильно Вас увидеть. Мой отец, мой брат, все. Может, мы устроим вечеринку, ОК?

Я уверенно сказал, что мы устроим вечеринку, если я смогу вернуться вовремя. Я спросил Джой, как она проводит время в Сурине. Она сказала, что работала весь день, а вечером она смотрела телевизор с ее братом и отцом. Я спросил ее, не надоело ли ей там. Она сказала, что она счастлива, потому что я счастлив. Она делала все, что я просил. Я чувствовал себя действительно виноватым, не доверяя ей прежде. Я задавался вопросом, что делал Фирафан, начал он расследование или нет. Я был уверен, что он потратит время впустую. Джой делала то, что я просил, она вернулась домой к семье, чтобы ждать меня. Я звонил ей каждые два дня, и она всегда находилась там, не было никаких вопросов о ее работе в Бангкоке. Я был уверен, что она не пробовала подставить меня. Она любила меня, и она доказала это.

После того, как я повесил трубку, я вышел и купил конверт с изображением улыбающегося Лондонского Бобби (полицейского — прим.) на фоне автобуса, и я написал письмо с рассказом, насколько я люблю ее и тоскую по ней. Я положил десять тысяч бат в конверт и отправил по почте срочным письмом, что бы оно быстрее дошло до Джой. Я тосковал по ней больше, чем я мог бы объяснить на словах. Холод, пустота в моей груди постоянно напоминали, что ее нет рядом. Я тосковал по ее улыбке, ее смеху, запаху ее волосами и чувству ее тела, прижатого ко мне. Я тосковал по тому, как она дотрагивается до меня во сне, ее руке, шарящей по простыне, когда она искала меня, скольжению ее пальцев между моими. Я хотел наблюдать ее в душе, смотреть ее одежду, видеть, как она покрывает лаком ее ногти, высунув кончик ее языка между зубов и хмурясь от концентрации. Я тосковал по ней до боли, и единственный способ, которым я мог выразить это — послать ей десять тысяч бат.

Через три днями после того, как пришли пять писем, я получил еще два. Прежде, чем я открыл их, я проверил почтовые штемпели. Они оба были отправлены по почте восьмого числа, как и остальные. Я открыл их. Одно было датированно 12 июля, другое 13 июля. В чем же, спрашивается, она играла? Я прочитал их, но все, что я мог подумать, было то, что она написала все семь писем в один и тот же день. Почему она не положила их в один конверт?

12 июля

Моей любви.

От Джой, женщины в комнате, но не имеющей сердце в себе. Пит, я не понимаю, почему я тоскую без Вас сильно. Пит, я хочу, что бы Вы знали и поняли меня. Мне жаль, потому что я даю Вам большую проблему каждый день. Я не сделала Вас счастливым прежде, чем Вы уехали в Англию. Пит, я надеюсь, что Вы можете найти время для меня. Сегодня я отрицательный результат, но завтра я могу быть хороша для Вас. Я хочу, что бы ваша книга была хорошей. Я люблю Вас, приезжайте увидеться со мной скорее. Имейте время подумать обо мне. Женщина как я не имеет ничего и не имеет сердца. Пит, теперь я думаю, что Вы забываете меня.

Люблю только Вас одного,

13 июля

Моей любви.

От меня, Джой. Возможно Вы забываете. Мне жаль, я пишу Вам слишком много. Вы можете сообщить мне, если Вы не любите. Пит, в Англии сейчас очень жарко или очень холодно? Как Вы, Пит? Пит, я хочу, что бы Вы оставили Ваши проблемы мне. Я хочу увидеть Вас. Люблю Вас в моем сердце, только Вас.

Это издевательство со стороны Пита, звонить мне каждые два дня. Я хотела поехать с Парком в его деревню. Его родители нуждались в помощи на ферме, и они приставали к нему, чтобы он приехал. Я действительно хотела поехать с ним, потому что я знала, что там Даенг, и я не хотела, что бы Парк находился где-нибудь около нее, после того как я поймала его с нею в кровати. Даенг сумела завести двух фарангов, которые присылают ей деньги каждый месяц, один парень из Швейцарии, а другой из Германии. Парк дразнил меня из-за этого, спрашивая, почему я имею только одного фаранга, и почему Пит дает мне только десять тысяч бат в месяц, хотя Даенг получает по двадцать тысяч бат от каждого из ее клиентов. Сорок тысяч бат в месяц. Я велел ему не быть настолько жадным, потому что ее клиенты, вероятно, будут посылать ей деньги только несколько месяцев, а затем она должна будет вернуться в бары. Так всегда происходит с фарангами. Они приезжают в Таиланд и влюбяются в девочку, а затем они просят ее оставить работу. Они возвращаются в их страны и начинают посылать деньги, но через некоторое время любовь исчезает, и они перестают присылать деньги. Я сказал Парку, что Пит отличается от таких, он будет жить в Таиланде долгое время, так что он будет давать мне деньги в течение долгого времени.

Так или иначе, я могла видеть, что перспектива Даенг и сорока тысяч бат месяц захватила его, и я старалась удержать его в Сурине. Я водила его в караоке бар, покупала ему бутылки «Black Label», мы ходили в кино и общались с его друзьями.

Все, чтобы повысить его положение, чтобы сделать его напоминающим большого человека. На это я потратила все деньги, которые Пит дал мне, но, по крайней мере, он прекратил упоминать Даенг.

Сунан с Бирд приехали из Бангкока, и она предложила отвезти Парка и меня в Удон Тхани, но я сказала, что мы должны подождать, пока я не поговорю с Питом. Я хотела сообщить ему, что мой отец болен, и я собираюсь остаться с ним в больнице.

Сунан привезла с собой множество джинс «Levi», настоящих, а не подделок, которыми торгуют в Патпонге. Она и группа девочек в «Зомби» соревновались, кто наберет больше джинсов. Они сообщали всем их клиентам, которые возвращались в их страны, что они хотят джинсы. Джинсы действительно дороги в Таиланде, хотя не настолько дороги, как за границей. Сунан просила прислать джинсы двух или трех фарангов каждую ночь, и давала им ее адрес. Итого сотня фарангов каждый месяц, и приблизительно один из десяти вспоминал об этом. Они играли в эту игру в течение двух месяцев, и пока Сунан получила больше двадцати джинс различных размеров. Она сообщала некоторым фарангам, что у нее талия 26 дюймов, некоторыем, что 28 дюймов, остальным, что 30, и сообщала им различные цвета и стили. Так она получила различные джинсы.