Олег Коряков - Дорога без привалов Страница 39

Палящее солнце сразу прокалило потертый рабочий пиджак, горячим обручем навалилось на оголенную, побуревшую на всех ветрах шею. Почти и не глянув окрест, Иван Андреевич не спеша, но привычно ходко направился к главному своему детищу — миксеру.

Вот говорят: кислородно-конверторный цех. И приводят цифры: объем производственных помещений — 720 тысяч кубических метров; из котлованов вынуто полтора миллиона кубометров земли; уложено 83 тысячи кубометров бетона и железобетона, 14 тысяч тонн сборного железобетона; смонтировано более пятнадцати тысяч тонн металлоконструкций.

Иной воскликнет:

— Как, все это — в один цех?!

Ну и что же? Ведь какой цех! Его и цехом-то здесь никто не называет. Все говорят: комплекс. Так оно точнее. Потому что взять хотя бы одно из сооружений — кислородную станцию — сама по себе она уже мощный и сложный современный завод.

Только крупных объектов на стройке — сорок четыре.

Вот взметнулся на высоту двадцатиэтажного дома главный корпус. В нем-то и размещены восьмиметровые груши конверторов. Рядом — шихтарник и тут же, чуть в сторонке, здание миксерной. Это и есть его, Ивана Андреевича, объект. Про Макарова так и говорят: прораб с миксера, хотя на его участке миксер — объект вовсе не единственный, так же, как сам конвертор далеко не единственный объект на площадке конверторного.

Но все же миксер для Макарова — главное, и, наверное, потому прежде всего к нему и направился прораб. Высокий, в сорок метров, серый прямоугольный корпус был непривычно безлюден. Лишь в дальнем углу двое рабочих, затерявшихся в громаде здания, перекладывали кусочек пола: в последний момент проектировщики прислали небольшое изменение к чертежам.

Почти не прикасаясь к покрытым свежей алюминиевой краской поручням, не останавливаясь на площадках между лестничными пролетами, Иван Андреевич поднимался вверх. С высоты нутро здания со всеми такими знакомыми деталями как бы распахивалось перед прорабом. Он все поднимался, и вот уже рядом, вот уже под ним сам миксер, громадный металлический сосуд, заполненный жидким чугуном. Отсюда чугун будут подавать в конвертор.

Иван Андреевич сошел с лестницы. Массивное цилиндрическое тело миксера как бы надвинулось на него, обдало жаром. Уже девятьсот тонн расплавленного металла приняла его утроба.

У пульта управления сосредоточенно колдовал возле приборов автоматики миксеровой. Вот уже и появились здесь эксплуатационники! Длинноногая лохматенькая и очень серьезная девушка, взобравшись на приставную лестницу, ловко крепила репродуктор внутрицеховой связи.

Иван Андреевич отошел в сторонку, закурил «звездочку» и, облокотившись на перильца площадки, задумчиво посмотрел вниз. Мягко погромыхивая, над головой прокатился 180-тонный мостовой кран. Крановщик и внимания не обратил на одиноко стоящего у края площадки пожилого сухощавого человека с папироской в зубах.

Кран этот, вспомнил Макаров, монтировали в ядреные январские морозы ребята из Востокметаллургмонтажа. Сколько их, самых разных, прошло перед его глазами! Промышленное строительство — сложнейшее взаимодействие различных строительных организаций. Вот и здесь, на миксере, кроме Металлургстроя, трудились люди Уралстальконструкции, Союзтеплостроя, Востокметаллургмонтажа, Уралэлектромонтажа, Строй-термоизоляции. Разные задачи, прорабы разные, каждому нужен фронт работ, каждого поджимают сроки и начальство, а дело-то все-таки одно, и, значит, необходим один, общий язык.

Общим языком был совмещенный график работ. По этому графику все зависели друг от друга. Чтобы выполнить этот график, надо было выполнять прежде всего свой.

Вот этот «свой» был гордостью Ивана Андреевича. Он составлял его побригадно — для каждой бригады в отдельности на месяц, два, три. До глубокой ночи просиживал над каждым, вычерчивал, помечая красным цветом то, что предстояло сделать на том или ином объекте в определенный срок, а потом синим цветом отмечал выполнение. Графики вывешивались на видном месте. И не только бригадиры, а все рабочие знали, что и где им предстоит делать завтра, послезавтра, на той неделе.

Конечно, лично Ивану Андреевичу от этого не становилось легче: заранее зная каждый свою задачу, бригадиры с еще большей напористостью наседали на прораба, требуя от него точного, в соответствии с графиком, снабжения всеми материалами, чертежами, машинами и инструментом. Что ж, зато выигрывало дело, к которому был приставлен он, прораб Макаров.

Прораб — это слово во всех словарях помечено как «новое». Оно появилось сравнительно недавно, когда зашумело, загудело по всей стране великое многотрудное строительство. Прораб — производитель работ — значит: непосредственный руководитель и организатор этих самых работ на определенном участке. В нем должны сочетаться и технические знания, и навыки, и умение подойти к людям, и пробивная сила снабженца, и вдумчивость инженера, и быстрые ноги, и зоркий глаз, и умение долго, расчетливо прикидывать что-то, а в другой раз принять решение мгновенно и, может быть, рискованно. Что ж, все это у Ивана Андреевича есть. И есть добрые, надежные помощники — сменные мастера техник Миль Попов и инженер Нелли Колясникова, толковые бригадиры, старательные рабочие…

Подручный миксерового, проходя мимо, не без удивления отметил, что как-то странно, словно «из нутра», улыбается этот человек, облокотившийся на перила, с потухшей папироской в зубах.

А Иван Андреевич, и верно позабыв о папиросе, смотрел на могучий фундамент, на котором надежно и покойно утвердилась громада миксера, и вспоминал. Почти полторы тысячи кубометров бетона вбухали сюда. Это дело рук бригады Николая Иванова. Золотые руки! А как дружно помогали им арматурщицы Валентины Стукаловой! До чего проворны и неутомимы были эти девчата!

Иванов со своей бригадой уже орудовал на плите под второй миксер — это было в середине ноября, — а плотники Кисматулова и арматурщицы Стукаловой перешли на чугуновозную эстакаду. Там нужно было восемь опорных колонн подготовить для бетонных работ.

Вот тут-то и приключилось нежданное.

То молча, лишь поеживаясь на морозном ветре, то перешучиваясь (согревает!), вязали доблестные девчата арматуру. Работа ходко продвигалась вперед. Радовало, что бригада идет с опережением графика. Заходили парни от Иванова:

— Жмите, девушки, а то настигнем!

— Попробуйте!

Работа подходила уже к концу, вязались последние каркасы. Тогда-то вот и выяснилось, что множество стержней надо заменять. Сказался просчет инженеров.

Обескураженные, столпились девчата вокруг прораба.

— Как же теперь, Иван Андреевич?

Макаров стоял подавленный не меньше других. Он-то знал, что выход один: переделывать все заново. Но так горько и обидно было сказать об этом бригаде, разом снять ее гордую трудовую приподнятость…

— Что же делать, а, товарищ прораб?

Он сердито тронул очки, поднял глаза: все равно говорить надо, не откладывать же срочное дело. Но его опередила сама Стукалова:

— Что же вы на прораба наседаете, девчата! И без того ясно: переделывать надо.

И они стали переделывать.

Прошла одна смена, вторая — никто не ушел с эстакады. Упорно, теперь уже мрачновато, делала бригада свое дело. Прошла третья смена — работа продолжалась. Наконец под утро решили передохнуть. Тут же, прямо на лесах, тесно прижавшись друг к другу, улеглись на морозе отважные, упорные девчата. Через полтора часа, подремав кое-как, снова поднялись и уже до конца четвертой смены, пока не закончили вязку арматуры, не передыхали.

И девятнадцатого ноября, на день раньше срока, бетонщики бригады Иванова сдали все восемь колонн эстакады забетонированными.

Вот они какие помощники у тебя, товарищ прораб!

А недавно, жарким июньским днем, по этой эстакаде пошли к зданию миксера тяжелые чугуновозы, чтобы наполнить горячим металлом вон тот, пышущий сейчас жаром массивный цилиндр. Потом чугун из миксера зальют в конвертор, хлынет в него стремительная и могучая струя кислорода, и конвертор выдаст сталь…

Иван Андреевич даже взволновался от этой мысли, захотелось покурить, он полез в карман за «звездочкой» и только тут заметил, что в зубах у него давно потухшая папироса. Он почему-то смутился этого, крадче оглянулся по сторонам и заспешил к лестнице.

Солнце снова полыхало над головой, и приятно было остановиться возле градирен: мелкая водяная пыль у их стенок освежала. И снова всколыхнулось чудное волнение: ведь градирни, эти хитроумные теплообменные аппараты большой мощности, тоже дело рук его ребят. Они устроены так, что горячая вода, идущая от металлургических агрегатов, резко охлаждается в них, а затем мощными насосами вновь гонится к печам. Здесь, в холодке, хорошо было передохнуть минуту-другую.