Иван Зорин - Рассказы о любви Страница 4

Тут можно читать бесплатно Иван Зорин - Рассказы о любви. Жанр: Проза / Современная проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Иван Зорин - Рассказы о любви читать онлайн бесплатно

Иван Зорин - Рассказы о любви - читать книгу онлайн бесплатно, автор Иван Зорин

Иногда он не позволял себе достичь вершины, пряча под одеяло торчащую палку.

— В этом вся фишка — похоронить оргазм, — подражал он её речи. — Женщина его испытывает, мужчина — нет. И так сто раз. Даосы говорят, что тогда распускается бутон бессмертия.

— Вечно жить — вечно мучиться. А кто такие даосы?

И он снова вспоминал, сколько ей лет.

С каждым днем она хорошела, а его словно вывернули наизнанку, как полинявший, выцветший пиджак — он стал ярче и одновременно нескладнее.

«Постмодернизм сыграл в отношении реализма ту же роль, что и импрессионизм в отношении классицизма», — объяснял он по телефону дочере-студентке. «Иди ко мне, я хочу», — глухо звал, вешая трубку, и думал, что все «измы» не стоят ломаного гроша. Она капризно надувала губы, с показным удивлением запуская руку ему в трусы. «Ну, ты-ы… — растягивала она слова. — Ну, ты-ы…» А потом визжала под ним, покусывая ему плечи, царапая ногтями спину…

Рассохшаяся кровать скрипела, и была слишком мягкой, чтобы заниматься любовью. «Подсунуть бы под нее все мои книги», — злился он, проваливаясь, как в гамаке. Он ничего не писал. И ничего не читал. Зато много считал, водя по календарю красным карандашом, вычисляя задержки её месячных. «Чтобы найти сердце, нужно потерять голову», — твердил он, глядя в потолок, и думал, что они много дали друг другу: она узнала, что мужчины врут, как и женщины, а он — что множественный оргазм не выдумка.

Иногда переходили в огромное кресло, которое занимало полкомнаты, упираясь спинкой в зеркало. Её ноздри раздувались, когда она видела в трюмо, как её грубо, словно уличную девку, берут сзади, как она сосёт его «леденец». А, насытившись, засыпали, как дети, взявшись за руки. И во сне он опять видел её, и опять занимался с ней тем же. А, открывая глаза в предрассветных, сиреневых сумерках, видел, как, свернувшись калачиком, она спит, упираясь ему в живот острыми коленками, по-детски подсунув руки под щёку.

Время работает против любви, и в их гнезде всё чаще вспыхивали скандалы. Ходили по комнате, как боксёры по рингу, выцеливали больные места, с мутными, налитыми глазами держали удар. Она неизменно выходила победительницей, её было не переговорить, не перемолчать. Кончалось тем, что он собирал чемодан. Она не задерживала, наблюдая из угла за его неловкими, торопливыми движениями. Но в дверях подходила вплотную и, обжигая поцелуем, говорила с упрямой простотой: «Давай трахаться».

И опять постель топила всё.

Однако он не обманывался — она тянула одеяло на себя и, как подсолнух, поворачивалась к удовольствиям.

«Она создана для любви — жить с ней невозможно», — думал он. А однажды сболтнул:

— На одной постели далеко не уедешь.

— А на двух? — невинно усмехнулась она. — Заведи вторую — будем спать порознь.

Уставившись в стену, он молча ковырял обои и думал, что их разговоры бессмысленны.

С лица у него не сходили кровоточившие царапины, её уши всё чаще синели от оплеух. И всё же он верил, что она останется с ним навсегда и когда-нибудь закроет ему глаза медяками. Он завидовал себе, думая, что находится в шаге от рая. А был в шаге от ада. Однажды в постели она посмотрела равнодушно, в глазах больше не было страсти, и он прочитал в них свой приговор.

— Всё? — глухо прошептал он, ощущая себя пассажиром последнего автобуса, которого высадили не на той остановке.

— Всё, — ударила она, будто ножом.

Он посмотрел на неё сверху вниз и почему-то подумал, что из-под короткого одеяла её ноги торчат как у покойницы.

Уже полгода он лежит в нервном отделении — у него трясётся голова, и беспрестанно текут слёзы.

Она его не навещает.

Осенний роман

— Представьте себе бумагу, расчерченную на миллиметры, — говорил он, нервно затягиваясь сигаретой. — В квадратном метре такой бумаги — миллион клеточек, в тысяче листов — миллиард…

Закрываясь от солнца сгибом локтя, я из вежливости слушала, не понимая, зачем все эти цифры.

— В шести таких книгах — человечество, а мы всего лишь клеточки на одной из страниц, — смяв окурок о лавочку, он швырнул его на газон: — И все грызутся…

Глаза у него грустные, как у большой собаки, а имя редкое — Ипполит. Познакомила нас подруга, поторопившись оставить вдвоём, засеменила по бульвару, и это было похоже на сводничество. Бойкое осеннее солнце пробивало сквозь густую ещё листву, слепило — чтобы взглянуть на него, мне приходилось щуриться, и я думала, что выгляжу, как монголка.

— Представьте себе эти листы, мелко изрешечённые квадратиками, — гнул своё Ипполит, — голова закружится.

Он успел рассказать, что учился на математика, но у меня голова кружилась уже от таблицы умножения.

— Так за девушками не ухаживают, — кокетничала я, оправляя на коленях юбку.

Он вспыхнул, как мальчишка. И снова закурил. Какая я всё-таки гадкая — феминизм испортил.

С дерева тяжело слетел лист и лёг в свою тень, как в могилу.

— Бросьте философствовать, Ипполит, — взяла я его под руку, — пойдёмте лучше гулять.

А он хорош собой. Только несовременный.

«Вот-вот, — на другой день подтвердила подруга, — рядом с ним позапрошлый век шагает, чувствуешь себя тургеневской барышней…»

После нашей встречи Ипполит зачастил к нам. Обычно он приходил с пустыми руками, смущённо улыбаясь, топтался на пороге, а в дни получек — с цветами. Он словно из кареты вылез и меня зовёт Натали.

Пили чай, играли в карты, при этом Ипполит неизменно оказывался «в дураках».

— Дон Кихот — задом наперёд, — дразнила его моя школьница-сестра.

Он делал вид, что обижается, грозил пальцем, показывал «козу».

— Ипполит, от вас голова заболит! — хлопала в ладоши сестра, хохоча до упада. — Вы — как Микки Маус.

— А это кто? — недоумённо переспрашивал он.

Телевизор его раздражал.

— Там все лгут! — горячился он, размахивая руками. — Нельзя сводить жизнь к карьере, а любовь… — и, не договорив, краснел.

— Вас никто не любит, вот вы такой и желчный, — показывала ему язык сестра.

Подозреваю, он — девственник.

Сегодня была у него. Ипполит, как воробей, забившийся под крышу, живёт в коммуналке, переделанной из чердака. Обстановка у него спартанская, по углам, как провинившиеся дети, стоят перевязанные в стопки книги, а на подоконнике чахнут кактусы. Занавесок нет, и заблудившаяся муха лениво снуёт по пыльному стеклу.

Ипполит предложил мне стул, а сам опустился на кровать, взвизгнувшую, будто кошка, которой прищемили хвост.

«Вот так и живу…» — развёл он руками, выдавив виноватую улыбку. Но было видно, что он не замечает окружающего.

Он такой умный. Даже слишком. По-моему, подруга попросту от него избавилась.

Ипполит прислонился к стене, и пружины опять заскрипели, как зубы разгневанного великана. Воображаю, как ночами он слушает их, лёжа на кровати в тапочках, когда, скрестив колени, читает все эти бесконечные талмуды.

Одеяло у него жидкое и засалено до дыр, а подушка такая тощая, что он подкладывает вниз свёрнутую тужурку.

Бедный Ипполит! Я выдержала с час, а потом уволокла его на улицу — под короткое осеннее солнце и жёлтую листву.

Сама не знаю, как оказалась в постели с N. Наверно, Фрейд прав, нами правит подсознание, оттого мы, бабы, такие дуры. Думаем бог знает чем. Спинным мозгом, наверное. А N теперь не отвяжется. Но — жамэ, как говорят французы.

Ипполит ужасно старомоден. «Вам бы ещё пенсне», — на правах избалованной девушки издевалась я. Он начинал оправдываться, размахивая руками, как ветряная мельница. Я не разбиралась во всех его теориях, но, по-моему, он хочет счастья человечеству, в которое не верит. Рядом с ним чувствуешь себя грязной и порочной. Наверно, такая и есть. Теперь понимаю подругу: «Ты мне зеркальце скажи, да всю правду доложи…»

А кому нужна правда?

N богат. До неприличия. У него дорогой дом и шофёр с лицом итальянского мафиози. Но вышколен — лишнего слова не проронит.

N знает, что с ним скучно, оттого водит меня по ресторанам с балаганной музыкой и сорит деньгами.

Интересно, сколько ему? «Я уже в том возрасте, — отшучивается он, — когда про возраст лучше забыть».

Что ж, седина в бороду.

Вчера ходили в гости. Ипполит понравился. Хозяйка говорит: «Рыцарь без страха и упрёка!» И без будущего. Фу, какая я всё-таки меркантильная! А тут ещё N. Мать все уши прожужжала. Прямо бесприданница какая-то! Противно, вот возьму и выйду назло за Ипполита!

Впрочем, он не предлагает.

Сердитый, Ипполит делался смешным. «Смените гнев на милость», — картинно сложив руки, отвешивала я поклон. Или, передразнивая, вытягивала палец, произносила с деланным трагизмом: «И если ты даже в землю на три метра видишь, а себя не видишь — крот ты распоследний, котёнок слепой!» Получалось почти библейское. Но Ипполит оставался серьёзен и только лохматил волосы огромной пятернёй.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.