Ильдико фон Кюрти - Тариф на лунный свет Страница 4

А плакат в рамке из Музея современного искусства может сказать внимательной женщине только одно: «Мой хозяин — горемыка: у него болезненный страх перед полетами на самолете, он еще ни разу не был в Нью-Йорке, считает Пикассо ансамблем последователей группы Ti c Та c Тое, а самого себя сексуальным гигантом».

К сожалению, моя квартира обставлена вполне честно. Поэтому каждый раз я тщательно обдумываю, кого к себе приглашать, а кого нет. Открыть дверь, впустить кого-то в дом это все равно что раздеться. Мало-помалу правда выйдет на свет. И вместе с бюстгальтером типа «вперед и вверх», колготками «чудо-попка», джинсами выгодного для фигуры покроя безнадежно рассеется тот образ, который мне хотелось бы оставить в памяти заинтересовавшегося мною мужчины. В моей квартире я всегда обнажена.

Мое напряженное молчание стало для Саши стимулом к серьезному разговору о литературе.

— Какую книгу Дона Делилло вы считаете лучшей?

Он взглянул на меня дружелюбно и сразу напомнил мне нашего учителя Закона Божьего на выпускном экзамене.

Дон Делилло? Дон Делилло? Проклятье! Что мне говорит это имя?

— А-а! Я в восторге от его романа «Исподнее», — воскликнула я с облегчением. Бросилось недавно в глаза на какой-то витрине. Ура! Хвала моей памяти!

Теперь, мне казалось, лед сломан. А на следующий день, когда я получила возможность лично познакомиться с ночным столиком Саши, он тактично промолчал, и за это я его до сих пор уважаю. Книга проклятого Делилло лежала прямо у настольной лампы. Называлась она «Преисподняя». Вот так. Если хочешь, можешь прикидываться более грамотным, чем ты есть на самом деле, но рано или поздно правда все равно откроется. В моем случае — лучше уж раньше.

Весь первый вечер мы непринужденно проболтали — вернее, Саша болтал, а я слушала. Я задавала много вопросов, лишь бы снова не попасть впросак и не отвечать самой. Он же чувствовал себя лучше некуда. Мужчинам вообще нравятся женщины, рядом с которыми они кажутся интересными самим себе. И тогда они сочтут умной любую — только бы она слушала их.

Чтобы надолго оставить о себе хорошее впечатление, при первом свидании надо через равные промежутки времени произносить только две фразы:

1. Расскажите об этом побольше, мне это так интересно.

2. Ах, я и не знала.

В тот вечер я не повела Сашу к себе и не пошла к нему. Мы это сделали прямо на месте, в мужском туалете.

Мы знали, что предназначены друг для друга, ибо после трудных поисков открыли нечто, общее нам обоим. Ни Саша, ни я, как выяснилось в наш первый вечер, терпеть не могли лимонное мороженое. И мы сочли это за многообещающее начало.

Д-р Даниэль Хофман, сейчас я тебе позвоню. Что же это я, в конце концов, делаю из себя последнюю идиотку? Пялюсь на телефон, вожусь со старыми рождественскими елками и потерпевшими крах любовными отношениями.

Боже мой, как низко я пала! Если сейчас я ему позвоню, он будет думать, что я им интересуюсь. Ведь даже ребенок знает, что так можно спугнуть любого мужчину. В страхе они тут же прячутся, как улитка в свой домик, так что приманить их опять можно только лишь долгим и терпеливым пренебрежением и третированием.

С другой стороны, мне тридцать три года и я на современный лад эмансипирована.

Это значит: хоть я и не знаю, как подключать декодер к телевизору, но в состоянии оплатить работу телемастера.

Это значит: на занятиях по самообороне я освоила прием «стальной зажим», домой могу возвращаться одна.

Это значит: я способна самостоятельно поджарить филе и держать свою нору в тепле.

И это прямо подводит меня к мысли, которую я как-то вычитала в одной умной книге и с тех пор часто цитирую: «Вот уже по меньшей мере сто лет, как в мире отсутствует мотивация для того, чтобы быть мужчиной».

Но тогда, может быть, кто-нибудь мне объяснит, отчего я уже два часа жду звонка от субъекта, к существованию которого нет вообще никакой мотивации?

Что ж, теперь буду вести себя согласно железному правилу, предписанному в таких случаях: если ты хочешь ему позвонить, в любом случае сначала звони своей лучшей подруге. И если она действительно твоя лучшая подруга, она скажет: «Не звони ему». И если ты действительно ее лучшая подруга, ты скажешь: «О'кей» и примешься читать хорошую книгу.

Так вот и выясняется, какие подруги и какие книги — хорошие.

Йоханны нет дома. Я оставила ей сообщение с настоятельной просьбой перезвонить. Теперь чувст-вую себя гораздо спокойней и намерена покончить с этим глупым ожиданием.

Я поняла, почему он не звонит. Я слишком толстая. Я очень несчастна.

Сжигание жира. В сущности, это единственный честный ответ, который можно дать.

Вообразим себе картинку: в каком-то филистерском ресторане, где салфетки накрахмалены так жестко, что их можно использовать вместо подставок под горячее, ты встречаешься с этаким полным мужчиной лет под шестьдесят.

И этот отвратительный карлик — не кто иной, как мега-, суперменеджер той самой безумно престиж-ной фирмы, в которой тебе очень хотелось бы работать. Он может оказаться твоим будущим шефом, и, естественно, ему нужна сотрудница, которая не только компетентна в своей области, но имеет еще и другие интересы.

В какой-то момент, глядя на тебя с видом «ну-ка-покажите-мне-на-что-еще-кроме-этого-вы-способны», он непременно начнет расспрашивать тебя о твоих хобби. «А что вы делаете в свободное время?»

Если ты умна, то скажешь:

«Я очень интересуюсь американской деконструктивистской литературой. Помимо этого я охотно посещаю культурные столицы Европы. Вы видели эту потрясающе провокативную выставку Дамиена Хёрста в Лондоне? Это нечто! Ну а если вечером я остаюсь дома, то — должна честно признаться — охотнее всего смотрю чешские авангардные фильмы по ARТЕ[9] . Это позволяет прекрасно расслабиться».

Если ты честна, то скажешь:

«Сжигание жира. Мое главное хобби — сжигание жира. Ведь я не принадлежу ни к 0,8 процента женщин, которые могут есть все, что хотят, и притом на вечеринках щеголяют своим недовесом, ни к 4,3 процента скелетов, которые за день съедают половинку киви и уверяют, что сыты. Я ем охотно. Я ем много. Люблю феттучини[10] в сливочном соусе, шоколадные конфеты, чипсы и бифштекс с жирком. А потому в свое скудно отмеренное свободное время охотнее всего захожу в фитнес-клуб. Да, я принадлежу к тем потеющим идиоткам, которые битый час карабкаются по воображаемой лестнице на тренажере. Которые изнуряют себя шейпингом. Которые, заслышав клич I will survive![11] , принимаются качать свои сгибающие и разгибающие мышцы. На бегущей дорожке я уже отмотала такое количество километров, которое сопоставимо с вашим годовым окладом. Вы интересуетесь моим свободным временем? Бывает время — я полнею. Бывает время — я худею. Свободного времени у меня не бывает».

Как-то в ходе одного такого собеседования Йо спросила своего толстопузого менеджера, когда тот в последний раз видел собственный член. Нет нужды говорить, что вакансия досталась даме, которая с тех пор, всякий раз как ее необъятный шеф отправляет жену с детишками в Швейцарию, до крови царапает его колоссальное брюхо своими выпирающими тазовыми костями.

Я просто теряюсь. В одном журнале, который мог бы называться «44-й размер — ни шагу дальше!», я прочитала нечто ужасное о Клаудии Шиффер: она весит 56 кг! И это при том, что она на 12сантиметров выше меня!

Зато, надо надеяться, у нее плохой характер и безрадостная жизнь. Это жалкое существование на чемоданах! Сегодня Майами, завтра Париж, послезавтра Сидней. Нет уж, пусть сама живет.

Часто ли приходилось Клаудии ждать звонков? Можно ли вообще просто так взять и позвонить Клаудии?

Носилась ли она когда-нибудь с мыслями о членовредительстве после пребывания в безжалостно освещенной примерочной кабинке?

Случалось ли, чтобы во время примерки, натянув до половины платье мини без молнии, она застревала в нем и была вынуждена просить о помощи продавщицу?

Или чтобы когда-нибудь после секса по пути в туалет она повязывала на бедра покрывало?

Знает ли она, что значит провести целый вечер с втянутым животом? Как унизительно себя чувствуешь, когда, забывшись на момент, ласковая и голая, склоняешься над любимым, а маленькие груди при этом скорбно свисают вниз, будто пустые пакетики от соков Sunkist?

56 кг! Я знаю точно, как бы я выглядела при 56 кг веса. Я принадлежу к тем женщинам, которые если уж начинают худеть, то в самых неподходящих местах. Грудь на нуле. Зад на нуле. Зато что ни ляжка — то целый Оливер Бирхофф, а икры такие мощные, что вполне могут прожить и без меня, каждая сама по себе.

Довольно об этом. Женственность требует силы духа!

Следовало бы с гордостью носить свою жировую ткань. Надо срочно направить свои мысли в позитивное русло. Думать о чем-то приятном, дающем надежду, что примирило б меня с моим телом.