Александр Дьяченко - Плачущий ангел Страница 4

Крёстный услышал и взорвался. Ругается, и блатной распальцовкой у меня перед носом размахивает. Снова обращаюсь к родителям:

- И вам, действительно, подходит такой крёстный?

Те мне тихонько: - Батюшка, крести, у него денег куры не клюют.

Понятно. Надо - берите. Я в таких случаях с родителями не спорю, зачем? Разве мне их переделать? Только обозлятся. Пускай жизнь учит...

Порой люди не могут преодолеть себя и причащаться с одной ложечки со всеми.

- Стану я со всех ртов заразу всякую собирать, - нечего, обойдёмся, мол...

Я сам человек - по природе брезгливый, и никогда не стану в кафе или столовой есть из использованной кем-то тарелки и облизанной кем-то ложкой. Ругаться не стану, просто пойду и помою...

А в храме причащаю всех одной ложечкой. И мало того, потом за всеми, всё то, что остаётся в чаше, потребляю после службы. Омываю сосуды и ложечку кипятком, и, опять-таки, всю эту воду не выливаю, а - в себя. Ничто, даже самая малая капелька святыни, не должна пропасть!

И если люди не представляют состояние здоровья тех, кто пришёл на причастие, то я его представляю очень хорошо. Сегодня путь человека в церковь всё больше лежит через болезни и страдания. Вот после всех больных и онкологией, и спидом, и гепатитами священник последним потребляет дары. И я не знаю ни одного случая, когда бы кто-нибудь из нас, священников и клириков - заболел.

А если бы это было не так, всесильные СЭС (санитарно-эпидемиологические станции) «размазали» бы в советские годы и последние наши храмы, когда искали любую зацепочку, чтобы найти предлог. И всё потому, что Святые Дары, имея земную природу, по освящению начинают подчиняться небесным законам, и всё то недоброе, что попадает от нас в Чашу, немедленно прекращает существовать!

Часто людей заботит:

- А как нам нужно одеться, идя на крещение.

Всегда отвечаю:

- Одевайтесь прилично, а уж как, - ну как сможете.

Никогда не прогоняю женщин в штанах. Помню, разговорился с одной девушкой. А у неё, оказывается, в гардеробе юбки уже и нет, как таковой!

Ничего, кто решит в храме остаться, тот со временем и юбочку себе пошьёт, а заставлять никого не нужно, Христос никогда не действовал через насилие (за редким исключением).

Почему-то у нас распространена мысль, что в храме самое главное для женщины - иметь на голове платочек. Посмотришь, по лету заходят дачники, а вместо косынки покрывают темечко носовым платком. Словно женская макушка для мужчины самое соблазнительное место. Встанет перед иконой такая красотка в миниюбке с платочком на головке, помолится, поклончик положит.

А всем, сзади неё стоящим мужикам, куда глаза девать? Это только святые ничего не видят, а мы, грешные, всё замечаем...

И вместо того, чтобы молиться, мужская половина начинает злиться...

Покрыться для женщины - значит никак не обращать на себя внимания, тем более мужского, а не только головку чем-то прикрыть...

Посмотрите, как на иконах изображаем Пресвятую Богоматерь. Так в Её время одевались женщины: просто, и в то же время величественно...

Иногда слышу такой вопрос:

- Батюшка, как часто нужно в церковь на службы ходить, и достаточно ли будет придти раз в месяц, или, всё-таки, почаще заглядывать?

Не знаю, что и ответить. Верующего человека всегда тянет в храм, ему без дома Божия невмоготу...

И, потом, день воскресный мы так и так должны начинать с молитвы в храме. Зачем? Да очень просто, ты после двух часов в храме уйдёшь в мир на целую неделю, и какой ты на самом деле христианин, проявится именно вне храмовых стен. В церкви мы все дружелюбны, радушны, улыбаемся и любим друг друга. А в миру мы такие, какие есть. Так вот, чтобы иметь силы быть христианином, нам и нужно надышаться святыней за эти два воскресных часа, иначе, где силёнок набраться?

Женщина лет сорока плачет в храме:

- С дочкой что-то происходит, как выписала себе паспорт на другое имя, так всё и началось. Дерзкая стала, непослушная, покуривает, домой вовремя не приходит. Батюшка, может, давай её перекрестим, может она вновь станет доброй и любящей девочкой?

- Эх, мать, - думаю, - если бы всё было так просто, то мы бы наверно так и поступили...

Только крестят человека один раз, а потом учат его быть Человеком, и начинают учёбу сразу же по рождению и без отрыва от маминой веры и маминой молитвы.

Поговорили мы с ней, рассказал ей про то, что сейчас вам рассказываю. Посочувствовал матери:

- Теперь мужества тебе, сил и любви к дочери, что бы преодолеть то, что сама же в ней и вырастила.

- Батюшка, мне же никто об этом ничего никогда не рассказывал. Если бы я это тогда, сразу же по крещению знала, то и с дочкой у меня было бы сейчас всё по-другому!

Вот я и рассказываю...

Чудеса

То, что Причастие поднимает человека с одра, в этом нет сомнений вообще!

И как чудо такие примеры в рассказах вообще не выделяю…

Чудом же для меня в этих историях является реакция человека на чудо исцеления…

Тебя из могилы достали, а ты всё равно не веришь Богу. Вот где чудеса!

Тетя Валя, моя бывшая соседка, всякий раз как ложилась в больничку, так и звала меня её причащать. Сама она в храм не ходила, не могла выстоять службу. Однажды, она, уже, будучи в зрелом возрасте, пришла в храм и простояла всю службу, не сходя с места. Подошвы ног у неё потом горели, и после этого она не смогла себя заставить ещё хотя бы раз придти на службу.

«Разве можно объять необъятное»? Спрашивал я её тогда. В Церкви нельзя на «забег», рассчитанный длиной в целую жизнь, выбегать как на стометровку. Как и нельзя с ходу наскоком постичь Бога нашим поврежденным сердцем, и судить о Церкви пораженным страстями умом...

В больницу, считала тетя Валя, батюшка уже сам обязан идти. Каждый год тяжелейший бронхит укладывал её на больничную койку, и всякий раз, только причащаясь Святых Христовых Таин, она возвращалась к жизни. Так было несколько лет подряд, раза 3-4 точно, а в итоге подвело сердечко, прямо на Благовещение...

В одно из таких посещений захватил с собой лишнюю частичку запасных даров. Спрашиваю медсестру: «Нет ли у вас кого-нибудь безнадёжно больного, но только, чтобы в разуме был человек»? Думаю: «Всё равно мне потом его отпевать, может, кого и подготовить получится».

С этим делом у нас в больнице плохо, не хотят люди уходить из жизни по-христиански. Откладывают исповедь и причастие на такое "потом", что мне остаётся только руками разводить. Боятся батюшку пригласить, примета, мол, плохая. Если пригласишь, - помрёшь, а без него, так может и выкарабкаешься, а с попом - ты уже точно не жилец на этом свете!

Иногда слышишь, отказ причащаться мотивируется тем, что брезгуем, мол, с одной ложечки. Старенькая бабушка, годов за 80, болеет онкологией, страдает от водянки, разлагается уже при жизни. «Мать, давай батюшку пригласим, покаяться тебе нужно, святыню принять». «Нет», отвечает, «брезгую я, из одной ложки». А то, что это тобой нужно брезговать, до ума человека не доходит.

Провели меня в палату. В ней отдельно, чтобы видимо, не смущать других больных, тихо умирал человек. Женщина. Звали её, помню, Нина. Взгляд безучастный ко всему, голос еле слышен. Сестра говорит мне: «У неё пролежни уже до костей». Я потом видел их, Нина сама мне показывала. Сзади от копчика до поясницы, и на пятках, словно полосы из широкого офицерского ремня. Поскольку человек угасал, то ничего у неё не было развлекающего: ни газет, ни книжек, ни телевизора не было, не было и обычных в таких местах маленьких иконочек на тумбочке.

Я спросил разрешения присесть рядом и спросил Нину: «Вы верите в Христа»? Она сказала, что много слышала о Нём, но конкретно не знает. Я рассказывал ей о Христе, о Его любви к человеку, о Церкви, которую Он основал, и за которую умер. Она внимательно слушала меня, и когда я спросил её, не хочет ли она принять Святое Причастие (а тянуть с предложением было нельзя, никто не знал: доживёт ли она до завтрашнего дня?), - Нина согласилась. Она действительно принесла покаяние (как смогла, конечно) и причастилась. Перед причастием я предупредил её, что Бог волен оставить её на земле, но она должна обещать Ему, что оставшаяся часть её жизни пройдёт в храме. Нина обещала, если выживет, то будет жить совсем другой жизнью, и заплакала...

Потом я приходил к ней ещё раз, принес Евангелие. Когда вошёл в палату, то увидел Нину стоящей у окна. Удивительно, но после Причастия её состояние совершенным образом изменилось. Она внезапно и резко пошло на поправку, ей осталось только удалить пролежни и выписаться домой. Наши медики не могли объяснить причину столь непонятного выздоровления фактически обречённого на смерть человека. На их глазах произошло настоящее чудо.

С тех пор я встречал Нину несколько раз в посёлке, и ни разу в храме... Я напоминал ей о её обещании перед Причастием, но она всякий раз находила причину, почему она до сих пор не нашла времени даже просто зайти в храм. Почти год она докладывала мне о своих успехах на даче: «У меня трое мужиков, батюшка, мне их всех кормить нужно, вот и тружусь, не покладая рук»!