Мария Донченко - Оранжевый туман Страница 4

После политинформации Сергей перешёл к обзору событий на ближайшее время.

— Через две недели, — говорил он хорошо поставленным ораторским голосом, — в Москве состоится крупная акция под лозунгом «Россия без Путина». Вероятно, акция будет несанкционированной — так она даст больше информационного эффекта. Её место и время ещё уточняется и будет объявлено дополнительно. Но мы уже сейчас должны развернуть листовочную кампанию и агитацию в Интернете. Помимо общего сбора своих, следует привлечь людей со стороны. Эта акция должна собрать максимально широкий спектр оппозиционных сил — от коммунистов и национал-большевиков до либералов. Мы должны продемонстрировать единство всех против Путина. Да, и не надо бояться того, что мы выходим на один митинг с либералами, — подчеркнул он, предвосхищая вопросы из последних рядов, где сидели Виталий, Люба и их друзья — Андрей Кузнецов и Дмитрий Серёгин, — сегодня тот этап, когда нужно поддержать общедемократические требования — свободы слова, собраний, печати. Режим душит их так же, как и нас, поэтому они — наши первые тактические союзники…

На этом месте Люба едва заметно щёлкнула пальцами.

— Из менее важного, — продолжал Маркин, — двадцать шестого июля мы приглашены в кубинское посольство. Там будет праздник, и пригласили всех представителей левой оппозиции. Так что кому интересно — приходите. Начало в шесть часов.

— А что за праздник? — спросил кто-то с последних рядов.

— Я точно не помню, — ответил Маркин, — посмотрите в Интернете, кому интересно.

…После собрания члены Альянса разбредались маленькими тесными компаниями кто куда. Виталий и Люба шли к метро вдвоём. Она по привычке держала руки в карманах джинсов. Примерно половину пути оба молчали.

— Что скажешь о сегодняшней речи Маркина? — спросила наконец Люба. — Или ты не слушал?

— Почему же, слушал. Что-что, а выступать Серёга умеет. Мне только кажется, зря он о несанкционированных акциях говорит в штабе — штаб же наверняка прослушивается…

— Точно зря. Ты прав. Я даже не подумала. Но даже это не главное. Тебя про либералов не царапнуло?

— Если честно, то царапнуло, — признался Виталик, — я умом понимаю, что тактические соображения, и общедемократические требования, и надо сотрудничать против Путина, и всё такое… А вот не могу я их воспринимать как своих. Ну вот не могу. Они разрушили Союз, они в нас стреляли в девяносто третьем… Тот же Касьянов ещё полтора года назад был премьером! При этом же Путине! А теперь… Странно мне это, понимаешь…

— Это не только странно, это тревожит, — кивнула Люба, — какой у нас был главный лозунг ещё несколько лет назад? — «Наша Родина — СССР!» А сейчас — «Россия без Путина».

— Но они же друг другу не противоречат, — возразил Виталик.

— Ты представляешь себе понятие множества из математики? — спросила она.

— Что-то помню, — ответил он.

— Так вот, попробую тебе объяснить так, как мне самой понятнее. Есть множество людей, которые принимают лозунг «Наша Родина — СССР!» И есть множество людей, которые принимают лозунг «Россия без Путина!» Это множества перекрывающиеся, но не совпадающие. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да, — кивнул Виталик, образно представляя себе перекрывающиеся круги.

— Так вот, их общий элемент, то есть там, где они перекрываются — это мы. Но есть ещё и оставшиеся подмножества. Те, кто принимает лозунг про СССР, с ними в любом случае можно дружить. А вот подмножество чужих, которые за Россию без Путина — они меня просто пугают. Это враги. Они работают на Штаты, они уничтожали страну, они стреляли в моих родителей в девяносто третьем и выгоняли вас из Средней Азии. С ними нельзя иметь дела. Я так считаю.

— Подумать надо, — ответил Виталик. — А как же тогда оранжевая революция на Украине этой зимой? Там же свалили Кучму?

— Свалили, — согласилась Люба, — и поставили Ющенко. Всё логично. Разве он чем-то лучше?

Они не заметили, как подошли к метро. Дальше им было ехать по домам в разные стороны.

Празднование Дня начала Кубинской революции проходило на территории посольства в Леонтьевском переулке, в самом центре Москвы, между Тверской улицей и Арбатом. Кубинцы всегда приглашали на свои мероприятия широкую коммунистическую общественность, но сложилось так, что сегодня Виталик оказался здесь впервые. Поразил его свободный доступ на территорию — ни тебе проверки паспортов, ни рамок-металлоискателей… Заходи и веселись с нами любой желающий.

Народу было много, да и само мероприятие проходило не так, как Виталик себе представлял. Он думал, что это будет нечто вроде полностью официального торжественного собрания, какие бывают по памятным датам, и сперва даже колебался, стоит ли на него идти, но потом решил пойти и посмотреть, в случае чего, уйти, если станет скучно. Люба Измайлова ушла через час после начала вечера — у неё были какие-то свои дела, несмотря на летние каникулы.

Однако скучно не было. Официальная часть была довольно краткой. Сперва выступил посол, поздравивший присутствующих с праздником, потом ещё несколько человек, а дальше начался концерт. Говорил посол по-русски с приятным латиноамериканским акцентом, как показалось Нецветову, говорил искренне, именно так он сформулировал для себя отличие речи кубинца от большинства слышанных им на митингах выступлений официальных оппозиционных вождей. Одновременно Виталик поймал себя на мысли, что историю Латинской Америки представляет себе очень смутно и даже слабо может объяснить, что сегодня отмечается, но поинтересоваться было неудобно, и он решил обязательно почитать об этом в Интернете.

Как только закончилась речь посла, в саду и на открытой веранде начали расставлять столы и стулья, разливать ром и раскладывать угощение. А едва со сцены заиграла музыка, кубинцы начали плясать, беспорядочно увлекая в круг всех присутствующих. Виталика подхватили под руки две весёлые негритянки и крутили его в танце до тех пор, пока у него не закружилась голова, и он уже с трудом держался на ногах, хотя рома, как ему казалось, выпил не так много.

Вокруг вперемешку с приветливыми кубинцами пили, плясали и веселились знакомые и незнакомые москвичи, в основном, постоянные участники мероприятий оппозиции. Бойцов Альянса было немного, да и Маркин об этом мероприятии упомянул вскользь. Зато довольно много было членов так называемого официального комсомола, молодёжной организации при партии, когда-то имевшей большинство в Государственной Думе, а теперь занимавшей там почётное второе место по численности фракции.

Среди них была девушка по имени Марина, которую злые языки называли любовницей лидера официального комсомола Валерия Егорова. Впрочем, это не очень волновало Виталия, пускай, думал он, это волнует его жену, которая тоже была членом его организации. Однако сразу после ухода Любы Марина стала строить Виталику глазки и делать ему весьма прозрачные намёки.

Сначала Нецветов не реагировал на неё, но, когда он присел на скамейку после очередного пластикового стаканчика с ромом, Марина оказалась рядом с ним, обняла его за шею и поцеловала в губы.

— Ты ж вроде с Егоровым? — хмельным голосом спросил он.

— А ты с Измайловой? — хихикнула Марина.

Виталик вспыхнул.

— У меня с Измайловой никогда ничего не было, — быстро ответил он.

— А что ты делаешь сегодня вечером? — спросила Марина, хотя стрелки часов уже стремительно двигались к девяти.

— Вообще-то свободен, — сказал Виталик, — надо бы ещё выпить.

Шанина Марина Андреевна. Восемнадцать лет. Жительница Юго-Западного административного округа столицы. Студентка первого курса одного из коммерческих гуманитарных вузов.

Поездка Моррисона в Москву практически не дала результатов. Ему удалось выяснить, что гражданин, который приобрёл в мае 1993 года квартиру у Ларисы Нецветовой, при Советской власти трижды судимый за грабежи, погиб летом 1995 года при невыясненных обстоятельствах, как говорят русские — в бандитских разборках. Уголовное дело по факту его смерти давно отправилось в архив.

С тех пор квартира в Крылатском неоднократно меняла хозяев, и теперь там проживал с семьёй какой-то бизнесмен средней руки, который понятия не имел о судьбе семьи Нецветовых и ни разу в жизни не слышал эту фамилию.

Моррисон Уильям. Тридцать три года. Женат. Свободно владеет русским и арабским языками.

Что касается прочей информации о мистере Моррисоне, уполномоченные на то структуры Организации Североатлантического договора не считают целесообразным открывать доступ к ней неограниченному кругу лиц.

Глава третья. Мёртвые не поддаются на провокации

Виталик проснулся с похмелья с дикой головной болью и ощущением, что совершил что-то грязное и гадкое.