Дмитрий Глуховский - Подавление и вытеснение Страница 4

Действующий Президент вздрогнул, выдернутый из марева прошедшего действа, которое прокручивал в своей голове снова и снова.

— Где?

— Да вот! — она ткнула пальцем.

— На одном из стульев, на хозяйском месте во главе стола восседал драный плюшевый медведь.

— Убери его! — он не выдержал, закричал. — Откуда оно тут?! Убери это! Убери!

Медведя заперли в подсобке. Ключ отдали охране. Жена в душу лезть не стала — первых леди этому учат сразу же, на двухнедельных экспресс-курсах. Иначе бы мир давно рухнул.

Все забылось, как страшный сон.

Сын, приезжая на каникулы, об игрушке, слава богу, не вспоминал.

Таблетки помогали.

4 марта все прошло на ура.

ГАС «Выборы» не подвели.

И даже вопрос народного ликования для победительной картинки по телику решили — ФСО поделилось с

Администрацией той самой гаитянской рецептурой, вся государственная машина пришла в движенье, и между думскими и президентскими зомбаков успели наделать тысяч под сто.

Но возвращаясь с переполненной Манежной в вечер триумфа Избранного Президента, Президент Действующий хотел побыть один. Во всем мире.

Он не пошел даже к жене — думал запереться в кабинете.

Отпустил охрану, приблизился к двери — и обмер.

Из кабинета, из закрытого кабинета сквозь тяжелую дубовую дверь слышался голос — уверенный, деловитый…

Его собственный.

Действующий Президент ворвался внутрь штормом — уставший бояться себя и других…

За Т-образным столом, на пока что его президентском кресле сидел медведь. Собранный, серьезный. В руках у него была телефонная трубка — от Самого Главного Гербового Телефона страны. И в эту трубку медведь, безупречно имитируя голос Президента, отдавал сжатые, точные приказы.

— Наташа, ты пишешь? Второе. Поручить Генеральной прокуратуре проверить обоснованность приговоров политическим заключенным, в особенности Ходорковскому Эм-Бэ. Да. И пускай отменяют. Ты меня слышала. Третье. Уволить с поста председателя правительства…

Действующий президент метнулся молнией, вырвал из-под медведя кресло, ударил по рычажкам телефона, заканчивая разговор.

— Ты что делаешь?! Ты что о себе возомнил?!

— Делаю то, что должен был сделать ты! — медведь вскочил на стол.

— Да какое ты имеешь право?!

— Хватит верещать! Послушай меня! — мишка заорал тоже, отскакивая, удирая от него по огромному столу для совещаний. — Сейчас у нас есть последний шанс! Все еще можно отыграть назад!

— Что отыграть?! — он попытался обойти медведя с фланга.

— Делаем так. Меняем руководство ФСБ и МВД. Отправляем Премьера в отставку. Уступаем требованиям Болотной. Отменяем итоги выборов. Назначаем новые. Регистрируется пускай кто хочет. Выставляемся сами. Раскулачиваем кооператив. Выпускаем Ходора. Олигархов первого созыва приводим к присяге. Второго созыва — даем возможность эмигрировать. Кто пытается копать под тебя — на Лубянку. За день все провернем. Все!

— Что «все»?!

— Все! На выборах ты побеждаешь. И все! Нефть пока держится, за шесть лет можно тут нормальную страну сделать! Нормальное! Прогрессивное! Государство! Демократическое! Правовое! Развивающееся!

В ящике стола лежат большие ножницы. Одно лезвие закругленное, тупое, другое — острое как офицерский кортик.

Пока оно не видит…

— Не могу! Я так не могу!

— Почему?!

— Я обещал! Национальному лидеру! Всем нашим! Я не могу обмануть! Это не по-пацански!

— Это подвиг!

— Это предательство!

— Да что ты тогда вообще делаешь в этом кабинете?! Что ты делаешь на этом троне?! У тебя первый шанс за сто, а может, за тыщу лет! Ты в историю войдешь! Как президент, который все изменил! Который тысячелетнему проклятью конец положил, переломил судьбе хребет! Ты еще царь! Ты все можешь! Тебя с Петром Великим будут сравнивать! Ты это понимаешь?! В историю! Навсегда! Бессмертие! Учебники школьные! Улицы в твою честь!

Города!

— Да не хочу я этого! Не хочу! Ты пойми! Ты! Не хочу я быть великим! Я маленький человек! Я просто хочу достойно и спокойно жизнь прожить! Все!

Он опустился на стул и зарыдал.

Медведь осекся, прекратил свою безумную скачку по столу. Шажок за шажком подобрался к Действующему Президенту. Положил лапку ему на плечо.

— Ну прости. Прости меня. Я только хотел, чтобы мы нашу мечту осуществили. Подвиг там… Ведь летчиком-истребителем я так и не стал… И полярниками мы тоже не стали. Помнишь, как твоя кровать была крошечной отколовшейся льдиной, и как мы плыли на ней по океану и думали, что нас никогда не спасут?..

— Помню. Все помню.

Коротко блеснули ножницы. Раз! И еще! И еще! И еще!

— И ты меня прости…

В дверь постучали.

— Уходите! — рявкнул Действующий Президент. — Вон!

— Па… — послышался голос сына. — Это я, па…

Господи… Точно! Он же сегодня приезжает… Скорей…

Он отпер. Сынишка кинулся было ему на шею, но отчего-то застыл, так и не прикоснувшись к отцу.

— Что с тобой?

Действующий Президент глянул на свое отражение в зеркале… Он весь был в клочьях ваты. И по всему кабинету были расшвыряны эти клочья. По паркету, по стульям, по крышке стола… Вата, всюду вата.

— Ничего. Все нормально. Теперь все нормально.

— Па… А я хотел спросить. Я мишку своего не могу найти… Я знаю, я уже взрослый и все такое, — надтреснутым баском протянул сын. — Но что-то вспомнил вот… Ты не видел?

— Я… Он… Он уехал от нас, сынок. Навсегда уехал, — сказал Действующий Президент. — Беги к маме. Я скоро приду, мне тут только пару делал доделать…

Он снял телефонную трубку и набрал секретаршу.

— Наташенька? Да, я. Все, что я тебе там надиктовал… Это я для смеху. Да, забудь. Как — «в прокуратуру уже позвонила»? Но хоть Премьера-то?.. Слава богу! А на восьмое марта жди сюрпризик! Пока!

Перед тем, как вернуться к семье, он постоял еще перед зеркалом, аккуратно и методично счищая с себя ватные волокна.

— Город в мою честь… — бормотал он себе под нос. — Надо же… Чего это «единственный шанс»?.. Все еще будет! Просто с пацанами надо договориться…