Олег Верещагин - Перекрёсток двенадцати ветров Страница 4

Электричества опять не было - где-то то ли сняли провод, то ли оборвался. В принципе можно было перейти на ветряк, равномерно крутившийся над домом, но Рат ничего не имел против керосинки.

Все и всё давно спали. Одетый в спортивные штаны, обвив босыми ногами могучие ножки табурета, Рат снаряжал патроны. Как всегда в таких случаях, его лицо было очень сосредоточенным, брови чуть сошлись к переносице, а нижняя губа выпятилась. Стол был абсолютно чист, ничего лишнего, кроме необходимых принадлежностей. Справа стройным рядом замерли пластиковые гильзы 16-го калибра, слева - лежали на боку снаряженные патроны: отдельно с дробью нескольких номеров, отдельно с медвежьей картечью, отдельно - с похожими на фрезу плосковерхими пулями Блондо, полностью утопленными в гильзе; каждый - помечен своим значком. Как и большинство местных охотников, Рат не доверял заводским патронам и предпочитал снаряжать их сам, тщательно отвешивая бережно хранящийся в стеклянных банках с винтовыми крышками порох, отмеряя дробь и картечь, осаливая пыжи и используя при снаряжении разные мелкие, но улучшающие результат хитрости, накопленные поколениями таёжников.

Остальное снаряжение было аккуратно разложено на длинной скамье напротив кровати. Ничего лишнего или вызывающе-шикарно-модернового, только проверенные вещи, надёжные и послушные хозяину. Из нового был только бинокль - двенадцатикратный.

- Ста штук должно хватить, - пробормотал Рат, закидывая руки за голову и потягиваясь всем телом. - Половину пули, тридцать с дробью, двадцать с картечью, куда ещё?.. Ну-ка… - он выдвинул ящик стола, достал пять плоских магазинов и яркие коробочки мелкокалиберных патронов к верхнему стволу.[6] Снарядив точными движениями пальцев все магазины, Рат подумал и положил рядом с ними одну из коробочек - на сто патрон.

Но вместо того, чтобы вернуться к снаряжению патрон, мальчик подпёр голову рукой и задумался…

… - Не ходил бы ты, Ратка.

- Я задаток взял, - Рат, отодвинул пустую тарелку. - Спасибо, ба… Вкусно.

- Сколько задаток-то? - бабушка Зина с любовью смотрела на внука. С тех пор, как умер гораздо более старший, но горячо любимый муж, старший сын после похорон опять пропал неизвестно куда, а младший с невесткой погиб в тайге, внук остался последним для неё светом в окошке. Учёбу, означавшую для неё тоскливое одиночество с болезнями, она ещё терпела, но с тоской думала о том, что скоро Ратмир уедет учиться совсем далеко и мог бы хоть последнее лето побыть с нею… Но с другой стороны - её пенсии не хватило бы даже на еду…

- Три тысячи, - ответил Рат. - За месяц…

- Немного, - вздохнула бабушка. - Я задолжала больше… ты уж прости…

- Отдал я долги, - словно бы нехотя буркнул Рат.

- С задатка-то от трёх тысяч?

- Ты, ба, не поняла, - Рат достал бумажник и поочерёдно выложил из него радужные плотные купюры-евро: десять сотенных, четыре полусотенных и пять десяток.

- Это ж эти… - старушка ахнула. - Это ж евреи!

- Евро, ба, - поправил Рат, усмехнувшись. - Я потратил много, а эти тебе оставлю. Ты тут не жмись… Вторую половину получу - поедешь в санаторий. В Крым. Полечишься как следует…

- Ой, Ратка! - баба Зина закачала головой. -Это ж больше ста тыщ, за что такие деньги?!

- Дурное дело нехитрое, - ответил мальчишка, наливая себе компот из запотевшей банки. - Им деньги легко достаются, они и не считают. Заработано - не прошено, не крадено.

- Ой, Ратка, - старушка продолжала качать головой, - а если в худое дело попадёшь?

- Своя голова на плечах, - тоном, дававшим яснее ясного понять,что разговор окончен, хотя и не грубо, отрезал мальчишка…

…Рат бесцельно передвинул по столу гильзу, вздохнул.Бабушке что - она всю свою жизнь жила за мужчинами и делала то, что они скажут, привыкнув к мысли, что они умней, а всё ими решённое - справедливо… Но ведь он же не всё ей рассказал.

Не всё. Совсем не всё…

…Он только что сдал биологию, последний экзамен за девятый класс, и соображал у окна в вестибюле интерната, что ему надо сделать в первую очередь, чтобы поскорей заполнить обходной лист и сорваться домой. Пробегавший мимо младшеклассник, сын директрисы, круто затормозил:

- Рат, там тебя внизу какой-то дядька спрашивает!

- Какой дядька? - удивился Ратмир, но удивление его разбилось о спину мальчишки, который уже с середины второго лестничного пролёта крикнул:

- Да не знаю я-а!!!

Ратмир вышел наружу, в жаркий июньский день, переваливший за половину.

На противоположной стороне улицы стоял легковой автомобиль. Рат не очень разбирался в марках, но хорошо было видно, что автомобиль дорогой и зарубежный. Облокотясь на полированную крышу, спиной к интернату стоял одетый в такие же, как автомобиль, шмотки, рослый человек. Когда дверь за спиной мальчишки коротко щелкнула, человек обернулся… и Рат споткнулся.

Но это был не отец, как в какую-то безумную секунду показалось мальчишке. Человек около автомобиля был похож на отца, но - не отец. Каким-то чутьём Рат в следу-ющую секунду сообразил, что видит своего дядю - Владимира Никифоровича, о котором слышал, но которого не видел ни разу… да и отец с ним виделся последний раз только на похоронах деда Никифора.

Скорей всего, мужчина тоже узнал мальчика, потому что, как-то неуверенно-радостно улыбаясь, пошёл через дорогу навстречу Рату. Ратмир тоже шёл, испытывая смущение, неловкость и смутное недовольство - сам не понимая, почему.

Они встретились на середине проезжей части. Синие - отцовские - глаза мужчины обежали фигуру рослого мальчишки, со смущённым вызовом глядящего на него (почти не снизу вверх). Потом мужчина сказал:

- Узнал.

- Да, - кивнул Рат.

- Я тебя тоже, племяш… - он огляделся. - Пойдём в машину, что ли… нет, пойдём вон туда.

Они прошли полсотни метров до небольшого сквера. Владимир Никифорович первым опустился на скамейку. Рат сел рядом, рассматривая лицо дяди - в самом деле очень похожего на отца. Тот молчал, постукивал по колену сцепленными пальцами, потом тихо сказал:

- Как же так… Славка-то? - Рат пожал плечами. - А ты неразговорчивый… - Рат повторил то же движение. - Обиделся?

- За что? - искренне удивился Рат.

- Ну… Не мог я приехать. Я и не знал ничего, я только тут узнал, у вас в Зее. Думал - на встречу с братом еду, а сам на похороны, и то не попал… - он снова пристукнул пальцами, сказал тоскливо: - Вот так всё нескладно… вся жизнь, что у меня, что у него, только по-разному…

- У отца была хорошая жизнь, - спокойно и жёстко сказал Рат, взглянув в глаза дяде.

- У вас - не знаю. А у отца - хорошая.

- Ты с мамой живёшь? - не стал продолжать тему Владимир Никифорович.

- С мамой? - удивился Рат, но тут же понял: - Да, с бабушкой.

- Как она?

- Болеет. С тех пор болеет.

- Что ж ты меня не пригласишь? - Владимир Никифорович встал, прошёлся перед скамейкой. Рат жёстко ответил:

- Двадцать лет её не видели, и ещё потерпите. Или вы и адрес забыли?

- Я приеду, - мужчина потёр висок. - Я… обязательно. Но не сейчас. Я не могу сейчас. Мне надо… дела.

- Я пойду? - Рату стало скучно.

- Подожди, куда же ты?! - в голосе Владимира Никифоровича прозвучал настоящий ужас - даже не испуг. Рат вновь пожал плечами, встал, но мужчина перехватил его. Если бы он просто схватил - Рат начал бы вырываться. Но дядя взял его за локти и поставил между колен лицом к себе - как отец. И Рат обмяк. От этого, а ещё от того, какими тоскливыми были знакомые глаза. И от понимания, как мучается этот человек от того, что ничего уже нельзя поправить, вернуть… и от того, что снова делает то, о чём потом будет жалеть. - Ратка, поехали со мной, - вдруг сказал он. Рат удивился:

- Куда?

- Со мной! - горячо сказал Владимир Никифорович и заторопился - наверное, ему по- казалось, что Рат задумался. - Со мной… ко мне, у меня сын твой ровесник…

- А бабушка? - углом рта усмехнулся Рат.

- Да, конечно… - мужчина вдруг обвис на скамейке, руки с локтей мальчишки соскользнули.

- Конечно, конечно… ты имеешь право меня ненавидеть…

- Я вас не ненавижу, - терпеливо пояснил Рат.

- Что же мне для тебя сделать? - дядя вздохнул, снова потёр лоб. - Скажи, что? - Рат уже в который раз поднял и опустил плечи. - Подожди… Я правда приеду, я клянусь, а пока… - он быстро полез в карман пиджака, рванул его, тихо выругался, спеша что-то достать. - Ратмир, ты… вот, ты не думай, для меня это ничего не значит…

Рат увидел в руке у дяди деньги. И сказал, снова взглянув ему в глаза:

- Для меня - тоже. Тем более - я их не заработал, а подачек не беру… До свиданья.

Если соберётесь - мама будет рада вас видеть.

- Рат, - потерянно сказал мужчина. - Рат… мы же родная кровь… ты же мне…

Мальчишка молча уходил. И не остановился, когда мужчина нагнал его и пошёл рядом, но и не ускорил шага.

- А ты работаешь? - спросил он.