Лоран Графф - Один из нас. Вояж, вояж Страница 4

Перепил, намешал. Подташнивает. Болит голова.

Тупая, ноющая, утробная боль заполонила голову, словно в нее засадили некий злобный эмбрион, плод искусного оплодотворения. У тебя и в самом деле все признаки беременности налицо: раздражительность, тошнота, головокружение. Ощупываешь голову и чувствуешь, как в ней шевелится вынашиваемое зло.

Стоит только шелохнуться, как в голове стреляет; морщишься, застигнутый ударной волной. Стараешься не делать резких движений, словно сапер, в руках которого пакет со взрывчаткой. Голова как чугунное ядро, венчающее позвоночный столб. Малейший жест — каторжный труд. Отбываешь наказание.

В твоем распоряжении единственное средство — аспирин. Шипучая таблетка — один грамм, с витаминами — то что надо. Достаешь из шкафа один из разнородных стаканов на все случаи жизни: наскоро глотнуть воды, хлебнуть сока из холодильника, куда заглядываешь от безделья, запить таблетку в перерывах между едой. На кухне под краном наливаешь его ровно наполовину, ни больше, ни меньше. Ставишь рядом с раковиной и идешь искать упаковку аспирина в домашней аптечке среди средств от обычных недомоганий: суспензии от изжоги, успокоительное для женщины, на которой женился. Потом возвращаешься к своему стакану с упаковкой. Открываешь ее и кладешь две таблетки на ладонь, как две шашечки, — три сразу, пожалуй, чересчур, лучше чуть позже выпить еще парочку. Бросаешь их в воду, и она начинает бурлить, таблетки превращаются в порошок, крошки липнут к стенкам. Медленно растворяясь, аспирин шипит и пузырится, словно некая морская живность; он шкворчит, как жир на сковородке, оставляя беловатые брызги на отполированной деревянной поверхности — ничего интересного, но наблюдаешь за этим с нежностью, как за языками пламени в камине. Ничего не скажешь, жизнь у тебя увлекательная. Ждешь, когда таблетки полностью растворятся. В конце концов берешь стакан — на столешнице остается след, отпечаток, словно в пыльном загородном доме, — и взбалтываешь жидкость, размешивая последние остатки. Пьешь залпом стоя. Морщишься.

Споласкиваешь стакан под краном и ставишь в раковину. Делаешь несколько шагов: странно, но как будто стало лучше. Чтобы вернуть вкус к жизни, нет ничего полезней, чем хорошая встряска.

В среднем француз занимается сексом три раза в неделю. Задаешься вопросом: неужели даже на среднестатистического француза не тянешь? Успокаиваешь себя: просто данные опросов всегда преувеличены.

Вспоминаешь первый год после свадьбы и диву даешься: столько желания, животной страсти, нетерпения, сегодня такое и представить-то сложно. Неужели это были мы?

Естественная потребность, которую нужно удовлетворить, протокольная процедура, дань уважения памяти и прошлому, реабилитация любви, последний бой ради спасения чести — вот что происходит с нами сегодня.

Начинаешь неуверенно — сколько раз тебя уже одергивали: «Мужчины только об этом и думают», поэтому принимаешь меры предосторожности. Просто поцелуй, чуть нежнее, чем обычно, просто рука пускается на ощупь по эрогенным зонам, но сразу все точки над «i» не расставляешь, так чтобы ласка могла быть истолкована как простое выражение нежности, не более того. Реакция благоприятная. И даже взаимная. Начинается обмен легкими прикосновениями, которые заходят все дальше и дальше, недвусмысленно давая понять: сейчас займемся любовью. Дальнейшее развитие событий определено, поэтому приостанавливаешь ласки и снимаешь с себя одежду. Раздеваемся, чтобы облегчить процесс обладания друг другом. Остается лишь нагота, призыв плоти, обнаженного тела, грудей, живота, ягодиц. Начинаешь все заново также нежно — любовная конструкция еще хрупка. Отправляешься по привычному маршруту, у тебя свой личный эротический метод: губы, шея, мочка уха — это всегда срабатывает, — от плеча по ложбинке к груди — осторожно! — припадая то к одной, то к другой; бережно спускаешься от сосков к животу, стоп! Похоже, сегодня туда доступа нет — какие-то гигиенические осложнения? Чтобы не нарушить твои планы, женщина, с которой занимаешься любовью, заступает на смену, подхватывает инициативу и продолжает процесс, действуя примерно в таком же, как и ты, ключе. Лично у тебя никакой особой проблемы с гигиеной нет. Предварительный этап пройден, переходишь непосредственно к акту. В твоем запасе несколько поз, как это рекомендуют специалисты. Варьируешь три-четыре, нет-нет, без всяких там изысков, все искренне. Кстати, по поводу искренности, какой-то бред мешает тебе насладиться счастьем, ты не полностью отдаешься тому, что делаешь, в голове против твоей воли мелькают нелепые картинки, пытаешься собраться, сосредоточиться, но это сильнее тебя — перед глазами задница булочницы. Кончаешь уже в объятиях какого-то гибрида: а-а-а!

Несколько толчков, и ты неподвижно замираешь на останках своего утоленного желания. От него остались только смутные воспоминания, как от прошлогоднего отпуска. Все закончилось, прошло.

Требования гигиены выводят из оцепенения. Женщина, с которой ты занимался любовью, выбирается из постели и спешит в ванную, сжав ягодицы. Садишься на край кровати, видишь себя в зеркале платяного шкафа: складки жира, обвисший и обмякший член, настоящее животное.

Еще не конец, а уже хочется пить. В яйцах пусто и во рту сухо, натянув трусы в цветочек, идешь в кухню, достаешь из холодильника бутылку и отхлебываешь из горла. Взгляд падает на сумку для хлеба: булочница — и снова готов к бою.

В этот день уходишь пораньше. Впрочем, стоит признать, что после обеда особо и не работал. Готовился. Навел порядок в делах и в голове; ты уже почти в отпуске, на низком старте. И работа воспринимается совсем по-другому, вполне терпимо; в конце концов, к ней уже привык. Нравится кабинет, коллеги, ритуалы. До встречи через месяц!

В этом году едешь в Бретань. Снял домик в тихой деревеньке Морбиан в пяти километрах от моря. Перед коллегами пел соловьем о спокойном отпуске в кругу семьи, прогулках по песчаным равнинам и живительным пляжам, о покое — сами-то они отправятся на Лазурный берег или в Грецию. Тебе почти удалось убедить самого себя: к чему ехать так далеко, в Грецию или даже на Мартинику — черт, есть же счастливчики! — когда тут рядом, всего в пяти часах езды на машине, вместе с остановкой, чтобы сходить в туалет, есть место, где можно славно провести отпуск? Зачем?

Покидаешь кабинет с ощущением легкости, свободы, но на сердце необъяснимая грусть, непонятное беспокойство, словно поездка ставит под вопрос само твое существование и правдивость всей истории, однако беспокойство быстро рассеивается: ведь ты — это только ты и никто иной. Вечером в ожидании электрички решаешь отказаться от кофе. Нет, не сегодня.

В вагон заходишь без выражения злобы на лице, на людей смотришь доброжелательно, и шумный ребенок и даже суетливая бабуля умиляют, хотя еще вчера ты желал им страшной смерти. Так и светишься изнутри, завтра ты будешь уже далеко.

Решил выехать на заре, чтобы не попасть в пробки, — думаешь ты, уверенный в собственной проницательности. Чемоданы и ракетки для бадминтона готовы, осталось только утром загрузить все в машину. Перед отъездом все-таки сменил перегоревшую лампочку фары, заодно проверил давление в шинах. Поездка — дело серьезное, тут нельзя полагаться на авось. Прошло то время, когда очертя голову пускался в приключения, когда лишь лямки рюкзака давили на плечи — по правде говоря, все было не совсем так, но это уже стало неотъемлемой частью мифологии молодости. По расчетам, должны приехать между десятью и одиннадцатью часами.

«Добрый вечер, семейство!» Неважно, что «семейство» не удосужилось ответить, не хочется портить удовольствие из-за какой-то, так сказать, мелочи, есть куда более важные вещи: с сегодняшнего вечера ты в отпуске, объявляется всеобщая амнистия! Все забываешь, полностью пересматриваешь историю! И сам начинаешь в нее верить! Снимаешь туфли у порога. Женщина, на которой женился, знает, как вести хозяйство, она заканчивает на кухне последние приготовления в дорогу: продукты первой необходимости, чтобы не пришлось покупать их на месте. Из-за всей этой возни, сборов она нервничает и раздражается, не обращая на это внимания, легонько целуешь ее. По приказу матери дети с недовольным видом приводят в порядок свою комнату перед отъездом. Но ничто не испортит твоей радости, сегодня несмотря ни на что ты считаешь своим долгом быть счастливым. Один день в году, первый день отпуска, в конце-то концов!

В гостиной наливаешь себе бокал. Чтобы отпраздновать это в одиночестве.

Праздник закончился. И понеслось. По полной программе.

Должно быть, выехал недостаточно рано. А может, просто всем пришла в голову одна и та же мысль, и все были уверены в собственной проницательности. Да еще эти «мерседесы» немцев и голландцев — наверное, в их странах вообще не на чем глазу остановиться, — оккупировали весь левый ряд. Двести километров за три часа — отпуск начинается великолепно! Наверное, день неудачный, это в романах все красиво, в жизни-то не очень. А некоторые счастливчики сейчас расслабляются под греческим солнышком. Детей утомил унылый пейзаж. В следующей зоне отдыха остановимся. Надо сходить по-маленькому.