Димфна Кьюсак - Солнце – это еще не все Страница 40

Он бы не сказал, что Дональд ему не нравился. В нем было что-то надежное и внушающее доверие. Они по-дружески улыбнулись друг другу, и каждый погрузился в привычное для него молчание.

Младший Мак подвел моторку к маленькому пляжу на южном берегу залива, и вся компания высыпала на песок. Дональд развел костер между двух камней и поставил котелок на огонь. Они перекусили, а Лиз заварила чай и разлила его по кружкам. «Если это и есть тот самый легендарный „чай по-австралийски“, то его репутация весьма преувеличена», – подумал Иоганн, но вслух ничего не сказал. «Странные люди, – думал он, глядя, как Младший Мак выплеснул остатки чая в огонь и стал сгребать ногами песок на черные угли костра, – они делают, что хотят, и везде чувствуют себя как дома».

– Сегодня утром я звонила Джой и Стивену, – сообщила Лайша. – Им как будто удалось пригласить на вечер индийского журналиста Вайдью. Ну, того, чьи статьи о положении на Тихом океане вызвали такой шум в Лондоне и Вашингтоне.

– О! Вайдья – это гвоздь вечера! – воскликнула Лиз. – Миллеры молодцы!

– Возможно, придут те молодые американцы, которые бежали от «холодной войны», – они будут танцевать. Говорят, что правительство намерено выслать их из Австралии, так что это наша последняя возможность увидеть их.

– Какой позор! – возмутилась Лиз.

– Ну, а сейчас, – сказал Младший Мак, – музыкальная часть программы. Что у вас намечено, Дон?

Дональд лежал, растянувшись на песке, положив руки под голову.

– Вечер откроет «Лесной джаз». Затем ребята из Ганы и Нигерии подогреют всей компании кровь африканскими барабанами. Потом идет зажигательный филиппинский танец, который покажет им, до чего же хороша жизнь, и в заключение выпустим Лайшу, чтобы она поразила их в самое сердце!

– Я выучила потрясающую новую песню Джоан Баэз, – с надеждой в голосе проговорила Лайша.

– Никаких новинок! – решительно сказал Дональд. – Надо взять что-то очень знакомое, чтобы все могли подпевать. Давайте возьмем «О, скажи мне, где цветы?». В ней есть настроение. Где цветы, где девушки, где мужчины, где солдаты, где могилы? Потрясающе! Пусть они спросят себя: «Когда же мы научимся делать выводы?»

– Не слишком ли мрачновато для начала? – с сомнением осведомился Младший» Мак.

– Как раз то, что нужно. Пусть они наслаждаются вечером и пусть задумаются над истинной ценой всего этого веселья. Пусть подумают.

– Ах ты, каннибал! – сказала Лиз и пнула его ногой.

– Оставь его в покое! – приказал Младший Мак, обнимая Лиз за шею. – Он не только наш лучший казначей – такого у нас не было и не будет, но и наш мозговой трест.

Он притянул Лиз к себе, обхватив ее хрупкую фигурку своими длинными руками.

Иоганн посмотрел на них с удивлением. Лиз прильнула к Маку, как доверчивое дитя. И сердце Иоганна подпрыгнуло от радости: «Так значит это не Лайша!»

– Гитару я с собой не захватил, – продолжал Младший Мак, – я тебе так напою, только ты, Лиз, ради бога, молчи, а не то мы все начнем фальшивить.

Лиз прижалась щекой к его плечу, ее лицо было счастливым и безмятежным.

Лайша пела, высоко подняв голову, ветер развевал ее густые темные волосы. В ее низком, грудном голосе было что-то очень трепетное, хватающее за душу; каждому, кто слушал, казалось, что она задает Эти вопросы именно ему. Молодой Мак перебирал воображаемые струны на горле Лиз и вполголоса напевал аккомпанемент.

Иоганн смотрел в безоблачное небо затуманившимися глазами. Быть может, в эти минуты в десяти тысячах миль отсюда то же самое поет его кузина Хельга, только на другом языке.

И когда голос Лайши замер, он сказал:

– Вы поете эту песню так же хорошо, как моя кузина.

– Вы знаете эту песню? – воскликнула Лайша.

– Еще бы! Благодаря Марлен Дитрих она стала очень популярной в Западной Германии, во всяком случае, среди молодежи.

– А вы сами ее поете?

– Пою. Я пел ее вместе с Хельгой, только по-немецки:

Sag mir, wo die Blumen sind,Wo sind sie geblieben?[12]

Лайша вскочила на ноги.

– Послушайте! Хватит мне петь одной. Давайте лучше дуэтом: один куплет по-английски, другой – по-немецки, а припев два раза по очереди на каждом языке.

– Отличная мысль! – одобрил Дональд. – Миллеры пригласили своих друзей-немцев, и для них это будет просто подарок, пусть узнают, что их фатерланд тоже проснулся.

– Ну-ка, давайте попробуем. Кто будет запевать?

– Лайша, – категорически сказал Дональд. – Нужно начать со знакомого текста, а если попросят на «бис», вы споете наоборот.

– Приготовились! – и Младший Мак ударил по воображаемым струнам.

– «О, скажи мне, где цветы?» – запела Лайша.

Ее низкий, глуховатый голос вызывал образ мира, испепеленного атомной бомбой. Лиз вздрогнула, и Младший Мак крепче прижал ее к себе. Затем зазвучал голос Иоганна, высокий и чистый:

Sag mir, wo die Madchen sind,Wo sind sie geblieben?[13] –

и голоса их слились в припеве:

Wann man es versteht?О, когда же мы поймем?

Когда замерли последние звуки песни, никто не проронил ни слова.

Молчание нарушил Младший Мак.

– Великолепно! – проговорил он.

Лиз все еще не могла прийти в себя.

– Словно кто-то прошел по моей могиле.

– Только не я, детка, – шепнул ей на ухо Младший Мак.

– Хорошо, чертовски здорово! – похвалил Дональд. – Еще если немного поработать, получится отличный номер.

– Мы назовем его «Лайша и Иоганн»! – воскликнула Лиз. – Нет, пожалуй, «Лайша и Джон» – вот это звучит!

Иоганн и Лайша смотрели друг на друга, пораженные тем, какие чувства разбудили в них эти и прежде знакомые слова песни.

– К делу! – призвал Младший Мак. – Что дальше?

– Танцы на лужайке под «Лесной джаз». Мы выдадим им твист, стомп, фраг, свинг – все, что они захотят, чтобы поиграла кровь!

– А потом, когда они будут приходить в себя, Джой Миллер исполнит «Полонез» Шопена. Затем китайцы из Гонконга станцуют львиный танец, и в заключение снова Иоганн, Лайша, сбор пожертвований и ужин.

– Надо чем-то потрясти не только их сердце, но и карманы, – сказал Младший Мак. – Что ты предлагаешь?

– Быть может, все-таки новую песню Джоан Баэз? – повторила Лайша.

– Нет! – неумолимо ответил Дональд. – Эта песня на любителей фольклора. Спой «Ветер несет ответ». Ее все хорошо знают, а когда человек подпевает вместе с другими, это делает его податливее.

Лайша вопросительно посмотрела на Иоганна. Он кивнул. Мак начал аккомпанемент. С особой выразительностью Лайша пропела:

И ветер несетВсему миру ответ…

Второй куплет у Иоганна звучал как призыв, как протест, он четко выделял каждое слово:

Die Antwort, mein Freund,Weiss ganz allein der Wind,Die Antwort weiss ganz allein der Wind[14].

Дональд привстал.

– А ну-ка, еще раз последние строки.

Иоганн, несколько удивленный, повторил их.

– У вас в Германии так поют? – спросил Дональд.

– Да.

– Переведено неправильно. У нас это не годится: «Только ветер один знает этот ответ», – звучит пораженчески.

– А у нас так поют, – упрямо сказал Иоганн.

– Речь идет о нескольких строчках, – примиряющим тоном проговорил Младший Мак. – Ты бы не мог как-нибудь иначе перевести их на немецкий?

– Могу, – холодно ответил Иоганн.

– Тогда переведи, и спойте еще раз, – резко сказал Дональд. – Нам надо еще помочь Миллерам все приготовить.

– Ну давай, – поторопила Лайша. – Как сказать по-немецки: «И ветер несет всему миру ответ»?

– Не знаю.

– Как не знаешь?

– Не знаю, вот и все.

Лайша с раздражением отвернулась.

– Дональд, переведи! У меня не получится.

– Я буду петь так, как поют у нас, – упорствовал Иоганн.

– Но это же глупо! – вспылила Лайша. – Отказаться от хорошей песни из-за того, что ты выучил неверный перевод!

– Кто сказал, что это неверный перевод?

– Конечно, неверный. Оригинал английский, а немецкий перевод искажает смысл.

– А мне он больше нравится.

– Никогда не встречала такого упрямца! Отказываться петь из-за каких-то глупых слов, искажающих смысл!

– А мне этот смысл нравится больше.

Лайша вскочила с места и смерила его взглядом, а он сидел с невозмутимым видом, прислонясь к скале.

– Так, значит, по-твоему, ветер не несет всему миру ответ?

– Нет. По-моему, только ветер знает ответ.

Дональд встал, вошел в воду и поднял маленький якорь «Атома».

– Садитесь! – крикнул он. – Нам пора!

Младший Мак обнял за плечи Иоганна и Лайшу.

– Послушайте, – сказал он, – раз уж неотразимая сила столкнулась с несокрушимой массой, давайте откажемся от идеи дуэта. А Иоганн потом споет какую-нибудь другую песню. Не пропадать же такому голосу. – И он повел их к моторке, сердитых и обиженных друг на друга.

– Если вы не возражаете, я вернусь обратно на лыжах, – сказал Иоганн, высвобождаясь.