Владимир Борода - Беглецы в Бесконечность Страница 41

— Привет пан Зелингер, как дела? -

вопрошает босс, появившийся из-за двери и усевшийся на край стола.

— Добрый день, пан Слави.

С операторами босс говорит на английском, с паном менеджером на русском, иначе получится Вавилон.

— Дела идут неплохо, но поступления товара грозит затопить склады, а транспортные расходы съесть предполагаемые доходы. Нужно что-то придумать, пан Слави.

Босс чешет пятерней заросшую густым волосом, общий вид — разбойник из детской сказки-фильма, голову и наконец изрекает не сильно умный ответ:

— Ну ни чего, что-нибудь придумаем, продолжайте работать, если меня кто-то спросит — я в мастерской.

Босс как русский царь Петр, хоть и босс, но сам то же работает, ремонт бесплатно отданной мебели или сортировка секихендовской одежды, да мало ли работы у работящего босса… Переборка всего того, что надарили, а надарили уже не мало — пан Зелингер об этом знает лучше всех, все прошло через его стол, требует то же и времени и сил.

Самой первой отозвалась фирма имеющая отель, они видите ли затеяли комплексную реконструкцию, а куда же девать старую мебель? По видимости сначала сунулись в комиссионные магазины, ну а там конечно с радостью — одеяла, белье постельное, полотенца, везите давайте, нет-нет, транспорт за ваш счет, а кровати деревянные? сколько-сколько? полторы тысячи штук?.. да вы что?! с ума сошли, у нас все же комиссионный магазин, а не оптовая база по продаже сырья…Ну а как раз тут и пан Слави, наш босс се своей гениальностью, то-есть объявление на глаза попалось или рекламный буклет по почте или через интернет достали… Ну а тут уж и пан Зелингер трубочку поднял — алло, что, полторы тысячи деревянных кроватей с матрацами, по шесть одеял к каждой, двадцать два постельных комплекта, полторы тысячи шкафов, тумбочек и прочей мелочи в несколько десятков тонн? Да какой разговор, сейчас я только адрес запищу и через пару часов мы все-все увезем, нет-нет, транспортные расходы за наш счет, и погрузка то же за наш, от вас ни чегошеньки не требуется… Попробуй выкинь полторы-тысячи кроватей, контейнеры устанешь заказывать и оплачивать все это, а тут…

Ну а следом как хлынуло — и телевизоры с сейфами, и продукты с просроченным сроком годности (это не для реализации, а для внутреннего, в Центре то есть! хи-хи, потребления, и ему перепадает, и в обед и на дом), компьютеры с факсами, одежда из прогоревших секи-хендов и действительно сгоревших да не до конца фабрик, совершено новехонькие костюмы бельгийской фирмы, неизвестно где только подхватившие неприятный запах, а мы их одеколончиком и за четверть цены, один и он себе взял, пригодится в театр сходить, за четверть цены и в секи- хенды, что еще не прогорели… Одно обидно — медленно, медленно реализация проходит, очень медленно, ну очень…

— Алло, это секи-хенд? Вас беспокоят с Центра помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов, пан Зелингер, менеджер, мы имеем вам предложить для реализации следующие товары…

Берут. Но мало. Надо что-то обязательно придумать, иначе затоваримся, склады переполнятся и Центр наш обанкротится… Интересно, откуда у этих волосатых людей не молодого возраста деньги на такой заводище?.. Всю жизнь проработал, а на счету всего лишь около двадцати тысяч на черный день… А тут…

Мысли пана Зелингера разлетелись от вопроса пана Слави, неожиданно появившегося из-за узкой двери, ведущей куда-то в неизвестные для него, менеджера, дали, в личные покои что ли босса и его друзей, куда уважаемому пану Зелингеру нет входа…

— Ну так что, какие дела на сегодня?

Борода у босса взлохмачена, лоб в поту, ну и запах соответственный, сразу видно где человек поработал — потом несет и столярным клеем…

— Вот список сегодняшних поступлений, а вот список пристроенного нами за сегодня. Сальдо не в нашу пользу, пан Слави. Боюсь затоваримся и…

— Пустяки. Что ни будь придумаем… Меня ни кто не спрашивал?

— Нет пан Слави, ни кто.

— Ну так я пошел, до свидания, увидимся завтра.

— До свидания пан Слави.

Кивок пану Зелингеру, приятельское похлопывание по плечу оператора Мартина, дверь закрывается бесшумно за боссом. Только звуки неизвестной музыки молодежной, рок называется, навязчиво лезут в голову, слава богу, что не громко, иначе совсем бы жить не было бы…

За стеклами больших окон хмурится небо, грозя в очередной раз заплакать, крыши темнеют те ли от подступающего вечера, то ли от незаметно уже начавшегося дождя…

— Пан Зелингер, я на сегодня все. До свидания, -

сообщает Мартин, собираясь и уходя. Ом то же живет здесь, со своей подругой, на одном из этажей огромнейшего здания…Пан Зелингер остается один, в тишине, только сквозь полуоткрытое окно для проветривания вместе с холодком и сыростью осени, доносится почти точь-точь такие же звуки этой непонятной музыки что уже сегодня включал Мартин… Откуда-то сверху, видимо из апартаментов, что за фантазия — жить на пивзаводе, купив его, они же могли бы купить и особняк, а уж квартиру люкс точно… Слышится едва уловимо русский Слави и Алекса, этот непонятный, не совсем русский русский язык босса, видимо появилось много новых слов…

В полной темноте, если конечно не считать огней рекламы, света фонарей, слепящих всполохов от фар встречных автомобилей, да мало ли в городе, да еще столичном, источников яркого света, возвращался пал Зелингер домой, уставший и неудовлетворенный, так ни чего не придумавший для расширения реализации всего этого бесплатно отдаваемого многочисленными фирмами… Кто бы мог подумать, вроде бы чехи, Чехия все же, и вдруг такая неожиданная нежадность…Оказывается бывают моменты, когда отдать бесплатно дешевле, чем продать или хранить, не говоря уже про выбросить… Вот такие дела.

Старческими в пегих пятнах возраста, но все равно крепкими еще руками пан Зелингер повернул руль своей шкодовки и въехал с тихой улочки во двор старого же дома, и шкодовка старая и дом, да и сам я тоже не первой молодости… Двор снова кто-то оставил раскрытым, ворота нараспашку, наверно это пан инженер, у него такие привычки, сам в нашем доме не живет, только офис имеет, так что ему беспокоится… Окна квартиры пана Зелингера уютно светились, там Агнешка с ужином — кнедлики с капустой и кусочком свинины, хоть и вредно, но вкусно…А вот пан Слави почему-то вегетарианец.

СЫСОП И МАРТИН.

И Сысоп и Мартин, не смотря на небольшое различие в возрасте, не смотря на микроскопические различия в одежде и внешности, являлись типичными отходами от социальной деятельности общества. Общество решило в 1989 году прекратить эксперименты по строительству социализма, как неудавшийся и по примеру Старшего Брата, Советского Союза, вернутся к проверенным взаимоотношениям между людьми и государством, то-есть к капитализму.

На Кампе, в месте традиционного сбора волосатой нечисти, сразу объявилось множество молодых людей, которые и до этого не сильно стремились участвовать в строительстве предыдущей формации — социализма, так и сейчас не бежали на стройку капитализма. Среди них были и Сысоп с Мартином, кстати — Сысоп это просто прозвище, а не экзотическое имя, данное ему экстравагантными родителями.

Пролетели годы от того памятного события. Сысоп и Мартин даже познакомились где-то в 92–93 годах со Слави, тогда еще не являвшегося президентом Центра. Слави как все, совершенно демократически валялся на траве Кампы, курил не сильно тогда преследуемую травку, пил пиво, интересовался герлушками и знакомился с пиплами, балдел как все. Но затем Слави уехал дальше на Запад — мир посмотреть и себя показать, слабые или строчались-спились или постриглись и одели галстуки, сильные же тоже улетели в те края…В те самые, в которых более терпимо относятся к длинным волосам, сквотам, траве и странному образу жизни, более терпимо, чем в псевдо чопорной Чехии, хотя это всегда смешно — когда ну не нищий, а не богатый, скажем так — не сильно богатый старается вести себя как аристократ (по своим представлениям)… Зрелище и смешное, и жалкое. На Кампе стало тоскливо от туристов, усиленно кидающих пластмассовую тарелку друг другу, и хоть появлялась мелочь волосатая каждую весну, молодняк хипповый, но это все уже было не то. И Сысоп с Мартином повторили путь некоторых хипов на Западе, нашли свою социальную нишу — стали операторами-программистами компьютеров…

Но пришел 1999 год, приехал Слави с френдами и идеями. И встряхнув хвостами, Сысоп и Мартин бодро отправились во след этому лживому гуру, который пообещал рай на земле. Ну, может быть рая и не получится, но зато работа знакомая и даже можно сказать так — любимая, обед и чай-кофе бесплатно, за счет Центра помощи и развития гуманитарных идей шестидесятых годов, зарплата приличная плюс премии, ну и всегда можно одеться со склада и если не бесплатно, то за символическую сумму. Ну и самое главное — общение, круг общения, все вокруг свои, с хвостами и хайрами по плечи, травкой и пивом, знакомой музыкой и дружескими улыбками. Согласитесь — ведь всегда приятней созидать, находясь в дружественной среде, чем среди гнусных цивилов… А пана Зелингера можно и потерпеть.