Хилари Нгвено - Современный кенийский детектив Страница 41

Джо объявил притомившимся пассажирам, что на час дня назначен обед в гостинице на берегу озера. Однако лишь седовласая госпожа Поссар встрепенулась при этом сообщении и защебетала что-то по-французски, а дочь принялась переводить ее вопросы гиду. Тот пространно на них отвечал, остальным же туристам, казалось, все было безразлично.

— Водное пространство справа — это озеро Найваша, — несколько раз повторил Джо. — Фламинго гнездятся на другом озере — Накуру, что лежит вон за теми невысокими горами.

Туристы, за исключением француженок, бездумно уставились вдаль либо разглядывали карты и карманные путеводители. Нашего шофера, старика с выцветшими глазами, можно было принять за глухонемого. Джо предложил ему сигарету и сам закурил, оставив тщетные потуги расшевелить нас.

Я сидел сзади, рядом с фон Шелленбергом. Немец зарылся в газеты. Впереди нас сидели Фридмен и итальянский священник, который почти не говорил по-английски. Американец, отчаявшись найти собеседника, наконец умолк.

Лео Папино приехал из Венеции. Эту информацию я почерпнул из списка, который удалось раздобыть в отеле. Он явно думал о чем-то постороннем и лишь изредка щелкал затвором фотоаппарата.

Проехав еще немного, мы свернули с асфальта на проселок и покатили по засохшей глине к гостинице на берегу озера Найваша. Передние автобусы подняли такое облако пыли, что в ее кипящем водовороте наш "караван" стал невидим. По обе стороны проселка тянулась поросшая акациями долина. Там и сям пасся скот маасаев, дикие импалы щипали жесткую траву.

Мари Поссар без остановки что-то говорила мужу, а тот лишь кивал в ответ и изредка невесело хмыкал. Их дочь смотрела в окно. Лео Папино задремал. Вэнс Фридмен по карманному разговорнику зазубривал фразы на суахили, фон Шелленберг по-прежнему с удивительной прилежностью читал газеты.

Ровно в час мы были в гостинице у озера. Нас там ждали, столы уже были накрыты. Проголодавшиеся туристы набросились на "шведский стол", уплетая ростбиф, салат, фрукты, сладкое. Нас рассадили за столики по четверо. Еда была отменной, а вот компания могла быть повеселее.

Обед еще не кончился, когда я поднялся, чтобы позвонить Сэму.

— В люксе оказалось шесть различных отпечатков, — сообщил он без долгих проволочек. — В том числе твои и двух горничных. Видишь, я не поленился установить даже это.

— А остальные? — нетерпеливо спросил я.

— У нас в архиве они не значатся.

Он помолчал, давая мне время обдумать услышанное, потом продолжал:

— Можно предположить, что из трех оставшихся одни принадлежат твоему немецкому другу.

— Итак, уравнение с двумя неизвестными, — подытожил я.

— Вот именно.

Дело оказывалось не таким простым, как мне думалось вначале.

— Вероятно, прежний постоялец номера тоже наследил, — высказал дельную мысль Сэм. — Стало быть, мы имеем лишь одного неизвестного.

— Кто же он? — крикнул я в трубку.

— В этом весь вопрос.

Я поблагодарил его и сказал, что позвоню снова, когда все хорошенько обдумаю.

— Послушай, у меня есть идейка, — сказал он. — Дай мне двадцать четыре часа.

— Надеюсь, идейка стоящая, — сказал я.

— Лучше такая, чем никакой, — огрызнулся он и повесил трубку.

Когда я вернулся к столу, мои попутчики уже перешли к десерту. Ивонн Поссар оживленно болтала с Джо. Ее родители по-прежнему говорили друг с другом. Вэнс Фридмен больше не предпринимал попыток втянуть в разговор итальянца. Фон Шелленберга за столом не оказалось.

Выпив глоток кофе, я отправился на розыски тихого немца. Он сидел на скамейке, откуда открывался вид на озеро, и при моем приближении вскинул глаза.

— Кому вы звонили?

— Приятелю, — ответил я.

Он озабоченно пожевал сигару. Я рассказал ему про Сэма, но от этого его беспокойство не уменьшилось. Предоставив немца его невеселым мыслям, я уселся на соседнюю скамейку.

С озера дул прохладный ветерок. У самой кромки воды аисты охотились за лягушками. В некотором отдалении от берега ныряли в поисках съестного водоплавающие птицы.

Через полчаса Джо прислал за нами водителя. Мы заняли места в автобусе, и "караван" покатил вокруг озера на юг, в сторону Нарока. Впереди лежали бесплодные равнины Лоита.

Нынешний год выдался самым засушливым за последнее десятилетие. Тощий скот околевал вдоль дорог на глазах у беспомощных владельцев, смирившихся с ударами судьбы. Стервятники слетались на запах падали. Горы отбеленных дождями костей — вот и все, что оставалось от несчастных животных. Газели Томпсона, обессилевшие от голода, понурив головы, прятались в редкой тени колючих кустарников, ожидая неизбежного конца. Одинокие антилопы-гну походили на изваяния.

Продвигаясь дальше на юг, мы все сильнее страдали от духоты. Разговоры стихли, кое-кто уже клевал носом.

Вскоре, кроме водителя, бодрствовали только Джо и я. Автобус катил по равнине Маасаи-Мара в охотничье угодье Кикорок.

В тот вечер мы ужинали на веранде, и прохладный ветерок обдувал наши лица. Джо сидел за столиком с семьей Поссар, забавляя их бесконечными рассказами о животном мире Африки. Я-то знал, что большинство его историй — чистейшая выдумка, но французы слушали затаив дыхание. Нашими с фон Шелленбергом соседями по столу были молчаливый итальянец и словоохотливый янки. Американец рассказывал, что выиграл поездку в Кению в телевизионной викторине, назвав двенадцать видов зверей, встречающихся в Восточной Африке.

— Иначе такая роскошь была бы мне не по карману, — вздохнул он. А сам мне хвастался, что объехал чуть ли не полмира!

— Что у вас за профессия? — Фон Шелленберг впервые за весь вечер открыл рот.

Фридмена этот вопрос как будто бы застал врасплох.

— Я торговец.

Фон Шелленберг едва заметно ухмыльнулся.

— Держу пари — вы торгуете подержанными автомобилями.

— Черт возьми, как это вы угадали?! — загоготал Вэнс Фридмен.

Он полез за бумажником и роздал всем свои визитные карточки.

— На случай, если окажетесь в Пенсильвании. У меня самое крупное дело в Питтсбурге. Вы бывали в Штатах?

Я покачал головой, итальянец тоже, один лишь фон Шелленберг кивнул и сунул карточку в карман, даже не взглянув на нее.

— Где именно? — спросил его Фридмен.

Немец пожал плечами.

— Да всюду.

Лео Папино рассматривал визитную карточку с сомнением.

— Святой отец, если будете в Америке, милости прошу! — сказал ему Фридмен.

Итальянец снова покачал головой, как бы давая понять, что ему нечего делать в безбожной стране.

Подошел официант, чтобы убрать со стола, и Фридмен заказал выпивку на всех.

— У нас есть повод, не правда ли? Необходимо спрыснуть наше знакомство.

— Извините. — Фон Шелленберг поднялся. — Мне необходимо позвонить по важному делу. Бизнес, знаете ли.

— Но ведь все мы как будто в отпуске! — воскликнул Фридмен.

— Извините, господа. — Немец учтиво склонил голову. — Спокойной ночи!

И зашагал прочь своей величественной походкой. Американец проводил его тяжелым, недобрым взглядом.

— Ну и тип! Чем он занимается?

— Бизнесмен, — ответил я.

— А что у него за бизнес?

Я пожал плечами.

— Вы его компаньон?

Я кивнул.

— Ношу за ним чемоданы.

Фридмен захохотал:

— Тоже бизнес!..

Он велел принести коньяк для нас, вино — для итальянца. После первой же рюмки священник отправился на боковую, а мы заказали еще коньяку и весело скоротали вечер. Я уверен, что янки старался напоить меня допьяна. Я пил с ним на равных, не отставая, а сам все думал, что ему от меня надо. Узнал я это значительно позже.

Мы изрядно набрались, и я пошел спать, решив, что позвоню Сэму на следующий день с места очередной ночевки — из палаточного лагеря Кура.

7

В лагере Кура телефона не было, я узнал об этом, когда мы туда добрались, покрыв более двухсот километров по ухабистому африканскому бездорожью.

Управляющий лагерем, недавний выпускник Утали-колледжа в Найроби, объявил, что его рация бездействует уже несколько месяцев — никак не пришлют запасных частей. Молодой человек держался уверенно, был радушен и общителен, и казалось, что отсутствие связи с внешним миром его ни чуточки не огорчает.

— Вы проводник? — спросил он меня.

— А что, похож?

Он улыбнулся и покачал головой:

— Да нет, те циники. Вы из туристской группы?

Я кивнул и спросил:

— А все-таки, что вы делаете в экстренных случаях, когда необходимо дозвониться?

Он пожал плечами.

— Я здесь пять месяцев, а телефон уже год как молчит, и за все это время не было ни одного экстренного случая.

— А если, скажем, гиена стащит кого-нибудь из туристов?

Он добродушно рассмеялся.