Том Роб Смит - Колыма Страница 41
Том Роб Смит - Колыма читать онлайн бесплатно
— Она возглавила банду и поклялась отомстить. Она — уже не та женщина, которую ты помнишь, Лазарь. Она похитила мою дочь. Если я не сумею спасти тебя, она убьет ее. У тебя нет шансов добиться освобождения законным путем. Ты так и умрешь здесь, если не примешь моей помощи. Наши жизни зависят от того, удастся ли твой побег.
Взбешенная его рассказом, толпа вновь обступила его, готовая растоптать. Однако Лазарь поднял обе руки, заставляя заключенных отступить. Очевидно, он пользовался здесь немалым уважением, потому что они повиновались беспрекословно, вернувшись на свои нары. Лазарь жестом поманил к себе рыжеволосого и что-то зашептал ему на ухо. Как только он закончил, рыжеволосый узник с важным видом заявил:
— Ты оказался в отчаянном положении и готов сказать что угодно, лишь бы спастись. Но ты — лжец, и всегда был им. Тебе уже удалось обмануть меня один раз, но больше ты меня не обманешь.
Будь здесь Тимур, он предъявил бы священнику письмо Фраерши в качестве доказательства того, что она жива. Она специально написала его, чтобы развеять все сомнения в этом. Но без письма Лев был беспомощен. Тем не менее он постарался не пасть духом:
— Лазарь, у тебя есть сын.
В бараке воцарилась мертвая тишина. Лазарь вздрогнул, как будто что-то внутри него попыталось вырваться наружу. Он открыл рот, лицо его исказилось судорогой боли, но слово, несмотря на охватившую его ярость, прозвучало почти неслышно:
— Нет!
Голос его был деформирован ничуть не меньше щеки и прозвучал хрипло и надтреснуто. Очевидно, боль оказалась настолько сильной, что он ослабел, выговорив одно-единственное слово. Ему принесли табуретку, и он сел на нее, вытирая пот с побледневшего лица. Будучи не в состоянии произнести более ни слова, он кивнул рыжеволосому мужчине, который впервые заговорил от своего имени:
— Лазарь — наш священник. Многие из нас входят в его паству. Я — его голос. Здесь он может говорить о Боге и не бояться того, что слова его будут восприняты неправильно. Государство не сумеет снова отправить его в тюрьму, поскольку он и так в ней. Но в тюрьме он обрел свободу, которой не имел на воле. Меня зовут Георгий Вавилов. Лазарь — мой наставник, как некогда он пытался быть твоим, разве что я скорее умру, чем предам его. А вот тебя я презираю и ненавижу.
— Я могу вытащить и тебя, Георгий.
Рыжеволосый мужчина покачал головой.
— Ты с успехом пользуешься людскими слабостями. А у меня нет желания оказаться еще где-либо, кроме как рядом со своим учителем. Лазарь полагает, что ты был послан ему, потому что свершилась божественная справедливость. Тебе будет вынесен приговор, и вынесен теми, кого ты раньше судил сам.
Лазарь обернулся к пожилому мужчине, стоявшему в задних рядах и до сих пор не принимавшему участия в происходящем, и жестом пригласил его выйти вперед. Тот повиновался, и было видно, что каждый шаг дается ему с огромным трудом. Пожилой мужчина обратился ко Льву:
— Три года назад я встретил человека, который допрашивал меня. Подобно тебе, он угодил в тюрьму, в то самое место, куда отправил многих из нас. Мы придумали для него наказание, составив список пыток, которые испытали на себе. В нем оказалось больше ста методов истязания. Каждую ночь мы по очереди применяли один из них к своему следователю. Если бы он выдержал их все, мы позволили бы ему жить. Мы не хотели, чтобы он умер. Мы хотели, чтобы он испробовал их на себе, все до единого. Мы не давали ему повеситься. Мы кормили его. Мы поддерживали его, как могли, чтобы он мог страдать как можно дольше. Он дошел до тридцатой пытки, после чего специально бросился на колючую проволоку, где его и застрелили охранники. Пытка, которой он подверг меня, была первой в нашем списке. Сегодня ночью ты испытаешь ее на себе.
И пожилой заключенный закатал штанины, обнажив побагровевшие, деформированные и распухшие коленные чашечки.
Колыма В сорока километрах к северу от Магадана В семнадцати километрах к югу от лагеря № 57
10 апреля
Облака опустились чуть ли не до земли, затрудняя обзор. В воздухе висели серебряные капельки тумана, состоящие изо льда, воды и магии, из которых на расстоянии вытянутой руки, метр за метром, выползало тускло-коричневое разбитое шоссе, похожее на истертый до дыр ковер. Грузовик медленно тащился вперед. Доведенный до отчаяния очередной задержкой, Тимур то и дело поглядывал на часы, забывая о том, что они разбились во время шторма. Сейчас они бесполезно болтались у него на запястье — стекло треснуло, а внутрь попала соленая вода. На мгновение Тимур задумался о том, насколько сильно они повреждены. Его отец утверждал, что часы — фамильная ценность. Тимур заподозрил, что это неправда, еще тогда, когда его отец, очень гордый человек, с преувеличенной серьезностью подарил сыну на восемнадцатый день рождения дешевенький, бывший в употреблении хронометр. Впрочем, именно вопреки этой лжи, а не благодаря ей часы стали для Тимура самым ценным подарком. Он намеревался подарить их своему старшему сыну, когда тому исполнится восемнадцать, хотя еще не решил, как поступить: то ли объяснить ему сентиментальную важность невинного обмана, то ли повторить выдумку отца.
Несмотря на задержку, Тимур радовался уже хотя бы тому, что его не отправили через все Охотское море обратно в бухту Находка. Вчера вечером он еще был на борту «Старого большевика». Судно готовилось к отплытию: в трюме заканчивались ремонтные работы, на борт принимали воду и недавно освобожденных узников, на лицах которых отражались самые противоречивые чувства: они, судя по всему, еще не свыклись с мыслью о том, что вновь стали свободными людьми. Не зная, как выпутаться из безвыходной ситуации, в которую он угодил, Тимур оцепенело стоял на палубе, глядя, как экипаж отдает швартовы. Еще через пару минут корабль окажется в море, и он сможет попасть в лагерь № 57 не раньше, чем через две недели.
В порыве отчаяния Тимур поднялся на капитанский мостик, надеясь, что обстоятельства крайнего порядка помогут ему найти уважительную причину, чтобы остаться на берегу. Когда капитан обернулся к нему, он выпалил, не раздумывая:
— Я должен сообщить вам кое-что.
Будучи сам лгуном неопытным и неумелым, он тем не менее помнил, что всегда легче сказать часть правды, приукрасив ее ложью.
— На самом деле никакой я не охранник. Я работаю в МВД. Меня отправили сюда для оценки изменений, происходящих в системе после речи Хрущева. Я видел достаточно, чтобы составить мнение о том, как управляется ваш корабль.
При упоминании о речи капитан побледнел.
— Что я сделал неправильно?
— Боюсь, данные, содержащиеся в моем рапорте, не подлежат разглашению.
— Но наше плавание… то, что случилось на пути сюда — это же не моя вина. Прошу вас, если в своем рапорте вы упомянете о том, что я потерял контроль над судном…
Тимур в глубине сам удивлялся собственной изворотливости и тому, насколько сильным оказался придуманный им ход. Капитан придвинулся к нему вплотную и продолжал умоляющим тоном:
— Никто из нас не мог предвидеть того, что деревянная переборка в трюме рухнет. Не дайте мне потерять работу, потому что другую я уже не найду. Кто согласится взять меня, зная, чем я зарабатывал себе на жизнь? Командовал плавучей тюрьмой? Меня возненавидят. Это — единственное место, где я чувствую свою нужность. Прошу вас, мне больше некуда пойти.
Отчаяние капитана повергло Тимура в смятение, и он поспешно отступил на шаг:
— Единственная причина, по которой я сообщаю вам все это, заключается в том, что я не могу отправиться обратно. Мне нужно поговорить с Абелем Презентом, начальником регионального управления исполнения наказаний. Вам придется управлять кораблем без меня и как-то объяснить экипажу мое отсутствие.
Капитан подобострастно улыбнулся, склонив голову.
Сойдя с корабля на берег, Тимур поздравил себя с тем, что нашел столь уважительный и сильный предлог. Он уверенно вошел в административную часть Центра обработки заключенных и поднялся по лестнице в кабинет Абеля Презента, который и приказал ему отправляться в обратный путь на «Старом большевике». При виде Тимура на лице начальника регионального управления появилась гримаса недовольства.
— Что случилось?
— На корабле я видел достаточно, чтобы составить рапорт.
Как у кошки, почуявшей опасность, поведение Презента мгновенно изменилось.
— Какой еще рапорт?
— Я нахожусь здесь по приказу руководства МВД, чтобы собрать сведения о том, как проводятся реформы после речи Хрущева. Я должен был действовать под вымышленным именем, дабы, не привлекая к себе внимания, оценить то, как управляются лагеря. Однако, поскольку вы оставили меня на борту «Старого большевика» вопреки полученным мною распоряжениям, мне пришлось раскрыть свое инкогнито. Вы, безусловно, понимаете, что подлинное удостоверение личности я с собой не ношу. Мы не рассчитывали, что в этом возникнет необходимость и что мне могут помешать исполнить свои обязанности. Однако, если вам нужны доказательства, я могу поделиться с вами данными, которые почерпнул из вашего личного дела.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.