Бенджамин Саэнс - Я пел прошлой ночью для монстра Страница 41

Адам пытался сдержать улыбку.

— Да, я это понимаю.

— Я из рода довольно большого числа психически нестабильных людей.

— Это так, Зак. Но позволь задать тебе вопрос: ты считаешь себя психически нестабильным?

— Не знаю. Может быть, я закончу как брат, или мама, или тетя.

— Не думаю. Я не считаю, что ты психически болен, Зак.

— Правда?

— Правда. Но я думаю, что ты закончишь как твой отец, если снова начнешь пить.

— Похоже на то.

— Ты хочешь закончить как твой отец?

— Нет.

— Это хорошо. — Он улыбнулся и протянул мне папку. — Домашнее задание.

Я взял папку у него из рук.

— Что это?

— План действий по предотвращению срыва.

— Это как?

— Ты должен придумать план, чтобы больше не пить.

— Хорошо.

Он указал на папку.

— Там все понятно и без объяснений. Просто прочитай и честно ответь на все вопросы. Честно. А потом придумай план.

— Ладно. Но… — я просто смотрел на него.

— Ты хочешь о чем-то спросить, Зак?

— Я знаю, что мне восемнадцать. Знаю, что я уже взрослый. Но я не чувствую себя взрослым. Где я буду жить?

— Очень хороший вопрос.

— У тебя такое выражение лица, словно ты можешь мне что-то предложить.

Адам улыбнулся.

— Могу. Есть одно место в Калифорнии.

— Какое?

— Социальная гостиница. Знаешь, что это такое?

— Да. А в Эль-Пасо таких нет?

— Ты хочешь вернуться домой?

— Наверное.

— А если снова начнешь кутить со своими друзьями?

— Я понял тебя.

— Послушай, Зак. Мне кажется, тебе стоит поехать в это место. Мне кажется, оно подходит тебе.

— Да?

— Да. Если тебе там не понравится, я помогу найти место поближе к дому. Ты подумаешь над этим?

— Хорошо. Подумаю. — Я пытался отлепить взгляд от пола. Как же трудно побороть эту зависимость. Я открыл дневник на странице, которую заполнил сегодня, и передал его Адаму.

Он не спеша все прочитал, широко-прешироко улыбнулся и поднял на меня глаза.

— Ты веришь в чудеса, Зак?

— Не знаю, Адам.

— А я верю.

— Правда?

— В эту самую секунду, Зак, я смотрю на одно из них.

Прошлой ночью я гулял.

Стояла полная луна, было прохладно, но не холодно. Я дошел до дерева с именем Зак и написал на земле свое имя. Потом написал имя Рафаэля, и имя Эмита, и имя Шарки, и имя Лиззи. Я написал имена всех. Имена всех тех, с кем попрощался. Всех тех, кто когда-либо был в нашей Группе. Имена всех, кого мог вспомнить, всех тех, кого встречал здесь.

В этом месте.

В этом прекрасном месте.

Я достал из кармана свою прощальную медаль и вгляделся в ангела на ней. Я дам этому ангелу имя. Сантьяго. Имя брата. Человека, оставившего меня в живых. Я решил, что он позволил мне жить, потому что любил меня. Может быть, это ложь, но это прекрасная ложь.

Я уставился на написанные на земле имена.

На земле хватит места для всех-всех имен на свете.

Быть может «земля» — это лишь одно из имен Бога.

Эмит проводил меня до выхода, где я должен был подождать машину.

Я летел в Лос-Анджелес. Там меня встретят и отвезут в социальную гостиницу. Мне вспомнились слова Адама: «Не усложняй себе задачу».

Я понял, что он имел в виду.

Живи одним днем.

Одним трезвым днем.

Адам дал мне телефонный номер мужчины, которого зовут Брайан. Он будет моим попечителем. Мне нужно встретиться с ним, когда я устроюсь в гостинице.

Эмит обнял меня на прощание, я обнял его в ответ. Я учился избавляться от неловкости, которую ощущал при подобном выражении чувств.

— Я буду скучать по тебе, — сказал он.

— Я тоже буду скучать по тебе, Эмит. — Я чуть насмешливо улыбнулся. — Сделай то, зачем сюда пришел.

— Да-да, поработай над собой.

Он махнул мне рукой и пошел назад.

Я провожал его взглядом.

Эмиту тяжело было прощаться. В этом мы с ним похожи. Мы все тут похожи. Мы все одинаковы.

— Я буду скучать по тебе! — закричал я. Мне хотелось, чтобы он знал, что это правда, что я говорю это от души.

Эмит, обернувшись, улыбнулся. Люди такие красивые, когда улыбаются.

Вчера у меня был последний сеанс терапии с Адамом. Он сказал, чтобы я позвонил ему по приезде в Лос-Анджелес и дал мне номер своего мобильного. Мы обсудили мой план по предотвращению алкогольного рецидива, хотя я совершенно не собирался срываться.

— Все клянутся, что никогда больше не будут этого делать, никогда больше не будут пить, Зак. Хочешь услышать статистику? — Ох уж этот Адам и его любимые цифры.

Я вырвал из блокнота листок и написал на нем слово «изменения».

— Кто-то написал это слово на моем сердце, — сказал я.

— И ты понял, кто?

— Все.

— Все?

— Да, все. Ты, Рафаэль, Шарки и все в Группе. Все.

— Как насчет высших сил?

— Бог? Он тоже его написал. Думаю, он помог мне.

— Твои отношения с Богом все еще не так просты?

— Ну… он ведь создал тебя и Рафаэля.

— Да, это так.

— Поэтому я нормально к нему отношусь.

— Всего лишь нормально?

— Это начало.

Это и правда только начало.

Я попрощался с Адамом. Во мне остались невысказанные слова, но никогда нельзя сказать всего, что хочется. Я это знаю. Прежде чем выйти из его кабинета в последний раз, я посмотрел на Адама и сказал:

— Мне хочется, чтобы ты меня обнял. Можно?

Я почувствовал, как его руки обняли меня, и в это мгновение в мире остались только мы — я и Адам. Только я и Адам.

И вот что меня убивало: я должен был его отпустить.

Сев в машину, я глубоко вздохнул и пощупал карман, чтобы убедиться, что моя прощальная медаль со мной.

Прощай, лабиринт.

Прощай, дерево по имени Зак.

Прощай, группа «Лето».

Прощай, Адам.

Адам, который меня видит.

Адам, в глазах которого синева небес.

В аэропорту я вел воображаемый телефонный разговор с Адамом.

Я позвонил ему со своего мобильного. Услышал его голос.

— Это Зак, — сказал я.

— Что-то случилось, Зак?

— Нет. Я просто кое-что забыл.

— Что?

— Я никогда тебе об этом не говорил. Я хранил секрет.

— Какой?

— Я люблю тебя. Я подумал, что ты должен это знать.

— Думаю, я это уже знаю, Зак.

— О, хорошо. Просто хотелось услышать, как я скажу это тебе. Это ничего?

— Ты ощущаешь неловкость, Зак?

— Да.

— Что ж, ты должен поработать над этим, да?

— Да, наверное, должен.

Воображаемые разговоры. Иногда я расклеиваюсь от них.

Почти весь путь до Лос-Анджелеса я спал.

Было странно больше не находиться в том месте. Я ощущал себя свободным от него и в то же время не хотел освобождаться — ни за что и никогда.

Мне хотелось, чтобы это место продолжало жить у меня в голове.

Я подумал о монстре и о том, что он может навсегда остаться со мной. Но это ничего, он меня больше не пугает.

Адам сказал, что будут дни, когда монстр будет мучить меня, и что я должен быть настороже. Рафаэль всегда настороже, и я должен стать таким же, как он. Я думал о нем. Живет ли он еще в Лос-Анджелесе? Я получил от него открытку. Он прислал ее из Италии. Наверное, он решил попутешествовать.

Я знал, что увижу его. Я увижусь с тобой, потому что хочу увидеть тебя.

Я знал, что он придет навестить меня, когда узнает, что я остановился в Лос-Анджелесе.

Но что, если он не придет?

Что, если он был моим другом только там? Что, если он хочет забыть обо всем, что там было, и двигаться дальше? Так поступают все люди — продолжают двигаться дальше. Я занервничал, думая об этом. Накручивал себя и терял душевное равновесие. Нехорошо это. Дыши, Зак, дыши.

Я точно знал свои действия при прилете в Лос-Анджелес. Кто-то будет встречать меня у выдачи багажа с табличкой с моим именем. Адам сказал, что этот человек должен довезти меня до социальной гостиницы и что я должен ему доверять.

Все хорошо.

Он все продумал.

Все хорошо.

У меня с собой все нужные бумаги. Название гостиницы. Адрес. Брошюра. Номер телефона. Имя директора.

Все хорошо.

Паника вернулась, когда я сошел с самолета. Я не мог дышать. Мысли бешено метались в голове, и мне это было ненавистно. Я принял неправильное решение. Мне не нужно было оставлять то место — мое время еще не пришло. Я ошибался, считая, что готов жить в мире нормальных, в мире землян. Что я буду делать? Что?

Мне нужно сесть на следующий же самолет и полететь обратно. Вернуться. Нужно позвонить Адаму и сказать, что если я не вернусь, то не справлюсь с собой.