Игорь Губерман - Путеводитель по стране сионских мудрецов Страница 41

*

Евреи, чужую культуру впитав,и творческим занявшись действом,вливают в ее плодоносный составрастворы с незримым еврейством.

В эпоху Птоломеев евреи вкусили от эллинского духа, и многим из них понравилось. Не забудем, что эллинизм был последним криком моды — а кто же устоит перед модой? Евреи второй раз (первый был в Египте, но с неудачными последствиями) приобщились к большому, воистину большому миру. Они перенимали стиль одежды, способы ведения сельского хозяйства, греческие имена и многое другое. При всем при том греки смотрели на евреев сверху вниз, и не без оснований: у греков было много разных богов, а у евреев — один; у греков было много красивых храмов, а у евреев опять же один, да и тот так себе; и наконец, у греков было много разных книг, написанных Платоном, Аристотелем и другими выдающимися философами, а у евреев всего одна, идеи которой были греками более чем чужды, и еще у греков были театр с комедией и драмой, скульптура и прочие художества, а у евреев — пшик.

Часть евреев была совершенно очарована новым миром. По-ученому их называют «эллинисты», а в народе их звали «обгреченные». Другая же часть (как правило, победнее и попроще) от греков и их культуры нос воротила, заявляя: нам их красоты не надобно, нам в своем болоте сидеть приятнее, у нас свои ценности имеются, — их звали «хасиды» («приверженцы»).

Две эти группы любви большой друг к другу не питали и в полемике частенько прибегали к кулачным аргументам. Трудно сказать, чем бы кончилось дело, если бы ев­реев оставили в покое, но их в покое не оставили. (Вообще, ежели очень не любить евреев, лучше их вообще не трогать, тогда они сами с собой разберутся. Почему-то такая простая мысль никому не приходит в голову вот уже две с лишним тысячи лет.)

На этот раз евреям помешали жить спокойно Селевкиды, то есть потомки диадоха, которому досталась Сирия с ее окрестностями. Селевкиды потеснили Птоломеев, Иудея перешла в их сферу влияния, и вот тут-то начались неприятности. Ибо то, что раньше евреи делали по собственной воле, теперь им навязывалось насильно, а это уже евреям не понравилось: они всегда были восприимчивее к прянику, нежели к кнуту. В результате евреи возмутились, и тогда царь Антиох IV захватил Иерусалим, запретил соблюдать субботу, Храм осквернил, превратил в святилище Зевса, где ко всему еще и отправляли культ Диониса, и, что уже выходило за все рамки, попытался заставить евреев есть свинину.

Тут возмутились даже те, кто раньше с удовольствием ее употреблял: одно дело — есть свинину потому, что вкусно, и совсем другое — потому, что так велели. Конечно, не обошлось без соглашателей, но большинство народу было готово постоять за свое «из принципа». И вот это «из принципа» оказалось мощной пружиной, и восстал еврейский народ.

Волею судеб во главе этого бунта оказался священник Матитьягу из рода Хасмонеев со своими сыновьями. Жили они прежде в деревушке Модиин. Поначалу греки не придали большого значения этой мелкой (как им казалось) смуте, но репрессивный поход губернатора Рамаллы и Бир-Зейта закончился полным разгромом греков. Тогда против мятежников двинулся достаточно известный генерал по имени Сирон. Но и его постигла та же участь. Произошло это в ущелье Бейт-Харон на шоссе № 443. Здесь же через некоторое время старший сын Матитьягу Иегуда, прозванный Молотом — Маккавеем, уничтожил армию Никанора, а сам генерал был убит. Еще через много лет здесь же во время Великого восстания евреи нанесли сокрушительное поражение Двенадцатому римскому легиону под командованием Цестия Галла.

Короче, интересное местечко это ущелье: все, о чем мы говорили, было именно здесь!

Итак, профессиональная армия, превышающая силы народного еврейского ополчения в пятнадцать раз (!), как это было в битве при Бет-Цуре к северу от Хеврона (греки были так уверены в победе, что в обозе армии было много работорговцев, надеявшихся поживиться живым товаром), терпит сокрушительное поражение. Знаменитый полководец, наместник всего Ближнего Востока Лисий с трудом спасается бегством. Наследники победоносных диадохов армии великого Александра оказываются бессильными перед любительскими отрядами Иегуды Маккавея. В результате Маккавеи захватывают Иерусалим и провозглашают независимость.

Глава 19

Ночью 16 апреля 1988 года на своей роскошной вилле в Тунисе в результате дерзкой ночной операции был уничтожен руково­дитель военного отдела ООП (Организация Освобождения Палестины) Абу Джихад — один из наиболее экстремистских лидеров ООП, на совести которого много израильских жизней.

На следующее утро руководство ООП на пресс-конференции, созванной по этому поводу, обвинило Израиль в ликвидации достойного члена террористического братства. «Откуда вам известно, что это были израильтяне?» — спросил один из журналистов (взаимные покушения в среде палестинских единомышленников — обычное дело). «Но это очевидно, — удивился представитель ООП, — они не тронули ни жену, ни детей».

Так же как и тысячи лет назад, оставляя плуг и мотыгу, брали в руки меч и становились в строй люди Иегуды Маккавея, Иоханана Гисхальского, Бар-Кохбы, так сегодня ежегодно выключают станок или компьютер, закрывают крышку рояля, натягивают форму и уходят на армейскую службу их потомки. Уходят на разный срок: от нескольких дней до месяцев, в зависимости от надобности. Как тысячи лет назад, так и сегодня основой армии Израиля являются резервисты. Израиль, может быть, единственная страна в мире, где невозможен военный переворот и военная диктатура, ибо армией по сути дела является все население. Это и самая демократичная армия в мире, и дело даже не в некоей органической неприязни израильтян к любому виду шагистики и внешней показухи (вид израильского солдата способен стать причиной инфаркта генерала и старшины любой другой армии) — дело в том, что твой подчиненный на гражданке может быть твоим командиром в армии, равным образом, как твой сосед или зять.

В свое время евреи считались одними из лучших солдат Древнего мира. Даже яро ненавидевший евреев Аполлоний Малон вынужден был процедить: «Евреи в бою подменяют храбрость безумной и дерзкой отвагой». Римский историк Дион Кассий, как и подобает римлянину, был прямее и проще грека: «Полководец Юлий Север не осмелился напасть на евреев, видя их численность и отчаянную храбрость». Кстати, о численности: Александр завоевал мир с тридцатью двумя тысячами соратников, а чтобы взять Иерусалим, Риму понадобилось восемьдесят тысяч солдат (на еврейской стороне было двадцать три тысячи защитников).

Они — кучка землепашцев — смогли расшатать и подготовить падение Селевкидской империи — наследников самого Македонского. Они — единственные, кроме Ганнибала, заставили попотеть римлян, несколько лет сражаясь и одерживая победы над владыками всей Ойкумены. И сегодня, вот уже более полувека, они ухитряются выстоять против противника, численно превосходящего их не в десятки — в сотни раз.

*

В атаке в бою, на бегуеврей себя горько ругает:еврей когда страшен врагу –его это тоже пугает.

Три фактора обусловили — в обстоятельствах хуже некуда — победы в Войне за независимость (1948), в Шестидневной войне (1967) и в Войне Судного дня (1973): народность армии, профессионализм и выучка, а также готовность к импровизации и нестандартным решениям.

Эти черты были свойственны всем без исключения великим израильским военачальникам от Моше Даяна и Игаля Алона до Рафуля и Арика Шарона. Тем не менее соблазнительно обратиться к трем образам, как бы символизирующим каждую из них.

Неподалеку от знаменитого некрополя Бейт-Шеарим (о нем чуть ниже) на холме находится уникальнейшая достопримечательность Израиля: бронзовый всадник обозревает раскинувшуюся перед ним Изреельскую долину. Скульптура эта не привлечет внимание среднего европейца: улицы и площади европейского континента забиты бронзовыми эскадронами. Но здесь, на бескрайних просторах маленькой страны это единственная конная статуя, и изображает она не императора, не генерала или принца, короче — не тех, кого принято запечатлевать на великолепных лошадях, а простого еврейского крестьянина по имени Александр Зайд.

Родился будущий бронзовый персонаж в 1886 году в Сибири, в городе с симпатичным названием Балаганск, а в Палестину явился в восемнадцать лет. Сильный поджарый сибиряк, не привыкший уступать дорогу, он был просто поражен, что евреи, ожесточенно пытающиеся возродить иссохшую землю, являлись беззащитными жертвами арабов, беспрепятственно нападавших на еврейские поселения и плантации. Которые и грабили при этом, разумеется. Настолько не умели в ту пору евреи отражать эти бандитские набеги, что арабы называли их презрительно — «дети смерти».