Александр Смоленский - Заложник Страница 42

– Это Духон останавливается, а я – где удастся.

Лев по-прежнему не хотел посвящать друга в тонкости утренней езды под зорким оком преследователей. Гадая, где приткнуться до вечера, он вспомнил рассуждения Духона о том, как спецслужбы отслеживают передвижение интересующих их персон по свету. Буквально через пять минут после того, как ты зарегистрировался практически в любом, если это только не ночлежка, отеле, данные паспорта скачиваются в компьютерные сети Интерпола, а уж оттуда расхватываются спецслужбами мира. Если, разумеется, против твоей фамилии заранее выставлен красный флажок. Не надо быть разведчиком, чтобы предположить: если за Табачниковым следят, то стоит мелькнуть его фамилии, как черный джип или другой джип будет дежурить у отеля.

– А это нам нужно? – неожиданно произнес он.

– О чем ты? Что нужно? – заинтересовался Лёнечка.

– Да это так, – сразу не нашелся что ответить Лев. – Дай мне возможность сделать пару звонков. Кстати, у тебя здесь нет знакомых, чтобы остановиться на ночлег?

– Совсем обнищали, на отель денег нет?

– Не в этом дело. А между прочим, ты разве будешь против, если за одну «нештатную» ночь заработаешь, например, тысячу евро?

Табачников задумался.

– Ты думай, а я позвоню.

Лев полез в портмоне и достал весьма потрепанный листок бумаги, на котором явно нетрезвой его собственной рукой было накарябано: Baccarat restaurant, place des Etats-unis, 16 areas. Sandrin, tel.: 0679786430.

Зайдя в телефонную будку, Багрянский сосредоточился. Его весьма слабый английский не позволял говорить «с листа», сначала надо было мысленно извлечь из памяти тот набор фраз, который мог понадобиться в разговоре. И лишь потом набрал номер.

– Сандрин, привет. Это тот русский, который как-то давно любил тебя в маленькой мансарде под крышей на Итальянском бульваре.

– А потом на два года исчез? Привет, месье Лев. В следующий раз ты снова позвонишь через два года?

– Не надо упреков, Сандрин. Ради той одной ночи ты должна помочь мне. Поверь, что моя просьба очень важна. За мной и моим другом следят, мы не можем остановиться в отеле. Прошу приютить нас на эту ночь.

– Оля-ля! Что ты натворил?

– Я тебе все расскажу, точнее, что смогу. Это не моя тайна.

Лев уже не находил нужных слов в своем запаснике английского языка. Но неожиданно Сандрин сказала:

– Говоришь, вас двое. Кто второй?

– Очень уважаемый человек у нас, в Москве. Профессор медицины. Прекрасно говорит по-французски. В Париже его тоже знают.

– Хорошо, приходи в ресторан, посидим вчетвером, пообщаемся, а там видно будет.

– Извини, дорогая. Но у нас очень важная деловая встреча. Из-за нее мы и приехали в Париж. Поэтому мы можем встретиться не раньше часов одиннадцати. Прошу, рискни. Два года назад ты же рискнула?

– И что я получила?! Еще одну интрижку. Знаешь, сколько их у меня было! Надежды – разочарования. Разочарования – надежды. Ладно, это не важно. Ты помнишь адрес?

– Найду, – уверенно сказал Лев и повесил трубку.

– А я и не знал, что ты так долго можешь говорить по-английски, – удивился доктор, который ничего не понял из разговора. – О чем вы говорили? Женщина? Я понял это по твоим масленым глазам.

– Нужда заставит, и ты заговоришь. Все остальное – вечером. Поздно вечером.

Вечер был теплым. Друзья забрели в какой-то парк, где можно было беззаботно посидеть на скамеечке, расслабиться и подремать оставшиеся до ужина пару часов. Уйдя в себя, Багрянский живо вспомнил длинноногую смуглянку Сандрин, с которой они познакомились в магазине Gucci недалеко от церкви Святой Магдалины. Она настолько хорошо обслуживала Духона, что тот закупил целый гардероб. Стройная, затянутая во все черное, Сандрин не могла не понравиться. И девушка была не против познакомиться с Александром поближе: в том, как он выбирал одежду, обувь, за версту чувствовалась порода и присутствие больших денег. Эти несомненные достоинства прямо-таки витали в воздухе, как запах туалетной воды от Тиффани, который Духон предпочитал всем другим. Словом, он не мог не понравиться такой девушке, как Сандрин, которая, не долго думая, продиктовала свой адрес и телефон.

Увы, его друг Духон никогда не был склонен к рискованным и авантюрным знакомствам. Как бы ни была хороша и обольстительна Сандрин, он сумел сдержать свои эмоции.

Той же ночью, после изрядного количества виски в баре отеля «Ритц», когда друзья разошлись по номерам, Багрянский сам набрал номер телефона Сандрин.

– Это не он. Это тот, у кого осталась записка. Такая перемена возможна? Или я crazy?

– Найдешь мой дом или тебе объяснить?

– Такси привезет. – Его сердце колотилось, как на финише у победителя марафона.

К девяти вечера Табачников и Лев уже находились в рыбном ресторане «Гуммар», куда их пригласил известный врач и близкий друг Леонида Клод Даву. Тот самый, который был родом из городка Кан. Он был примерно одного возраста с Табачниковым. Наблюдая их сердечные объятия, Лев вдруг понял, что именно встреча с Клодом принесет им удачу.

Как раз в эти минуты позвонил Духон, которому не терпелось узнать результат переговоров.

– Ну что скажешь? – спросил он.

– Пришли на вторую встречу. Так что по окончании перезвоню. А с месье Паскуа, по-моему, все прекрасно. Правда, он взял тайм-аут, чтобы дать ответ послезавтра.

На другом конце провода Духон, похоже, чертыхнулся. С его характером всегда надо было получать все и сразу:

– Что я буду говорить завтра?

– Во-первых, через час-два я тебе перезвоню. Может, будет больше конкретики. Ну, я отключаюсь, послушаю, о чем там они толкуют.

Табачников с Даву уже пили вино, и доктор, увидев Багрянского, сообщил:

– Ты прости, но я уже ввожу Клода в курс дела. Так будет быстрее.

У него был очень звучный и красивый французский. Приятно слушать.

Когда Табачников закончил монолог, Клод обратился непосредственно к Багрянскому:

– Наш друг сказал, что вы сформулируете мне задачу.

Переведя его слова, Леонид добавил от себя:

– Всю политическую подоплеку я Клоду изложил. Даже твоими словами. Но он не месье Паскуа. Я имею в виду то, что он не политик, а мой коллега и друг. Поэтому говори сразу суть.

Лев понимающе кивнул и, повернувшись к парижскому врачу, сказал:

– Задачу нам сформулировал господин Духон, а перед ним ее поставили ряд известных и достойных людей России, включая семью самого Уралова.

– Да, я слышал, что господин Духон в разное время был близок с этой семьей. Правда, не знаю, хорошо это сейчас или плохо.

– Этого сейчас никто не знает.

«С ним надо говорить открыто и без всяких там соломенных подстилок», – подумал Лев.

– Нам надо собрать всех гарантов меморандума не позднее конца мая в Нормандии, причем желательно на приватной вечеринке у господина Мартена. Вы знаете, что он поселился недавно рядом с Духоном?

– Как же не знать, я был среди приглашенных в его имении. Мы с Люком достаточно близки, особенно после деликатной операции, которую я сделал ему пару лет назад. – Табачников быстро переводил, не стараясь скрыть своего ликования. – Сами понимаете, дать за него ответ относительно приема я не могу. Но поскольку Леонид выражает такую тревогу по поводу того, что я от него услышал, я постараюсь донести ее и до моего друга. Да, именно друга. Хотя у нас и наблюдается некоторая разница в возрасте.

– Когда? – не выдержав все нарастающего напряжения, довольно бесцеремонно спросил Багрянский.

Клод Даву поднял на него такие же, как у Табачникова, усталые глаза и, прочитав всю бурю нескрываемых переживаний на лице Багрянского, совсем уж неожиданно предложил:

– Хотите, я сделаю это прямо сейчас?

Он подозвал официанта и попросил принести стационарный телефон.

– Алло, Люк, привет. Ты в своей деревне? Ах, даже в ночном колпаке? Прости.

Табачников по ходу комментировал разговор Клода с Мартеном:

– Судя по всему, режиссер предложил Клоду приехать… А сейчас он говорит режиссеру, что дело безотлагательное и крайне важное. Сейчас он сообщил, что рядом с месье Мартеном поселился русский олигарх, друг бывшего Президента Уралова, а еще – что он срочно хочет познакомить Мартена с русскими. Остальное – не для ресторанных и телефонных ушей. – Табачников замолчал, пытаясь догадаться, что говорят на том конце провода.

– Удача! – закричал Клод, повесив трубку. – Он ждет нас завтра в девять на легкий ужин.

Он радовался не меньше своих русских гостей, наслаждаясь, нет – упиваясь впечатлением, которое он произвел этим сообщением.

– Теперь мне наконец-то дадут поесть? – обрадовался Леонид. – Как ты думаешь, надо ли рассказывать Клоду о нашей встрече с месье Паскуа и его желании оказать нам содействие?

– Обязательно, – бросил на ходу Лев и, извинившись, выскочил из зала ресторана.

– Пошел звонить Духону, – заметил Табачников Клоду и занялся, наконец, едой.

– Что сказал Александр Павлович? – спросил Табачников, когда Лев вернулся.