Макар Троичанин - Да пошли вы все!.. Повесть Страница 42

- Дарька! Как ты?

Малыш развернулся, открыл сонные глаза, хотел потянуться, но драная шкура не позволила. Он сел, опираясь на обе передние лапы, подрагивая больной.

- Живём? – Пёс утвердительно вильнул обрубком несколько раз и сладко зевнул. – Выйти хочешь? – предложил хозяин. – Гулять? – Дарька незамедлительно поднялся на все четыре и на трёх поскакал к дверям. – Да погоди ты! – остановил Иван Ильич, не ожидавший прыти от шокового раненого. – Мне-то надо шкуру надеть?

Он стащил мятые-перемятые брюки и рубашку, переоделся в старьё, поднял гуляку на руки и они спаянным тандемом выбрались на утренний променад и, естественно, для естественных надобностей. Четырёх деревьев утром не хватило и пришлось променад повторить в обратном порядке, пока из малыша не высочились остаточные несколько тусклых капель. Вдруг он рванул на трёх как на четырёх через проезд между домами на газон соседнего дома. Там, не покрутившись в обычном ритуале, сразу присел и наворотил приличную кучу. А забывчивый хозяин и в этот раз забыл тару для складирования золота, пришлось закапывать его в виде клада для любознательных потомков-археологов.

- Удираем, Дарька! – подхватил Иван Ильич золотаря, опасаясь скрежета беззубых ртов чересчур брезгливых глазастых пенсионеров, не покидающих околооконных постов ни днём, ни ночью.

Времени до работы оставалось с Дарькин хвост. Варить-готовить некогда, и больному было предложено витаминное мёрзлое мясо. Вероятно, он рассчитывал на больничную манную размазню, сваренную на хорошо разбавленном водой молоке, поэтому без аппетита сгрыз несколько обрезков и залёг на обзорное место на пороге кухни, с подозрением наблюдая за мечущимся хозяином.

Иван Ильич хватался то за чай, то за хлеб с не размазанным маслом, то за мятые брюки, которые надо бы выгладить, то за старую ковбойку, в которой вроде бы неприлично появиться в приличном офисе, то за нечищеные ботинки, то опять за чай, а в голове металась неразрешимая мысль: что делать с малышом? Везти с собой? Исключено! Поручить Марье Ивановне? А пацаны? Ни за что! Оставить в квартире? Удерёт через дыру, скатится по лестнице, а назад не взберётся. Пришлось срочно заколачивать лаз найденной, к счастью, в кладовке картонкой. Пока приводил себя в порядок, готовил псу на обед сардельку, раскидывал по квартире несколько подстилок из старья, время забега на каторгу прошло. Пойти что ли в библиотеку? Он давно не прикрывался храмом печатного смысла жизни и не помнил, когда опаздывал. Чёрт те что! Настроение катастрофически падало. Больше того – идти на работу, в кои-то времена, совсем не хотелось. «И не пойду», - решительно решил он, - «Заявление в понедельник напишу. Главное – принять твёрдое алмазное решение, а выполнить его можно в любое время потом. Тем более что сегодня пятница, на выходные портить и без того испорченное настроение не хочется». Нашёл в памятной книжке давно забытый номер телефона Михаила, позвонил. Слава богу, ответил! Попросил на сегодня отгул по семейным обстоятельствам. Хотел сослаться на библиотеку, но в последний момент бескостный язык не повернулся на враньё. Покладистый начальник, не расспрашивая, коротко разрешил: «Отдыхай». Почему «отдыхай», он ведь просил по семейным, но чуткий руководитель уже отключился. Ну и дьявол с ним! Подумаешь - «отдыхай»! Ура! Целый день дома! Один! С Дарькой! Настроение стремительно поднималось.

Перво-наперво надо как следует позавтракать. Дарька отказался от  сваренной сардельки в пользу хозяина. С горчицей пошли и сырые за милую душу. Потом привёл в порядок одежду и решил сходить на базар, а заодно проверить, как малыш вынесет запертое одиночество. Дарька тоже собрался было на трёх, но хозяин решительно и строго, как умел, воспротивился и, заботливо уложив сторожа на диван, попросил:

- Подожди меня, я скоро: одна нога здесь, другая там! Хорошо? – Судя по выражению морды, пёс ничего хорошего в предложении хозяина не усёк.

- А где чертёнок? – сразу же поинтересовалась мясница, высматривая экстрасенса под ногами и прилавком.

Пришлось её успокоить:

- Приболел немного: ходить не может.

Она откромсала от свежатины огромный кусманище граммов в двести и подала несчастному хозяину.

- Вот для него, пусть поскорее выздоравливает, да реже приходит, - рассмеялась, намекая на Дарькины инспекторские штучки.

Обед получился знатный. Как всегда, потушили мясо с луком и отварили рис, который слипся, несмотря на рекомендации кулинарной книги. Ничего, разбавили мясным соусом и дружно слопали наперегонки, на радость шеф-повару. Дарька сразу же улёгся на пороге. Иван Ильич не прочь был пристроиться рядом, да длинные ноги некуда вытянуть. Залёг на диван. Малыш в благодарность за заботу не оставил его одного и несколько раз пытался собраться в комочек и закинуться к хозяину, но не решился. Хорошо, когда большой друг догадлив. Он поднял маленького и уложил рядом. Тот почмокал губами, уже привычно положил голову на большую руку и немигающими внимательными глазами уставился на близкое усатое лицо Ивана Ильича. «Всё ещё не может привыкнуть», - сообразил тот, - «что у нового хозяина, в отличие от старой хозяйки, морда волосатая». Он, невнятно бормоча: «После сытного обеда по закону Архимеда…», уснул первым, а малыш сторожил его беспробудный сон.

Хватило часа, чтобы душевная электромагнитная извилина выпрямилась. Дарька после сторожевого бдения остался дрыхнуть, а Иван Ильич занялся субботней уборкой и стиркой, заодно с удовольствием поплескался под душем. Закончив хозяйственную маяту, расстроился: отгульный день прошёл, как и не был. Радовало, что впереди два выходных, но он по опыту знал, что и они значительно короче рабочих дней. Надо ещё позвонить Курочкину. Позвонил, хотя не очень хотелось:

- Привет, Пётр Алексеевич! Хозяин Дарьки беспокоит.

- А-а, Иван Ильич! Здравствуй, батенька, здравствуйте оба! Как подопечный? – доброжелательный голос доктора свидетельствовал, что он не держит зла на паршивого патриота.

- Ожил, - одним ёмким словом охарактеризовал хозяин состояние Дарьки. – Сегодня ел, гуляем понемногу то на трёх, то на пяти лапах. Не знаю, что делать с ранами.

- Слушай, - заторопился ветеринар, - у меня тут наплыв скулящих и мяукающих, - похвастал востребованностью, - консультация по телефону не получится, - и предложил: - Раз вы двигаетесь, то приходите на осмотр, - сам больше приходить не захотел. – Сможешь?

- Придём, - вынужденно пообещал Иван Ильич, - завтра, - отложил по обыкновению выполнение твёрдого решения.

- Ладненько, - быстро согласился Пётр Алексеевич, - выздоравливайте, - и отключился.

«Ладненько так ладненько», - не возражал прогульщик.

- Завтра с укушлапой пойдём к эскулапу, - сообщил приятную новость малышу. – Постарайся, чтобы всё зажило сегодня. Что для этого надо? – Дарька вопросительно склонил голову набок. – Что? А надо всего-то: не есть, а жрать, чтобы трещало за ушами, и не спать, а дрыхнуть без задних ног. Вот и все лекарства. Поможем себе? – спросил здоровый у больного. Раненый согласно гавкнул и заелозил пародией на хвост, натирая паркетину. – А пока, дружок, пока у меня ещё есть слабеющие силы и потускневшее настроение, валим на прогулку. Гулять пойдёшь? – «Ещё как!» - взвизгнул немощный и заюлил дырявой шкурой, торопя не откладывать принятого решения.

Гуляли долго, и где попало, но всё в пределах квартала, не отдаляясь на всякий случай от берлоги. Когда малыш заметно подустал, большой взял его на руки и отнёс домой, где они, памятуя о действенных лекарствах, ели всё подряд и что попало, но с удовольствием. И, отдуваясь, перешли на диван. Предварительно. Потом большой всё же перебрался на кровать, а маленький остался на диване.

Два дня подряд хорошими никогда не бывают, во всяком случае, у Ивана Ильича. Не успели на следующий день хорошенько продрыхнуть, как заверещал звонок. Ещё и десяти не было. Кто бы ни пришёл, Иван Ильич возненавидел его сразу и навсегда. Больным нужен покой, неужели не ясно? Дарька поднял голову, понюхал воздух и зарычал.

- Не беспокойся, - успокаивал хозяин, - плохого не впустим.

Натянул штаны и пошёл ругаться. Открыл дверь со свирепым выражением лица и обмяк – за дверью стояло чадо с банкирским исчадьем.

- Нам надо музыку послушать, - намекнуло, не здороваясь, любимое дитяти, чтобы предок выметался на это время.

Валерик, не вмешиваясь в семейные переговоры, вихляясь, шаркал подошвами по лестничной клетке с шилом в заду и заткнутыми наушниками ослиными ушами.

- Аппаратура «Грюнинг», - обрадовал хозяина, чуть приподняв объёмистую сумку.

- Ничего не выйдет, - огорчённо вздохнул родитель. – Дарька заболел.

В подтверждение хозяйских слов малыш подскакал к приоткрытой двери и звонко и злобно залаял, почуяв ненавистный запах. Дочь, не меняя тупого безразличного выражения некрасивого лица, быстро нашла выход: