Семен Чухлебов - Я сын батрака. Книга 1 Страница 42

Я толкаться не хотел и стоял в сторонке. Вдруг, ко мне подходит одна из женщин, которая ехала в бричке, и говорит: «Сеня, а ты что тут стоишь, пойдём в хату, там же твой брат женится». Взяла меня за руку и потащила сквозь толпу к столу, где восседал жених. Смотрю, Иван сидит за столом, уставленным всякой едой, рядом с ним сидят: справа, дружка Иван Звада, а слева невеста, такая довольно симпатичная, с фатой на голове. Наш Иван сидит, гордо подняв голову, всем своим видом как бы показывая, вот я какой красавиц, какую себе жену отхватил, завидуйте мне, и вообще я здесь главный. В хате все, почему-то шумели, говорили, смеялись, один наш Иван, как обычно, молчал. Я тоже стоял молча и смотрел не на молодых, а на стол, и думал, когда же нас пригласят за стол, уж больно есть хотелось. Но, вместо того чтобы пригласить, за стол, нас дружно начали выталкивать на улицу. Я упирался, пытался объяснить, что я брат жениха, но меня никто не слушал, и я со всеми лишними оказался во дворе. Затем из хаты вышла какая-то женщина и выпроводила нас за ворота.

За воротами оказались те хуторяне, которые приехали на бричке, и они поняли, что на этом празднике они лишние. Тогда возмущённые таким невежеством люди, стали требовать бричку, чтобы уехать домой в хутор. Но брички мы не получили, и поэтому все пешком отправились восвояси, по дороге проклиная и жениха, и невесту, и такую свадьбу. Пошли по короткой дороге, что идёт возле нашей южной кошары. Идти было и далеко, да ещё и по грязи — мне с трудом давался каждый шаг. Как только прошли кошару, я отстал от остальных хуторян и семь километров по грязи шёл один, так как все были взрослые и у них было больше сил, а я в этой толпе был один подросток. Я даже сейчас помню, как я тогда шёл. Сначала я шёл по дороге, но грязь так налипала на ботинки, что идти было не возможно, я то и дело останавливался, чтобы отдохнуть. Затем я решил идти по целине, там растет полынь и идти стало легче, но все равно я останавливался и отдыхал. Я тогда не знал, почему меня покинули силы. Думал, возможно, в этом виновата грязь, которая навязчиво прилипает к моим ботинкам, может, виноват этот противный дождь, который постоянно моросит. А может, виноват Иван, что со мной, своим братом, так не тактично поступил. В то время я так и не разобрался, и только сейчас, когда пишу эту книгу, я понял, что виноват был голод. Ведь солнце уже повернуло к закату, а я, как утром похлебал будан без хлеба, так больше во рту и крошки не было. Запас энергии, который был в организме, иссяк, а больше взять неоткуда, будан пища не калорийная, да и давно это было. В общем, бензин кончился. Я пришёл домой уставший и весь в грязи, а скоро молодые приедут, а я в таком виде, позор, да и только. Я решил себя привести в порядок, подошёл к кадушке с водой, снял штаны, и давай их стирать. Меня, с голой этой, увидела сестра Наташа и говорит мне: «Сеня, а ты что же без штанов?» «Так мои штаны грязные, вот я их и стираю, а других у меня нет», — говорю Наташе.

Наташа пошла, принесла мне Гришкины штаны, в них я и сел поесть у летней печки. Сижу, кушаю борщ с хлебом, смотрю, во двор входит жених с невестой и все остальные, я от них демонстративно отвернулся, думаю, пусть им будет стыдно, что они со мной так поступили. Но, к сожалению, моей демонстрации, никто так и не заметил, а жаль.

Позже, когда Паша жила у нас, я часто с ней общался, и она меня как-то спросила: «Сеня, а ты на нашей свадьбе был?» — «Да, — ответил я и добавил, — я очень хотел посмотреть, как празднуется свадьба, да и есть мне очень хотелось, но меня из хаты выгнали» — «Как мне жалко, что так получилось, ты меня прости, я ведь тебя тогда не знала». Мне Паша очень нравилась, не скажу, что она была красавица, но по характеру она была добрейшим человеком. В крайнем случае, ко мне она относилась именно так. К сожалению, Иван с Пашей прожили недолго, разошлись, всё по той же причине, что и с Валентиной. После того как Паша ушла, Иван долго переживал, наверное, она ему очень нравилась, но причиной всему была наша мама, а маме Иван возразить не мог.

Как-то Иван сидел на завалинке, грустный, наверное, тосковал о Паше. Я подошёл к нему, сел рядом и говорю: «Иван, а почему Паша ушла от нас?» Он, молчал, наверное, соображал, что ответить. Затем сказал: «Не знаю, наверное, что-то не понравилось» — «Иван, но тебе же без неё плохо, ты переживаешь, она же тебя звала с собой в Бурукшун, что же ты с ней не пошёл?» — пытался я достучаться до него. Он ещё немного помолчал, затем ответил вопросом, на мой вопрос. «А шо, по-твоему, я должен бросить мать и идти с ней, запомни, маты одна, а жён много». Иван встал и ушёл. А я на этот счёт подумал: «Нет, Ваня, это не твои слова, эти слова чужие их в твою голову вбили, и что из этого выйдет, я не знаю». Позже Паше её старшие братья построили хату в Бурукшуне, она приезжала в хутор и звала Ивана к себе жить, но он, почему-то не пошёл, а зря.

По моему мнению, его Паша любила, и он её любил, и у них мог получиться хороший союз. Он по характеру молчун, а она наоборот, говорливая деловая женщина, как раз то, что надо, но не сложилось, а жаль. Потом я уехал из хутора на целых четыре года и о судьбе брата Ивана мало что знал. Но когда в 1958 году, я приехал в отпуск к родителям на хутор, Иван жил дома один, не женат. Ну не женат, так не женат, я этому не придал особого значения, подумал, что после Паши он ни на ком и не женился. Но нет.

Как-то в выходной, я пошёл в хуторской клуб посмотреть школьную самодеятельность. Стою я в конце зала, смотрю то, что показывают. Стою и чувствую, что кто-то меня трогает за локоть, я повернулся, смотрю, Рая Кошевая, та, что Афанасьевна. Она конечно за эти четыре года сильно изменилась, как-то повзрослела и пополнела. Приглашает меня выйти на улицу. Вышли, стали у стены клуба и она мне говорит: «Сеня, ты, конечно, долго не был в хуторе и не знаешь какие тут прошли изменения. Так я тебе скажу, что я была замужем за твоим братом Иваном». Меня эта новость сильно удивила тем, что Раю я знал по школе, и вдруг за нашего Ивана замуж. Но я не показал вида и продолжил её слушать. А она продолжала рассказывать: «Ты же знаешь Сеня, у вас семья большая, и мне было там очень тяжело, и мы с Иваном расстались». На это я ей ответил: «Рая, а когда ты собралась выходить замуж за Ивана, разве ты не знала что у нас такая большая семья» — «Да знала, но я не думала, что так будет тяжело, но и мне надо было выходить замуж, я же не хочу, как другие остаться в девках. А тут Иван со своим предложением. Ну что, думаю, отказываться, надо соглашаться, хороших-то парней девки всех разобрали, остались только такие, как ваш Иван, — сказала и тут же спохватилась, — нет, ты не подумай, что я о нём говорю плохо, ну просто он уже был женат, вот за этого». Пока она говорила, я думал о том, как у неё спросить о том, как они сошлись с моим братом, другого слова я подобрать не мог. Если спросить познакомились, то в хуторе все знакомы друг с другом в большей или меньшей мере с самого детства. А слово сошлись, довольно часто применялось в таких случаях. И я спросил: «Рая, а скажи ты мне, как вы с Иваном сошлись, ведь он такой молчун?» — «О, Сеня, — ответила мне она, для этого много слов не надо, надо только чтобы двое понимали друг друга. Мы уже долго с ней стояли в уединении, и люди на нас стали обращать внимание, и я сказал Рае: «Пойдём в клуб, а то уже неудобно от людей». В клубе я ещё немного постоял, а затем незаметно ушёл домой.

Подхожу к дому, смотрю, Иван сидит у хаты, на призьбе, в белой рубашке, как будто собрался, куда-то идти, и передумал. Я сажусь с ним рядом, и спрашиваю: «А почему ты не пошёл в клуб?» — «А шо там делать, дывиться на детишек, як оны прыгают, так я и во дворе на них насмотрелся, ныхай дывятся ти хто их ны бачив», — «Ваня (так ласково в семье, да и в хуторе, только я его называл), а почему ты мне не сказал, то, что ты был женат на Рае Кошевой?» — спросил я у него. — «А ты меня и не спрашивал», — коротко ответил он. — «Ваня, ну я же этого не знал, как я мог об этом спросить», — оправдывался я перед ним. — «Ну, вот теперь знаешь», — сказал, встал и ушёл.

Вот так я поговорил с братом. По всему было видно, что для него эта тема болезненная, а тут ещё я со своими дурацкими расспросами. Больше я этой темы не касался. Зачем? И так всё понятно.

Гораздо позже, Иван, вдруг, а может и не вдруг, мне это неизвестно, решил переехать жить и работать в Ипатово. Работал он там, в автоколонне трактористом, там же работал и наш Григорий, наверное, он его туда и устроил. Там же Иван познакомился с женщиной, которая работала там кладовщиком. И началась их совместная жизнь. Как он там жил я, разумеется, не знаю, но могу представить по одной случайной встрече.

Как-то, в очередной ра, з я приехал к родителям на побывку, они тогда жили у Наташи в Джалге. Автобус из Джалги уходил один раз в сутки, в 14 часов, а поезд у меня отходил из станции Винодельная в 22 часа. Времени у меня в Ипатово было больше чем надо, и я решил его «убить», болтаясь по базару. Хожу по торговым рядам, смотрю, что люди продают, хотя мне ничего не надо было и вдруг вижу одинокую мужскую фигуру, которая стоит среди пыльной базарной площади, обдуваемая пыльным ветром. У меня было такое видение, что эта мужская особь, как бы потерялась, стоит одиноко в этой пыли и не знает, что делать. Мне показалось, что это наш Иван. Стоит, один, сиротливо, как будто этот человек с другой планеты и здесь у него нет ни одного знакомого человека. Я, подумал, неужели это наш Иван и решил подойти, присмотреться к нему. Подхожу к нему, действительно мой брат Иван, поздоровался с ним за руку и спрашиваю у него: