Валерий Петрухин - Методика обучения сольному пению Страница 42

Я не могу совершенно точно ответить: зачем это понадобилось… Просто невыносимо, что ли, стало быть всегда одной и той же; я решила прочитать о чужой жизни, которая зародилась во мне и приобрела право на самостоятельное звучание. И когда муж уезжал в санаторий — я невольно вспомнила, как он был хорош в университете, как отлично смотрелся на лекциях, какой у него был отличный голос; мы, забыв про все на свете, прислушивались, как он читает на английском Хемингуэя «Старик и море», как он старается выкарабкаться из смертоносного словесного обвала; он всегда сам, сам хотел жить, не боялся заиграться, и вот — приехали, пора выходить. Мне стало легче, я ощутила ветреное дыхание морозного воздуха; и на миг мелькнуло желание выйти, остановиться и встретиться со стариком лицом к лицу, а вдруг…. Но я была уверена, что введу его только в замешательство, бедного старичка; я вплыла в синее море вечера — перепад был резок, я чуть не упала, оглянувшись: все-таки не смогла удержаться. О, как неожиданно пошел снег, почти как новогодний, валит хлопьями! И я вдруг ощутила пьянящую радость своего существования, прошлое, так прочно угнездившееся во мне, потихоньку истлело в костре снежных, разбушевавшихся не на шутку вихревых воздушных потоков: снег валил то прямо, то косо, то водоворотом затягивал в себя; залепило глаза — я шла вслепую, и во мне все тонко пело, а вечерний мир, столкнувшись со мной нос к носу, вдруг страстно дохнул мне в лицо обжигающим запахом надвигающейся сырой ночи, в которой так легко и нежутко коротать свое сиротское одиночество… Я выберусь из своей норы, я улыбнусь устало всем страждущим покоя и постараюсь понять этого странного, чужого мне человека. И я забуду эту неделю, эти часы, эти секунды, вонзившиеся в меня, словно шипы дикого цветка, и снег все заметет, все засыплет. И я, вздохнув облегченно, подумаю: все кончилось?

Неужели кончилась слякоть, эта вечная боль за чужого, но любимого мной человека, и ожидание, что все изменится, сбылось? Скоро начнется зима, пойдут метели: мир станет ярким и сверкающим; и мы тоже станем другими. Мы должны быть счастливыми; должны любить кого-то, пусть даже выдуманного. Правда? Вот мы и закончили путешествие, и никто из нас не посмел подойти друг к другу; и только внутренний шепот — в нас.

Об авторе

Валерий Алексеевич Петрухин родился в 1955 году в селе Темгеневе Рязанской области. Окончил филологический факультет Мордовского ордена «Дружбы народов» государственного университета имени Н. П. Огарева. Работает в республиканской печати. Читателям республики известен по сборнику рассказов «Распахнутое небо», повести «Избранник», публикациям в литературно-художественных сборниках, в периодической печати.

Примечания

1

О времена, о нравы! (лат.)