Анатолий Сигов - Игры хакеров Страница 42

Далее следовали пожелания, чтобы она легла на обследование в какую-то больницу, но каждый раз под тем или иным предлогом ей удавалось увильнуть от подобной перспективы. Наконец она согласилась, чтобы их знакомый светило медицины приехал к ней домой для осмотра. Его приговор был: пневмония, как осложнение после гриппа. Опять последовали телефонные переговоры, и к ней стала приезжать медсестра, чтобы два раза в день сделать укол. Кашель не прекращался, и в конце концов она дала себя уговорить пройти обследование в больнице и очутилась в одноместной палате, где персонал так хорошо оплачивался, что ходил в мягких тапочках и стучался в дверь, прежде чем зайти в ее одноместную палату.

Два-три дня, о которых говорила мать, переросли в неделю, так как нужно было сделать дополнительные анализы, результаты которых должны были прийти еще через неделю. Персонал был отменно любезен, врачи приходили к ней ежедневно, ее кормили дюжиной каких-то лекарств и делали уколы, но выписка из больницы все время откладывалась.

Было скучно, зато не надо было ни о чем беспокоиться, и главное – она не теряла времени на бессмысленные занятия в гимназии. То, что ей нужно, она всегда может найти в Интернете или купить за деньги. Она перемежала работу с путешествиями в другую жизнь, населенную счастливыми людьми, которые приятно проводили время, где всегда светило солнце и была хорошая погода. Там, в той жизни, не было болезней, не было утомительного кашля и можно было общаться только с приятными тебе личностями. Ее аватар, мужчина с загорелым лицом и гибким телом, играл с другими аватарами в гольф, сквош и летал в небе в одном из костюмов, смоделированных Эммануэль. Поначалу были некоторые затруднения с коммуникацией на английском языке, но вскоре она приспособилась, и другие знали ее аватара как француза, и это даже придавало ему дополнительный шарм.

Витас был единственным, кто ее навещал, потому что она продолжала работать над его дурацкой игрой. От него было совершенно невозможно добиться хотя бы одного слова, что происходило с Эммануэль, но он снабжал ее ОМ, и она прощала ему подобную скрытность.

Так прошла еще одна неделя. Иногда ей было тяжело дышать, особенно после еды, поэтому у изголовья кровати установили кислородный баллон и подсоединяли трубки, через которые тек живительный газ.

Однажды, когда она дремала, отдыхая после игры в гольф в другой жизни, раздался стук в дверь. Это был неурочный час, и она недовольно открыла глаза, чтобы отчитать какую-нибудь идиотку медсестру, но в дверях в белом халате стоял ее отец. Она ожидала кого угодно, только не его. Но это был он, и, что самое удивительное, – он выглядел смущенным. Сестра внесла за ним роскошный букет в вазе и удалилась, а он присел на краешек стула. Она и представить себе не могла, что ее вальяжный отец может быть так растерян. Оба молчали.

– Ну как ты здесь? – наконец выдавил он из себя.

– Я думала, что ты во Франции.

– Я здесь на несколько дней по делам.

– Но это же опасно.

– Меня охраняют.

Разговор застопорился.

– Я тут привез твои любимые французские деликатесы: спаржа, паштет, – и он стал раскрывать коробку, которую принес с собой.

– Да оставь ты эти продукты! Ты же пришел сюда с какой-то целью, а не для того, чтобы принести мне что-то вкусненькое, правда?

Отец явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Ну почему ты так думаешь? – наигранно возмутился он.

И, подумав, продолжал:

– Я пришел сюда извиниться.

Это было интригующим началом, и она ждала продолжения.

– Я был плохим отцом. Я так мало уделял тебе внимания!

«Вернее, никакого».

– Не хватало времени. Мотался по каким-то делам. Суетился. Имел дело с подонками. А годы шли, и я даже не заметил, как ты стала взрослой.

У него вдруг выступили на глазах слезы, и он отвернулся и стал глядеть в окно. Такого она от него никак не ожидала. Ее отец – и сентименты!

– Не вини меня, пожалуйста! Я не хочу, чтобы ты думала, что я черствый и безразличный человек. Я по-своему любил тебя и хотел, чтобы у тебя была достойная жизнь. Теперь я понимаю, что деньги – не самое главное, что нужно было дать тебе больше тепла, больше участия. Прости меня!

Он все еще смотрел в окно.

– Пап! Ты как будто прощаешься со мной.

Он испуганно взглянул на нее.

– Ну что ты! Что ты!

И в этот момент из-за него на какую-то долю секунды выглянул чертик и показал ей красный язычок. Ее мгновенно прошиб пот, настолько это было явственным видением.

Отец понял это по-своему. Он засобирался.

– Ну, тебе надо отдыхать. Ничего не нужно? Я могу сказать главврачу, и он все организует.

Он остановился, выжидающе глядя на нее.

– Ничего. Когда ты улетаешь?

– Сегодня. Я заехал к тебе по пути в аэропорт.

Неожиданно он подошел к ней, наклонился и поцеловал в щеку. Затем повернулся и решительно направился к двери.

– До свидания.

Он постоял на пороге и вышел из палаты. Ей показалось, что на глазах у него опять были слезы.

Она не знала, сколько пролежала, смотря в одну точку где-то на потолке. В том, что произошло, было что-то неестественное, но она не понимала что. А этого чувства она не любила.

Оля набрала номер мобильного телефона отца. Когда тот ответил, она по шуму поняла, что он едет в машине.

– Пап! Я забыла пожелать тебе счастливого пути.

– Спасибо тебе! Спасибо! – сказал он.

В этот момент в трубке явственно послышался плач ребенка. Было слышно, как он зажал микрофон, а потом быстро сказал:

– Я буду тебе звонить, – и отключился.

«Откуда у него там ребенок?»

Мысленно она еще раз прошлась по разговору. Что-то не давало ей покоя. Что он сказал ей на прощание? А что обычно говорят? «Выздоравливай!»

К ужину она не притронулась. На потолке перед кроватью что-то бормотал телевизор, но она не понимала ни слова. Другая жизнь тоже не интересовала ее. Она ждала, когда заступит ночная смена.

Время тянулось медленно, но наконец она решила, что пора. В коридоре было полутемно и никого не было. Возле двери за столом под яркой лампой ночная сестра читала книгу. Она подняла голову и молча смотрела за тем, как Оля приближалась к ней. Она всегда чувствовала, что эта сестра ее ненавидит. Какое-то время они смотрели друг на друга.

– Мне нужна моя история болезни.

– Не положено, – был ответ.

Оля вынула из кармана и положила на стол стодолларовую купюру. Сестра без слов забрала ее, вынула из стола ключ и открыла кабинет врача. Сделав приглашающий кивок, она вошла внутрь, открыла шкаф и быстро нашла нужную папку.

– Изучай! – с кривой ухмылочкой сказала она и хлопнула папкой по столу.

Дверь за ней закрылась, и Оля долго не могла заставить себя прикоснуться к папке. Дальше первой страницы, где был записан диагноз, она не смотрела. Этого и не требовалось. На ватных ногах она прошла по коридору мимо стола медсестры, провожаемая насмешливым взглядом. Сестра, конечно, знала. А теперь тихо радовалась, что теперь и Оля тоже знает.

В своей палате она долго сидела на кровати, сгорбившись и уставившись в одну точку. Потом набрала номер сотового Витаса.

– Завтра с утра будь у меня! И привези тройную порцию того, что было в прошлый раз. Не опаздывай!

ВЕРОНИКА

Наступило время возвращаться к себе, в Штаты. Ей удалось урегулировать все дела с серьезными организациями, которые имели к ней претензии за некоторые шалости, которые она допустила там в молодости, и теперь, после стольких лет вынужденной эмиграции, она могла без опаски вернуться к себе домой. Она прошла через такие приключения во время пребывания в Москве, что, если бы написала книгу воспоминаний и опубликовала бы ее в Америке, вряд ли кто-либо поверил, что такое возможно в реальной жизни. Она прошла бы у них по категории fiction.

У ребят все шло на удивление хорошо. Она радовалась за них и одновременно завидовала. Сама она пока не нашла себя в другой жизни. Да и в этой тоже. Вероника не представляла себе, чем она будет заниматься там, в Америке.

А они работали без выходных, и, как ей казалось, круглые сутки. Витас стал востребованным дизайнером виртуальных домов и интерьеров. Он ушел с аукционов и стал работать по индивидуальным заказам и для Максимуса. Затем он запустил площадку для игр сначала в своего необычного деда, а затем туда пришли и разместили свои игры другие горожане, и это место стало достаточно популярным, так как предлагало прокат, а не приобретение игр. Потом пришел инвестор и купил у него проект за приличные деньги. Она сама вела переговоры с ним от имени аватара Витаса.

Максимус тихо делал стабильные деньги на аукционе, на спекуляциях с участками и с валютой. Ему предложили купить аукцион, но он торговался, и пока они не сошлись в цене.

Эйфория полетов прошла, и они вошли в обыденность города так же, как, например, езда на машине. Появилось несколько модельеров, которые также разработали программы, дающие возможность аватарам летать. Таким образом, Эммануэль потеряла эксклюзивность и стала просто одним из них. Но в нее поверила хозяйка Vogue, и она стала работать в журнале ее правой рукой.