Андрей Шляхов - Скорая помощь. Обычные ужасы и необычная жизнь доктора Данилова Страница 43

— Фу, как это банально – пьяная драка, — Данилов скривил губы. — Я дерусь только на трезвую голову. Напился я совершенно по другому поводу.

— Какому?

— Секретному! — Данилову еще в семь лет надоели материнские допросы, устраиваемые по любому поводу. — Давай перестанем играть в «Следствие ведут знатоки», а? Хватит вопросов!

— Еще кофе? — неисправимая Светлана Викторовна задала новый вопрос.

— Давай, — согласился сын. — Гулять так гулять!

После кофе он ушел в свою комнату, распахнул двери, ведущие на балкон, впуская свежий воздух, взял в руки футляр, в котором хранилась скрипка, сел на диван и долго не открывал футляра, предвкушая любимейшее из развлечений и размышляя о том, что бы сейчас сыграть. Наконец открыл, достал скрипку со смычком и за полчаса исполнил несколько отрывков из «Времен года» Вивальди, сознательно выбирая места потруднее.

Окончив играть, Данилов убрал скрипку и растянулся на диване, намереваясь хорошенько, как сам выражался, «задать Храповицкого», но сон его был недолгим.

— Володя! — Светлана Викторовна старалась не будить сына после суток, а если и делала это, то только по серьезному поводу. — Володя! Тебе с работы звонят!

— Кто? — не разлепляя век промычал Данилов.

— Ты считаешь удобным спрашивать? — Светлана Викторовна ткнула его трубкой радиотелефона. — Ответь и узнаешь!

Поняв, что насилие неизбежно, Данилов смирился и взял трубку.

— Да! — сказал он, поднося ее к уху. — Данилов слушает.

Светлана Викторовна ушла к себе.

— Идиот! Скотина! Сволочь! — Он не сразу узнал, кому из женщин принадлежит этот голос.

Ничего не шелохнулось в душе Данилова, и призраки прошлого не начали рваться на свободу. Было только удивление – за что его так ругают? Что он мог сделать?

«Сафонов умер от кровоизлияния в мозг, вызванного ударом, и это звонит его жена!» – обожгла было безумная догадка, но Данилов сразу вспомнил, что Сафонов холост.

— Ты всю жизнь вынуждаешь меня совершать идиотские поступки! И в молодости, и сейчас!

Картина прояснилась.

— Чего еще можно ждать от идиота, Елена Сергеевна?

Данилов был воплощением хладнокровия.

— Ты не мог сказать, как было дело?! Рассказать мне про жалобу?! Почему я должна узнавать подробности от Оксаны Даниловны?! Почему ты передал мне свою объяснительную через кого-то?! Почему не пришел сам?!

— Я теряюсь от такого обилия вопросов, — вздохнул Данилов. — А заявление вам Люся передала?

— Я порвала и объяснительную, и заявление!

— Жаль, — Данилов снова вздохнул. — А я только нашел себе непыльную работенку в нашей поликлинике! Там очень вежливый главный врач. Мне он понравился. Никогда не тыкает подчиненным и не хамит им. Весьма достойный человек!

— Да катись ты к…! — назвав один из самых распространенных, известных всем в России адресов, который тем не менее нельзя найти на карте, Елена Сергеевна отсоединилась.

— Года меняют лица… — сказал трубке Данилов. — Или как там было у классика?

— Ту-ту-ту… — отвечала трубка.

Данилов нажатием кнопки отключил ее, положил на пол рядом с диваном и снова заснул.

Проснулся он через три с половиной часа, свежим и бодрым, впору снова на работу идти.

«Что теперь будет с работой? — подумал Данилов. — Однако – ситуация».

Вспомнив, что сегодня на полусуточной двенадцатой бригаде работает Эдик, он решил попозже вечерком, около половины двенадцатого, позвонить ему.

— Володя! Обед на столе! — позвала Светлана Викторовна.

На кухне Данилова ждала лазанья.

— Давно мы не ели итальянской еды! — радостно потирая руки, Данилов сел за стол и схватил в руки вилку с ножом.

По размеру лазаньи было видно, что перед ним не разогретый полуфабрикат, а приготовленное матерью блюдо. Светлана Викторовна обожала делать всяческие начинки.

— С чем сегодня? — с видом истинного гурмана осведомился Данилов.

— Телятина и грибы, — ответила мать.

— М-м-м! — подобно дирижеру, начинающему концерт, Данилов взмахнул приборами над тарелкой.

— Добавки? — спустя три минуты предложила Светлана Викторовна.

Сын молча кивнул, не имея никакой возможности говорить с набитым ртом…

За кофе Светлана Викторовна не выдержала и поинтересовалась:

— Володя, зачем тебе звонили с работы?

— Напутал с картами вызовов, — соврал Данилов, не желая начинать долгого разговора, чреватого появлением головной боли. — Записал не то и не туда.

— А кто звонил?

— Диспетчер Сиротина.

— Такая настырная! — Светлана Викторовна осуждающе поджала губы. — Я говорю, что ты только что лег спать, а она мне: «Будьте любезны, разбудите Владимира Александровича». Слушай, а откуда она знает, как меня зовут?

— Кто ж на подстанции не знает, как тебя зовут? — развел руками Данилов. — Я же постоянно о тебе рассказываю!

— И что же ты рассказываешь?

— Например, про то, как вкусно ты готовишь!

— Льстец и лгун! — припечатала Светлана Викторовна, но дальше продолжать разговор не стала – вот-вот должен был начаться один из множества ее любимых сериалов.

Как только на кухне заработал телевизор, Данилов отправился в свою комнату с недопитой чашкой кофе. История двух родных сестер, разлученных с рождения, которым по замыслу коварных сценаристов, было суждено встретиться не раньше сто пятидесятой серии, не интересовала его совершенно.

Однако посмотреть какой-нибудь фильм хотелось. Из своих, любимых. Данилов порылся в своей фильмотеке и остановился на старой доброй «Касабланке».

Когда Рик вместе с Луи скрылся в тумане, сказав: «Я думаю, Луи, это начало прекрасной дружбы», Данилов переключил телевизор на один из каналов, где как раз передавали сводку спортивных новостей, а после прогноза погоды вышел в коридор, за мобильником, который так и остался лежать в сумке. По пути заглянул в комнату матери, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Вернувшись к себе, включил телефон и нашел в записной книжке номер Эдика.

— Вова, приветствую! — в голосе Эдика сквозило удивление.

— Привет! Я не очень поздно?

— Да нет, я поужинал и сижу, балдею под соул.

— Как дежурство?

— Нормально! — тоном старого морского волка доложил Эдик. — Астматический статус, некупируемая мерцалка, ножевое ранение грудной клетки с пневмотораксом и еще так, по мелочи.

— А как там дела на подстанции?

— О! — вдохновился Эдик. — Я сам не застал, по вызовам мотался, но Валька Санникова рассказывала, что Новицкая устроила с утра натуральный Перл-Харбор…

— Чего устроила?

— Перл-Харбор! Разгром!

— А, понял. Кого громили?

— Кочергина.

— Сильно?

— В куски порвала, говорят. Потом, говорят, Кочергин к Сыроежкину уехал. То ли на взбучку, то ли за поддержкой. Короче – все говорят, что быть у нас новому старшему врачу.

— Кому – не говорят?

— Из своих обсуждаются две кандидатуры – ты и Федулаев.

— Скажешь тоже – я, — рассмеялся Данилов.

— Так народ говорит, — ответил Эдик. — По мне – так оба кандидата не фонтан…

— А кто – фонтан? Ты?

— Жгутиков!

— Тёма? — Данилову показалось, что он ослышался. — Но почему?

— Покладистый флегматик-пофигист, — пояснил Эдик. — Не начальник, а мечта. Сказка! Песня!

— Власть портит людей, — возразил Данилов. — Войдет Артем Иванович во вкус, проникнется собственной значимостью и начнет нас тиранить. Из таких покладистых пофигистов самые ужасные самодуры и получаются. Больше не было новостей?

— Нет.

— Ну, тогда пока. Слушай соул.

— Пока.

Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить мать, Данилов прошел на кухню, сварил себе двойную порцию кофе и вернулся с ним в свою комнату. Поставил чашку на стол, уселся за него и включил компьютер, намереваясь от души побродить по бескрайним просторам Интернета.

Как обычно начал с сайта fershal.com – неформального сайта московской «скорой помощи». Почитал новости и байки из свежих и перешел к чтению записей в блогах. Сам он не вел дневника в сети, но кое-какие дневники почитывал. Среди его любимых авторов были не только врачи, но и путешественники, и журналисты, и музыканты, и писатели, и даже кулинары, хотя сам Данилов готовить не любил. Стоять у плиты – одно, а вот читать чей-то вдохновенный рассказ о приготовлении плова – совсем другое.

Насладившись просмотром новых фотографий матерого путешественника Самсона Воли, только что вернувшегося из Израиля, Данилов перешел к отчету другой, менее известной любительницы странствий о поездке в малопосещаемый туристами Бангладеш, затем увлекся чтением записей питерских рок-музыкантов, одного из которых, Елисея Тарабана, Данилов даже знал лично. Довелось как-то лечить корифея гитарных струн от последствий неумеренного употребления горячительных напитков во время московских гастролей.