Мюриэл Спарк - Жемчужная Тень Страница 45

В их лифте обычно есть служитель, иногда его нет.

Она поднимается и спускается каждый день. В 1.05, когда давка, и в 2.35, когда она возвращается, она обычно обнаруживает его в переполненной кабине — он смотрит вверх на мелькающие цифры этажей, опускает взгляд вниз, в пол. Иногда кроме них — никого. Он — замечает она — спускается с 21-го этажа.

Его контора? На доске внизу указано шесть контор на 21-м этаже: юридическая контора, контора по недвижимости, офтальмолог, швейцарская аптечная ассоциация, агентство «Палестинский калий» и — хотите — верьте, хотите — нет, ревматолог. В какой из них он работает? Она не смотрит на него в упор, но, бросив взгляд, всегда мысленно проверяет вытекающие возможности.

Он вежлив. Он всегда отступает назад, когда втискивается толпа. Они подобны монетам в кошельке.

Однажды их взгляды скрещиваются, и она тотчас отводит взгляд.

Он замечает, что в руке у нее портфель, а она в это время глядит на номера этажей. Они спускаются. Она выплескивается из кабины в болтающей человеческой массе, поворачивает налево (у вестибюля два входа) и исчезает. На доске внизу на ее этаже, 16-м, числятся четыре конторы. Две юридические фирмы, литературное агентство и контора под названием «У. Х. Джилберт» без дальнейших обозначений. «Она работает у мистера Джилберта? — недоумевает он. — Джилберт — частный детектив? У. Х. Джилберт вполне может быть связан с чем-то скрытным».

День за днем она смотрит на его портфель из светло-коричневой кожи и думает, чем он занимается. Лифт останавливается на 9-м этаже, и в кабину входит полноватый седовласый мужчина с необычайно веселой улыбкой. Поехали — вниз, вниз. Она думает о том, как проходит повседневная жизнь молодого мужчины — где он живет, где и что ест, читал ли он когда-нибудь Библию? Она ничего, абсолютно ничего не знает о нем, кроме одного: он пытается успеть взглянуть на нее, пока она смотрит в другую сторону или выходит из лифта.

На нижнем этаже — секунды, и его уже нет. Он исчезает так быстро, словно смотришь на него в окно поезда. Она думает, что ему, наверное, мало платят на 21-м этаже — возможно, он работает в конторе по недвижимости или у специалиста по ревматизму. Должно быть, ему около двадцати пяти. Возможно, он рассчитывает получить лучшую работу, а пока после уплаты за квартиру, еду, одежду и спрей от насекомых у него остается очень мало свободных денег.

Ее длинные светлые волосы лежат на плечах поверх темно-зеленого пальто. Возможно, она проводит дни, рассылая новые членские карточки участникам таинственной деятельности м-ра Джилберта: «Да, я подтверждаю, что готов поддержать «Космическое паранормальное апостольское движение», и продлеваю подписку». В карточках указаны суммы в соответствии с категориями: индивидуальное членство, парное, а также пенсионер/не получающий дохода/студент.

А что, если отключится электроэнергия?

Она смотрит на его портфель, его галстук. Она видит начало во сне. Она даже представляет себе днем неизбежную встречу в комнате, там, где они будут только вдвоем, куда никто не вломится, — например, в амбаре, где они укроются от бури, где их засыплет снегом. Наверняка есть такой фильм.

С виду он не похож на женатого. Правда, это невозможно установить, кроме как по обручальному кольцу, которое в данном случае отсутствует, но на женатого он не похож. Тем не менее, возможно, он женат и в уикэнд чистит картошку для них двоих. А какой у него знак зодиака? Был ли у него в прошлом — как у нее — фруктовый сад? Какие каналы по телевидению он смотрит?

Волосы ее лежат на плечах. Интересно, думает он, крашеная ли она блондинка; на лобке волосы у нее, наверное, черные. Из тех ли она девушек, которые не едят, и потому в ресторане платишь огромный счет за еду, к которой она едва притронулась.

Однажды вечером дежурный отсутствует. Они — одни. Маньяк-убийца?.. Неужели? Ему пришлось бы только снять галстук, если рук недостаточно. Но руками он вполне может ее задушить. Когда они на нижнем этаже выходят из лифта, он произносит: «Доброй ночи» — и исчезает в толпе.

Здесь, в закрытом пространстве, тебя словно привязывают. Он думает о том, как в удаленных местах, когда ухаживающему мужчине невозможно вечером прийти в дом, старики повязывают пару — они повязывают молодежь в одежде. Пара будет дышать друг на друга, но они недоступны друг для друга — это стерильная репетиция того, что произойдет. «Возможно, — раздумывает он, — она ходит в церковь и в этом отношении лучше меня». Мысль о ее моральном превосходстве не дает ему покоя всю ночь, и на следующее утро он несет эту мысль с собой в лифт.

А ее нет. Наверняка заболела гриппом, лежит в одиночестве в своей однокомнатной квартире. В своей единственной комнате, где стоит большая кровать и окно выходит на реку? Или с ней мистер Джилберт?

Когда на другой день она появляется в лифте, его тянет вечером незаметно проводить ее до дома. Но ведь она может знать, почувствовать, догадаться о его присутствии сзади. Конечно, догадается. Она может подумать, что он — извращенец, преступник. Она может повернуться и увидеть его, идущего через парк.

Так один на пустынной дорогеШагает в страхе и ужасе,И, раз обернувшись, продолжает идти,И больше не поворачивает головы,Потому как знает: страшный злодейБлизко шагает за ним.

Ходит ли она заниматься гимнастикой? Она, должно быть, поймала сейчас мой взгляд. Он знает: у нее нет обручального кольца или кольца невесты. Но это мало что значит.

Она смотрит на его портфель, на галстук, на этаж, на номер этажа. Не может ли он быть торговцем бриллиантами со свертком папиросной бумаги, в которой — упрятанные в его внутреннем кармане — лежат пять бриллиантов в один карат. Одна из фамилий на доске может являться прикрытием.

Другие знакомые люди подсаживаются к ним на каждом этаже. Женщина с белоснежной улыбкой, которую никакой дантист не мог сделать теплой, придвигается к нему, а он отодвигается.

Однажды, в обеденный перерыв, он смотрит на нее и улыбается. Она тут, вечер, и, кроме них, всего четыре человека плюс служитель. Он делает рывок. Не будет ли она свободна поужинать как-нибудь вечером? В четверг? В пятницу?

Они договорились о дне. Они ели в польском ресторане, где клиентов обслуживают официантки с длинными волосами, даже более светлыми и, наверное, более натуральными, чем у Дорин.

Сколько нужно времени, чтобы меняющиеся мифы и предположения превратились в застывшие единицы реальности? Иной раз это происходит так быстро или так медленно — в зависимости от везения, как настройка забарахлившего телевизора. Эти полосы и абрисы облаков вдруг превращаются в мебель и в людей.

Он работает в юридической фирме на 21-м этаже, его специальность — морская страховка. Дорин — так ее зовут — говорит, что это, должно быть, очень ответственная работа. Он понимает, что она умница, даже прежде, чем Дорин Бриджес (ее полное имя) говорит ему, что она работает у У. Х. Джилберта («Билла»), независимого литературного агента, и что недавно она открыла изумительного автора по имени Дэк Ян и возлагает большие надежды на его дебютный роман, который вскоре должен выйти. Майкл Пайвет живет в холостяцкой квартире; она делит комнату с соседкой в другой части города.

И любопытно, что все фантазии и возможности, проходившие через их умы в течение последних пяти недель, а то и больше, уже совершенно забыты. Перед лицом простых реальных фактов их подозрения исчезают в никуда и ни разу не вспомнятся на протяжении всей их дальнейшей совместной жизни.

ОТКРЫТО ДЛЯ ПУБЛИКИ[11]

© Перевод. Т. Кудрявцева, 2011.

Она устало переходит из комнаты в комнату, задерживаясь возле мебели, похожей по стилю на утраченные, давно замененные оригиналы. Это «Шарлитт» — дом молодого Жан-Жака Руссо в пригороде Шамбери, что в области Савойя, где он обитал с мадам де Варен — его официальной любовницей, умницей и подругой, которая была старше его на тринадцать лет и которую он называл «мамочка». Это была их летняя резиденция.

Стояла ранняя весна. Посетителей всего несколько человек, сказал ей хранитель музея, когда она внизу, у входа, покупала билет и брошюру. Подобно тому как это происходит в большинстве удаленных домов знаменитостей, добрый хранитель охотно поведал ей историю этого места прямо в своей конурке, у печки, вовсе не спеша отпустить эту хорошо воспитанную и спокойную на вид посетительницу бродить по холодным комнатам внизу и наверху.

Такого посетителя она обнаружила наверху. Она не уверена, почему это удивило ее, но, возможно, потому, что она не слышала, как он передвигался, пока не наткнулась на него, когда он стоял и смотрел на небольшой альков, куда была втиснута кровать Жан-Жака Руссо или ее копия.