Человек случайностей - Мердок Айрис Страница 45

Она вспомнила смерть матери, длинные пряди золотистых волос, подушку, намокшую от слез. Мэвис, тогда ребенок, чувствовала, что ее втягивает тьма, у которой нет, казалось, ни конца, ни края. Но вскоре ее вновь увлекли повседневные заботы и хлопоты. Мы так быстро предаем умерших. Когда умер отец, она ради Дорины сохраняла стоическое спокойствие.

– Не могу в это поверить, – говорила миссис Монкли, – все случилось как будто только что, кажется, стрелки часов можно повернуть назад, и все вернется. Вот платьице, которое я сама ей пошила, вот ее школьный рисунок, который она принесла нам показать. Как бы я хотела поверить, что тот свет существует. Мне было бы легче, если бы можно было представить, что она там встретилась со своим отцом, что ей там будет не так одиноко, что он возьмет ее за ручку и приведет к Отцу Нашему; когда-то я думала, что наши близкие ждут нас там.

– С… отцом? – глянув на мистера Монкли, спросил Мэтью.

– Да, Норман ей отчим. А настоящий отец тоже умер. Я вышла замуж второй раз.

– Но я чувствую себя ее отцом, настоящим, – утерев глаза, произнес мистер Монкли.

– Так и должно быть.

– Наверное, нам уже пора идти, – сказала Мэвис. – Спасибо, что приняли нас, спасибо за чай. Надеюсь, вы будете считать нас своими друзьями, и чем только можем помочь…

– Заранее благодарим… – поспешил сказать мистер Монкли. – И охотно примем помощь, правда, мать?

– Я уже не мать.

– У вас еще могут быть дети, – заметила Мэвис.

– Нет, мне делали операцию, удалили матку.

– Нам надо идти, – повторила Мэвис.

Мэтью поднялся с диванчика, перевернув блюдо с пирожными. Миссис Монкли приготовила солидное угощение, которое так и осталось нетронутым. Мэвис, правда, съела два пирожных, раскрошив их пальцами. Сейчас вместе с мистером Монкли она собирала с пола остатки пирожных. Мэтью и миссис Монкли терпеливо ожидали. Дул горячий сухой ветер. Три ступеньки вели в пыльные колючие кусты, цепляющиеся за щиколотки и щекочущие колени. Изнутри донеслось протяжное «у-у-у». Там, внутри, миссис Монкли наконец дала волю слезам.

– До встречи.

– До встречи.

– Я знаю, что вы станете хорошими друзьями для меня и для нее, – сказал мистер Монкли, – заранее благодарим, благодарим за визит и за сочувствие нашему горю.

Мэвис и Мэтью шли по бугристой земле, исподволь ускоряя шаг, чтобы поскорее пропасть из виду. Появилось такси, и Мэтью без слова втолкнул Мэвис внутрь. Сказал шоферу, куда ехать, и оба с облегчением опустились на сиденье в мягком полумраке машины.

Лицо Мэвис стало вдруг мокрым от слез. В лихорадочной спешке они начали обниматься, губы искали губы в неожиданном безумном порыве. Мэвис выпустила сумочку и уронила туфлю, а Мэтью все хватал ее неловко и целовал. По лицу ее текли слезы, тело оживало, и где-то внутри по каплям собиралось чистое чувство, давно забытое чувство громадного, неудержимого, светлого счастья.

Норман Монкли сидел в комнате Остина. Было десять часов утра. Норман сидел на кровати. Остин – в кресле. Шел тихий разговор.

– Я вам объяснил уже, что у меня нет денег, – говорил Остин. – Какой смысл преследовать меня подобным образом? Я скорблю о том, что случилось. Но не я виноват, ваша жена сама так считает. И я не был пьян.

– Был, еще как, и хорошо об этом знаешь, – не сдавался Монкли. – Сигареты есть? Ладно, у меня свои. Бери, неплохие.

– Нет, спасибо. В конце концов, раз меня тогда не допросили в полиции, дело закрыто. Вы не знаете законов. Письмо брата, которое вы похитили, ничего не доказывает, разве только, что вы закоренелый преступник. Повторяю, я был трезв, и никто не сможет ничего доказать, дело закрыто, конец, точка.

– Моя доченька тоже закрыта, конец, точка, но наше с тобой дело только начинается. Спешить некуда. А деньги я буду получать, регулярно, иначе жди неприятностей.

– Мистер Монкли…

– Зови меня Норман. Мы теперь с тобой будем часто встречаться.

– Убирайтесь, – процедил Остин. Его охватил ледяной страх, как перед смертью, так что он невольно схватился за подлокотник. Фигура Нормана, разминающего сигарету, казалась предзнаменованием будущего кошмарного существования. Он не знал, можно ли использовать письмо как доказательство против него, и спросить не у кого было. Мэтью снова подставил его.

– Уйду когда захочу, не волнуйся. Повторяю, я человек рассудительный. Понес тяжелую утрату и хочу получить за нее хоть какую-то компенсацию. Так будет честно. Более чем честно. Не вернешь нам дочку, но зато можешь помогать деньгами. Одно другого не заменит, но хоть что-то. Покупки всегда утешают женщину. Ну будь же человеком. И не бойся так, у тебя вид такой, будто ты от страха болен, будто ты сейчас блеванешь в эту раковину. Ну зачем же так бояться бедного старого Нормана? Норман человек порядочный.

– Я не испуган, я взбешен, – возразил Остин.

– Вижу, прямо зубами скрипишь от злости. Не будем ссориться. Допустим, сейчас даешь мне двадцать фунтов в виде аванса, после чего, хорошенько все обдумав, установим приятную ежемесячную сумму, скажем так, в память моей маленькой дочки. Я не злодей какой-то. Больше, чем сможешь дать, не прошу, я же не дурак. Ты человек маленький, не больше меня. Мы могли бы даже подружиться, почему бы нет? Ты напрокудил, а мы возьмем и станем друзьями. Ну, как насчет двадцатки?

– У меня нет такой суммы!

– Достань. Такому, как я, раздобыть не по силам, а тебе – пара пустяков. Займи у брата, он лорд и прямо нафарширован деньгами, я уж знаю.

– Но вы же бредите, – не сдавался Остин. – Ничего мне сделать не сможете. Это украденное письмо ничего не доказывает. Уходите сейчас. Вам лучше уйти. Уходите, прошу вас.

– Если хочешь судиться, пожалуйста, сколько угодно. Но если задумаешься хоть на минуту, тут же передумаешь. Твой брат, если бы начался суд, сказал бы правду. Я кое-что знаю о нем, он верующий. Я о твоей семейке узнал все, что может пригодиться. Если дойдет до суда, твой брат не станет тебя защищать. Не станет отказываться от этого письма и выложит всю правду. И стало быть, тебе конец. Можешь схлопотать лет десять за убийство. А ребятки, которые в тюрьме сидят, не любят убийц невинных детей.

– Неправда, никто меня в тюрьму не посадит, – защищался Остин. А вдруг? Стал бы Мэтью его защищать?

– Я мог бы заглянуть к нему и с ним обсудить все дело.

– С кем?

– С твоим братом.

– Оставьте моего брата в покое! От него ты не получил бы ни пенни.

– Нет? Не помог бы братец?

– Замолчи! Что ты понимаешь?

– Как раз понимаю. А если чего еще не сообразил, то потом успею, время еще есть. У вас теперь появился друг дома. Ты и твой брат очень меня интересуете. Интересные вы люди. Я и в самом деле немного психолог. Написал психологический роман, в следующий раз принесу, ознакомишься, а брат твой, может быть, подсобит, издателя найдет. Сам книжки пишешь, нет?

– Ничего не собираюсь читать, – ответил Остин. – И на глаза мне больше не показывайся. Уходи.

– Ну если не хочешь, я поговорю прямо с твоим братом.

– Сказал же, убирайся!

– Не кричи. Без денег не уйду. У меня время есть. Могу подождать, пока сходишь принесешь. – Норман неторопливо вытянулся на кровати.

Остин всматривался в грязные замшевые ботинки лежащего. Закрыл глаза. Велел себе: «Не кричи, думай». Избавиться от этой свиньи, а потом…

– Послушай! – выкрикнул он. – Ты же сам себя назвал человеком рассудительным. Если я дам тебе сейчас пять фунтов, ты уйдешь? Через несколько дней достану еще. Действительно поистратился и не могу заплатить. Прошу тебя, возьми пятерку и иди, а я постараюсь достать больше, обещаю.

– Ну что ж, – немного подумав, согласился Норман. – Ты же видишь, я человек предельно порядочный. Возьму пятерку и приду через несколько дней. А подружиться предлагаю кроме шуток, такие случаи накрепко людей сдруживают. Прочтешь мой роман, да?

– Прочту.

– И обсудим его?