Эдуард Лимонов - Последние дни супермена Страница 46

Алиска должна найти себе там, в Латинской Америке, где люди еще живут по законам любви и ненависти, найти себе лейтенанта, который будет любить ее и станет полковником, а позже и генералом, и может быть, главой хунты… У них, в Латинской Америке, это обычное дело. Алиска красивая девочка, если ее умыть и одеть, то достать такого лейтенанта ей ничего не будет стоить… Она сможет, Супермен уверен. Только бы она не ошиблась и выбрала именно лейтенанта с будущим, честолюбивого лейтенанта, а не вертлявого пижона с усиками. Это и будет основная задача Алиски.

«А может быть, Алиска станет рок-н-ролл стар и сама пробьется в жизни, без мужчины? — засомневался Генрих в своих расчетах. — Нет, — тут же подумал он, — в качестве жены диктатора у Алиски возникнет неизмеримо больше возможностей. У нее будет власть. Власть, — подумал Генрих, — это высшее, что можно иметь в жизни. Властью можно так наслаждаться, получать такие удовольствия…» Супермен был слишком классически воспитан, слишком лживо гуманитарно воспитан, чтобы понять удовольствия власти в возрасте Алиски. Понял позднее. И совсем лишь недавно понял своего отца, который всегда твердил Генриху о силе власти, о ее красоте… о благородстве войны, военной профессии — единственно достойного для мужчины занятия.

«Я был идиот всю мою жизнь. Сколько иллюзий мне пришлось сбросить, и как медленно я это делал. Почему так медленно…» — горько подумал Супермен и тут же разозлился на себя за нытье. Осторожно, он не хотел будить уснувшую Алиску, пусть выспится, он встал. Будущая Эвита Пэрон только перевернулась на другой бок. У нее было время, она могла спать, у Супермена же времени оставалось на донышке, посему он решил выйти и еще раз посмотреть на Париж. «Париж, наверное, сегодня красив», — решил Супермен и заторопился на встречу к Парижу.

В воскресенье в кафе на Пигаль он разыскал Матиаса. Тот стоял у пинг-понговой машины для игры в пинг-понг и, вцелившись в нее обеими руками, не отрывал глаз от шара. Супермен подождал, пока Матиас подымет глаза, и только после этого подошел к нему.

— Bonjour, Матиас!

— Bonjour, большой брат! — Серб насмешливо называл Супермена «большой брат», очевидно, потому, что знал национальность Генриха. — Как дела?

— Хорошо, — сказал Супермен, при этом у него особенно сильно схватило желудок. — Нужна твоя помощь…

— Всегда готов оказать возможное содействие брату-славянину, — хмыкнул в нос насмешливый Матиас.

— Пойдем, выпьем по стаканчику, — Супермен указал на один из столиков. В воскресное утро в кафе было почти пусто, только несколько лохматых и несвежих личностей что-то обсуждали в углу. Супермен, знал, что это люди Матиаса. Югославы разделили Пигаль на сферы влияния. Матиас был на своей территории.

— Выпьем, — согласился Матиас и посмотрел на часы. Может быть, у него было мало времени. Несмотря на совершенно мальчишескую внешность, стройную фигуру юноши, темное, красивое, точеное лицо серба выражало озабоченность, а не свойственную молодым людям беззаботную лень. Матиас всегда был занят.

Они сели за столик, и хозяин сам тотчас принес им виски. До своего Супермен не дотронулся. Выпить сейчас — значило бы мгновенно вырвать, может быть, прямо тут, под ноги Матиасу.

— Мне нужны два паспорта. Лучше всего британские. Один для меня, другой для девушки между 18 и 19 годами, но не старше.

— Британские паспорта дорогие, большой брат, — Матиас остановился. — Французские много дешевле…

— Я знаю цены. Я заплачу. И мне нужны паспорта сегодня вечером… Или завтра утром.

Матиас свистнул.

— Я заплачу и за это, — сказал Супермен.

Матиас позволил себе обычно не принятую в кодексе их отношений вольность.

— Разбогател, большой брат? — спросил он.

— Да, — подтвердил Супермен коротко. — Сделаешь?

— О'кей, шесть тысяч штука, — решил Матиас. — Приходи сюда же после двенадцати ночи, получишь товар. Но фотокарточки уже твое дело. Идет?

— Идет.

Потом они еще поговорили, уже неофициально, о жизни. Супермен спросил Матиаса о том, чем закончилась история с Душаном. Как все настоящие мафиози, югославы воевали между собой за сферы влияния на Пигаль. Душан был лидером враждебной Матиасу и его ребятам банды.

Оказалось, что история не закончилась. Последнее, что слышал Супермен, было случившееся еще в сентябре нападение Матиаса и его ребят на Душана и его ребят. Матиас вошел с друзьями в кафе на территории Душана и выстрелил в своего противника. Один из ребят Душана был убит, сам Душан попал в больницу в очень серьезном состоянии. Матиас надеялся, что Душан умрет, но он не умер. И вот сейчас Душан вышел из больницы и охотится за Матиасом. Недавно двое его людей обстреляли Матиаса на Елисейских Полях.

Через несколько минут Генрих вышел из кафе, раздумывая, почему во всех историях Матиаса не присутствует даже тень французского полицейского. Или французская полиция благоразумно позволяет криминальным югославам убивать друг друга? Покачиваясь в такси, поглядывая на пеструю парижскую толпу, Генрих размышлял о том, что большинство обывателей за всю их жизнь ни разу не столкнутся с Матиасом или Душаном, с миром, в котором пулевое ранение и смерть на тротуаре обычное дело. Мало того, они даже не подозревают о существовании подобного мира. Они читают о нем в книгах, начисто отрицая его существование в действительности. А он, Супермен, как выяснилось в последние дни его жизни, принадлежит вовсе не к этой толпе благоразумных граждан, как он всегда полагал, но к Душанам и Матиасам этого мира. «Не так уж и плохо, — подумал Супермен. — Не так уж плохо обнаружить себя среди этих ребят. Пусть и поздно. Не так плохо… Лучше, чем дряхлым раковым больным. Никогда никто не узнает, что у меня рак, — решил Супермен. — Это позорно. Уехал. Ушел. Исчез. Это мое дело, как я замел следы. «Преступник застрелен полицией» — звучит куда лучше, чем «обессилевшее вонючее животное умерло в госпитале Сент… Сент-что-то», — с неудовольствием добавил Супермен.

«Решимость» — вот было ключевое слово к его поведению. Супермен решился и, невзирая на боли и постоянный туман от нескольких уколов морфия в день, он осуществлял образовавшийся в голове план.

Он получил паспорта, как Матиас и обещал, в воскресенье ночью. Его паспорт оказался канадским; приличный Матиас взял за него пять тысяч франков, зато у Алиски был паспорт настоящей английской девушки — и Супермен был этому страшно рад. Алиске жить с этим паспортом, возможно, всю жизнь…

В понедельник он встал в восемь утра. Впрочем, слово «встал» не совсем соответствовало мучительному процессу отрывания тела Супермена от кровати. Девчонка, слава Богу, провела ночь на другой постели. Супермен, несмотря на его привязанность к девчонке, уже мечтал о том, чтобы остаться одному. Его все чаще и чаще рвало, и ему все труднее становилось скрывать свое дрянное состояние от Алиски. Вчера она все же поняла, что Супермена вырвало. Генриху пришлось наскоро объяснить свое состояние тяжелым отравлением.

Уже тихо одевшись, чтобы идти в агентство путешествий, Супермен внезапно опять почувствовал приступ рвоты. Плотно затворив за собою двери ванной комнаты и открыв полным напором душ, Генрих встал на колени перед унитазом и попытался вырвать…

Ничего не получилось, даже после того, как Супермен запустил в горло два пальца. Из глаз лились слезы, по двум пальцам в унитаз стекала отвратительно горькая слюна, липкая и вонючая, но из глубины желудка не вырывалась, как обычно, больная и мерзкая жидкость. Генрих мучился еще минут пятнадцать, пока наконец его вырвало темной жидкостью, очень темной и едкой. Супермен боялся поглядеть в унитаз, дабы не увидеть там сгнившие кусочки своего бедного желудка… Он понял, поднимаясь с полу, полоща рот и умываясь, что наступил, может быть, последний-последний период. Доктор Милтон подсознательно был слишком добр к Генриху, потому он в свое время увеличил все сроки, все этапы, предстоящие Генриху, по меньшей мере в два раза. Удлинил, добрая душа. Доктор Милтон — один из немногих его друзей.

Внизу, в вестибюле отеля, на него, как ему показалось, с удивлением и тревогой поглядел ассистент менеджера. Может быть, он что-то знает, подумал Супермен, может быть, он тоже видел фотографии, сделанные банковской кинокамерой в газетах? Супермену уже было почти все равно. Только бы успеть отправить Алиску. И он пошел, стараясь идти твердо и глядеть твердо перед собой на только что прибывших туристов из Англии (целый автобус их подкатил к отелю), и белл-бои были заняты затаскиванием вещей рождественских туристов в отель. Новогодних туристов в отель… Несколько мужчин в зеленых теплых пальто как на подбор, хорошо экипированные для недельного пребывания в Париже, посторонились, пропуская человека с суровой физиономией.