Олеандр Олеандров - Сборник: 200 рассказов Олеандрова Страница 46

Потом я тоже начал хрюкать и мы вместе смотрели на луну, обнимаясь и подпрыгивая в такт мелодии.

– Ты классный мужик – сказал я ему. И барабашка вдруг задрожала от возмущения.

– Ты баба? – Изумлённо спросил я.

И она радостно захрюкала.

И мы снова пели, я снова хлебая водку, а она – валерьянку.

– Слушай, сказал я ей. – Ты будешь у меня Жужа.

Пьяная Жужа упала на пол и поползла за мусорник, спать.

На следующий день, я купил ей халат с капюшоном, губную помаду и чёрные очки.

– Ты Жужа девушка красивая, но не модная.- сказал я ей.

И я заставил её накрасить губы, одеть халат, накинуть на рога капюшон.

Чёрные очки закрыли её красные глаза.

Теперь Жужа напоминала мне мою первую жену. Только ноги какие-то козлиные портили Жужу.

– Надо бы тебе джинсы купить – сказал я. И отправил её мыть посуду.

Жужа сначала хныкала, кривилась, а потом что-то бурча, отправилась туда.

И помыла посуду.

Вечером она снова начала трясти банку с валерьянкой.

И мы опять пили. Жужа все больше нравилась мне. А после второй бутылки я признался ей в любви и начал стаскивать с неё джинсы.

Жужа бегала по комнате и весело хрюкала. Я прицепил себе хвост и прыгал как она на лапах.

Проснулся я в постели с Жужей. В обнимку. Она крепко спала поклав голову мне на грудь.

После этого она спала со мной каждую ночь. По утрам мыла посуду и будила меня на работу.

Жизнь стала налаживаться.

Я уже хотел купить ей кулинарную книгу, как вдруг всё поломалось.

Он появился ночью, огромный и мохнатый.

С его черной мохнатой морды капала слюна, рога торчали как у быка, а из кровавых глаз выскакивали искры.

Увидев возле меня Жужу на диване, с очками на морде и в джинсах, он вдруг завыл жутким голосом.

Все зеркала в комнате потрескались, а в доме напротив начался пожар.

Жужа визгнув выскочила из постели и срывая халат и очки бросилась бегать по стенам пока на выскочила в окно.

Чудище с рогами бросилось за нею выбив мне окно с рамой.

Уже на самом окне оно вдруг остановилось и внимательно посмотрело на меня.

Я оцепенел от ужаса, но молчать было невозможно.

Оно хотело что-то услышать от меня.

Объяснений наверное.

– Классная у тебя девочка – пробормотал я и показал ему большой палец в виде знака "люкс" – в натуре классная!

Чудище завыло ещё более страшным голосом и исчезло.

Больше я не видел Жужи. Куда-то пропала.

И чудище с рогами тоже больше не появлялось. Кто это был? Может её папаша?

Тогда не надо было мне говорить что она классная девочка.

Нужно было сказать что не знаю её.

Сказать что вижу в первый раз. Типа, проснулся мол, а она рядом спит. Заблудилась наверное.

И Жуже нужно было кивать своей мордой в знак согласия. А не начинать скакать по всем стенам. И выпрыгивать в окно.

Как дура какая-то.

Вот и доскакалась.

Жу-жа.

Возвращение Жу-жи

Из всех профессий которые я встретил в своей жизни самой странной была "советский котельщик".

Посмотри в окно – ты увидишь в метрах ста от тебя красивое здание. Возможно это банк.

На верхнем этаже – сияют люстры, белый кафель, роскошные кабинеты. Этот этаж – для руководства банка… Тут всегда тишина и покой. И мраморные статуэтки важно смотрят на посетителей.

Этажом ниже – все наоборот. Весело и шумно. Тут хозяйничает молодой персонал банка – менеджеры, операторы, кассиры. Тут много окон, света, много столов и всяких бумаг на них, много компьютеров. Иногда тут отмечают какое-нибудь событие. С шампанским и бутербродами.

Ещё этажом ниже – технический персонал. Тут много швабр, щёток и пожилых женщин которые рассказывают сплетни. Окна, двери, пол – всегда вымыты и светлы. Пахнет мылом и пастой для полировки пола.

Но в самом низу здания, в подвале – находится котельня. Туда никогда не проникает свет или чужие звуки.

Там всегда темно и сыро. Лишь огромный котёл отбрасывает языки пламени на облупленные кирпичные стены, а по земельному полу бегают стаи крыс.

А теперь посмотри внимательно – там, в тёмном углу за котлом – лежит человек. Нет, это не труп. Это – котельщик.

По ночам он подымается и как приведение ходит по зданию, касается руками труб – горячие ли они? Его фигура сутула и нелепа, волосы слиплись, глаза подслеповаты.

За ним важно следуют несколько крыс. Как свита.

Да он и сам напоминает крысу. Только очень большую.

С первыми лучами солнца он вместе с крысами возвращается в свой подвал. Что бы укрыться от людей и солнечного света.

От пения птиц и человеческих голосов.

В подвале – он вместе с крысами будут снова долгими часами смотреть на игру пламени в котле. И ждать наступления ночи. Крысы с большим уважением относятся к нему.

Они считают его "большой крысой". И он гордится этим.

Наступает полдень. Время обеда.

Крысы зашумели, бегают по подвалу – что-то приволокли и жрут. Котельщик приподымает голову. Кричит им – Цыц!

Крысы послушно умолкают. Понимают что "большая крыса" хочет уснуть. Ведь она питается по ночам, объедками со столов.

А сейчас, она спит. И тогда кто-то из маленьких крыс забирается ему в ноги. Погреть его. Котельщик недовольно дёргает ногой – оставь Марфа… не сегодня… я хочу побыть один.

Да господа. Иногда котельщиком овладевают воспоминания. Кем он был в реальной жизни. Там, в том мире где находятся улицы, люди, солнечный свет. Он тоже когда-то жил там.

Нет, он не был там маленькой крысой. Он был инженером, или конструктором.

Например я был… метрологом. Меня взяли на эту должность но что она означает – я не знал. И никто не знал. Просто так случилось что высокое начальство приказало иметь метролога на заводе.

И меня назначили им. Даже дали свой собственный кабинет.

После чего меня никто не контролировал.

И это было их роковой ошибкой.

Теоретически, мой рабочий день начинался в 8 часов утра.

Как и у всех.

В 8 часов утра на проходной завода начинал работать комсомольский контроль.

Они вылавливали всех опоздавших на работу.

Это происходило приблизительно так:

– Петров! Ты опоздал на 4 минуты. Позор!

– А ты, Сидорова, опоздала на 7 минут – снимаем премию за месяц!

Наконец, в половине девятого – комсомольский контроль уходил. А в десять часов утра – на работу приходил я, метролог.

Вот я иду по заводу, важно держа в руках жёлтую папочку и изображаю озабоченный вид, стараюсь что бы меня таким непременно все видели.

Мой вид настолько важен что даже директор не решается окликнуть меня. И лишь вежливо кивает головой издалека.

Сделав круг по заводу я снова возвращаюсь домой. Иногда я держу в руках какую-то железяку или линейку. Для особой важности.

Так прошёл месяц, другой…

И вдруг я почувствовал что от безделья дебелею.

В прямом смысле этого слова.

Я не мог уснуть из-за пересыпания. Потерял интерес к жизни. К книгам. К телевизору. Пропал аппетит.

А затем произошёл какой-то перелом.

Все вернулось. Осталось только одно – я не мог работать. Как все нормальные люди.

Безделье теперь могло продолжаться долгими месяцами.

И так бы продолжалось если бы однажды – директор не решился окликнуть меня.

– Ради Бога простите меня но… Вы кто? – спросил он меня явно робея. – Из контрольных органов? Из налоговой? Из санэпидстанции?

По видимому мой вид был даже важнее чем у самого директора – понял я свою ошибку.

Но было уже поздно.

– Так Вы же сами сказали – Промямлил я – Метрологом мне быть повелели.

И показал ему папку.

– А что ты делаешь на моем заводе, метролог?

И я задумался. Я так и не выяснил что должен делать метролог.

Директор смотрел на меня и от бешенства его лицо становилось зелёным. Затем красным. Затем белым.

Меня уволили на следующий же день.

– Вон отсюда каналья! – Орал он. Он не мог простить что я целый год водил его за нос.

И что мой внешний вид был важнее чем у него.

– Это недоразумение! – Пытался пояснить я директору.- Метрология вечна. И Вы ещё узнаете её значение. И великую силу.

Но директор был неумолим. Показал мне на дверь.

– Вы ещё пожалеете! – С такими словам я пошёл к выходу.

Вдогонку директор дал распоряжение своей секретарше что-бы из моего кабинета сделали… туалет.

Видимо полагая что там ему будет легче срать при воспоминании обо мне.

И по видимому не без основания.

Так это или не так, но мне пришлось уйти с завода. А через год, в городе появился новый советский котельщик. Нет. Никто не радовался и не поздравлял меня. Как будто я умер для всех. Лишь крысы в близлежащих подвалах и канализации – махали мне приветливо хвостиками – Нашей братии прибыло!

Посмотрите какой он высокий и толстый.