Масахико Симада - Хозяин кометы Страница 46

– В гостиницу «Империал».

– Я там жил. И даже какое-то время ходил оттуда в школу. А что ты делала в гостинице «Империал»?

– Все-то тебе хочется знать. Больше ничего не скажу.

– Пожалуйста, скажи мне. Ответь просто: «да» или «нет».

– Но это последнее. Договорились?

– Ты выйдешь замуж?

Для Куродо это был самый серьезный вопрос. Если она намерена выйти замуж, рано или поздно мальчишку, который доставлял ей музыку, выкинут на улицу. Да и отношения старшей сестры с младшим братом станут невозможны. У него было только одно желание. Чтобы в дом улыбок никогда не приходила зима. Ее ответом было: «Нет».

И тогда Куродо решил, что они смогут вернуться к тем чувствам, какие испытывали, когда гуляли, взявшись за руки, по насыпи. Он опять сел к роялю и сыграл две пьесы, которые написал за этот месяц.

Первая пьеса называлась «Вальс у реки».

На следующий день после той их прогулки он запечатлел воспоминания о ней в нотах, как в дневнике. Пальцы его правой руки прыгали по клавиатуре, подобно гальке по воде, и застывали в арпеджио, словно запинаясь. Левая рука брала аккорды пианиссимо – сверкающие чешуйки света на водной глади послеполуденного речного пейзажа. Арпеджио сближались с аккордами, руки пересекались, и возникал вдруг ритм вальса, пьеса заканчивалась троекратным повторением коротенькой мелодии.

Следующая пьеса называлась «Улыбка Таэко», что и было написано на нотах.

Он надеялся, что сможет передать улыбку Таэко в музыке – улыбку, которую не выразишь словами, не запечатлеешь на картине. Пьеса далась ему с большим трудом, но теперь он мог в любое время, когда ему захочется, прикоснуться к улыбке Таэко, даже если ее не было рядом. Соединяя квартовые аккорды, Куродо создал – в форме хабанеры – образ улыбающейся Таэко, которую он видел на экране, под сакурами и в этом доме.

Закончив играть, Куродо вручил Таэко ноты, написанные карандашом. На обложке разбегающимся детским почерком было выведено: «Посвящается Таэко». Увидев надпись, она почему-то прикрыла рот рукой. На мгновение Куродо увидел в ее взгляде пустоту.

– Не понравилось? – спросил Куродо. Она покачала головой и ответила, потупившись:

– Замечательная пьеса.

Он пытался заглянуть ей в глаза, но она отвернулась. Плечи ее мелко дрожали, он подумал, что она сдерживает смех, а она плакала.

Он хотел спросить ее, почему она плачет:

– По… – и осекся.

Чуть погодя она сказала:

– Спасибо, – и улыбнулась своей обычной улыбкой. – Черныш, когда ты приходишь сюда, наш дом наполняется музыкой.

10

10.1

Хотя Куродо жил самостоятельно, отдельно от отца, каждую неделю он навещал слабого здоровьем старика, рассказывал ему о том, что видел и слышал, о людях, с которыми встретился. То, что Куродо бросил школу и шляется ночами по увеселительным заведениям, отца не волновало: если тебе так хочется, что ж, я молчу. Мысли отца уже не были устремлены в будущее, да и интерес к настоящему, которое олицетворял его сын, ослаб. Вероятно, отец жил исключительно воспоминаниями и привязанностью к потерянному прошлому. Куродо сказал:

– Угадай, где я видел тебя на днях.

– Я больше нигде не бываю, – равнодушно ответил отец.

– Папа, ты ведь встречался с самой красивой актрисой Японии, да? – сказал Куродо.

В глазах Джей Би вспыхнул огонь, и он спросил хрипло:

– Ты видел ее?

– Я был у нее дома и играл на рояле.

– А кто тебя познакомил с ней?

– Господин, которого я встретил в клубе на Гиндзе.

– Чем он занимается?

– Говорит, что известный кинорежиссер.

– Его зовут господин Н.?

– Нет, господин О. Некоторые называли его Ясудзиро.

– Интересно, зачем господин О. познакомил тебя с ней? Что он задумал?

– Не знаю. Он сказал, что она сыграла многих героинь в его фильмах.

– У Таэко все в порядке?

– Она напомнила мне покойную маму.

– Да? Она так красива, как если бы соединить красоту Наоми и матери, родившей тебя, и придать этой красоте большую утонченность.

– В гостинице «Империал» был прием, да? И ты, наверное, был ее переводчиком?

– Скорее всего, ты имеешь в виду фотографию, сделанную на приеме, который устроили для главнокомандующего. Киношники привели ее туда. После этого она встретилась с Маком. Мак не удостоил своим вниманием других японцев, а встретился только с ней. Я и переводил эту встречу.

– Так она встречалась с генералом? Ты помнишь, о чем они говорили?

– Не очень. Но точно помню, как Мак сказал ей: «Ты наверняка могла бы добиться успеха в Голливуде». Это не было комплиментом, все на самом деле так думали. К сожалению, война отправила в отставку звезд Голливуда японского происхождения. Я не очень хорошо понимал, зачем киношники привели ее в Главный штаб. Чтобы снова продать в Голливуд? Нет время уже ушло. Какой бы великолепной, какой бы красивой она ни была, янки никогда бы не приняли японку – представительницу враждебной страны. Честно говоря, я был просто очарован ею.

– Ты хотел бы на ней жениться?

– Нет, мне было жаль ее.

– Господин О. говорил то же самое. Почему все жалеют самую красивую женщину в Японии?

– Мне показалось, что ей приходится идти по тому же пути, что и моей родной матери. Я видел, как она с улыбкой принимает уготованную ей участь. В ее мужестве чувствовалась трагедия.

И Джей Би решил посвятить сына, беспокойно нарезавшего круги по столице, в историю, находившуюся за теми бесовскими вратами, в которые незаметно для самого себя вошел Куродо. Джей Би догадывался, что жить ему осталось недолго, самое время рассказать сыну о трагедии, постигшей его родную мать, бабушку Куродо мадам Баттерфляй.

Впервые слушая историю любви своей бабушки, Куродо тяжело вздыхал, а когда узнал, что долгое путешествие отца началось после ее самоубийства, потерял дар речи. Наконец раскрыта тайна: почему отец, работая на Америку, был настроен антиамерикански, почему, постоянно подозреваемый в прояпонской позиции, оставался в Японии. Неприятие отца, сочувствие к матери изматывали его, война и смерть жены лишили его жизненных сил и способности разумно мыслить; когда Джей Би оглядывался назад, на прожитую жизнь, становилось ясно: ему досталась трагическая судьба, можно лишь скрежетать зубами, но ее не изменишь. На лице отца, сохранившем черты гейши из Нагасаки и американского военно-морского офицера, последнее время появились глубокие морщины от испытанных им мук и страданий.

Джей Би казалось, что с актрисой Таэко Мацубарой может повториться трагедия его матери, тогда как Главнокомандующий Макартур с его высокомерием словно копирует его отца, Пинкертона. И поэтому он не мог не испытывать сострадания к Таэко.

Внезапно перед глазами Куродо вырос грозный соперник.

Сразу стало понятно, кто внушал страх Асе, с кем на встречу уезжала Таэко в черном автомобиле. Он и предположить не мог, что узнает имя этого человека от своего отца.

Значит, она попала в зону внимания генерала Макартура?!

Это казалось каким-то абсурдом. Куродо мысленно поставил себя рядом с генералом-великаном, и ситуация представилась ему еще более парадоксальной. Если Главнокомандующий союзных войск и самая красивая актриса Японии будут любить друг друга, мир, наверное, перевернется, думал Куродо. Японские мужчины, видевшие в ней идеальную дочь, супругу, сестру, придут в отчаяние и возненавидят генерала.

Но неужели такое возможно на посту Главнокомандующего?

Нет, конечно. Прежде всего, генерал слишком стар. Это казалось Куродо гораздо более существенным недостатком, чем его собственный юный возраст. Ведь когда мачо – властитель мира теряет волю, поддавшись чарам красавицы, годящейся ему в дочери, то вся слава, которую он приобрел в мире на протяжении шестидесяти лет, тает как дым. Пусть даже генерал раскаивается в том, что потратил большую часть жизни на войну и борьбу с коммунизмом, пусть мечтает провести свои последние годы в восточной Швейцарии вместе с красавицей – из тех, что рождаются раз в пятьдесят лет, – государство ему этого не позволит, пока есть солдаты и бюрократия, думающие и действующие по его приказу, пока огромное число военных преступников ждет его решения: помилует или казнит.

На полуострове, что на противоположном берегу, начиналась новая война. Генерал, который говорил, что хочет превратить Японию в восточную Швейцарию, за каких-то четыре года создал полицейский резервный корпус – армию, насчитывающую семьдесят пять тысяч солдат, и приступил к охоте на коммунистов. Разве у него могло оставаться время на романтические мечты, разве он не вернулся опять к своей миссии «война и антикоммунизм», ради которой поставил жизнь на карту?

Более того, у генерала была верная, безмерно уважавшая его жена. Брюнетка Джин, которая своей жизнерадостностью заражала всех вокруг. Генерал женился на ней спустя восемь лет после развода со своей первой женой, Луизой. Джин была дочерью богатого владельца мукомольных заводов, выходца с юга, ей тогда уже исполнилось тридцать семь лет. Получив от отца огромное наследство, она отправилась в шикарное кругосветное путешествие на борту корабля «Президент Гувер», встретила Дугласа и полюбила его. Она не поехала в Шанхай, как планировала, а сошла в Маниле, месте назначения Макартура, и вскоре стала идеальной женой военного. Она всегда сохраняла образ первой леди: и во время войны в Тихом океане, и при бегстве с полуострова Батаан[54] она ни на минуту не покидала мужа, и после переезда в Японию принимала участие в официальных мероприятиях, заменяя его, – генерал не любил встречаться с людьми. Когда генералу было пятьдесят восемь лет, у них родился единственный сын, и, в соответствии с традицией семьи Макартуров, мальчика назвали Артуром.