Светлана Пахомова - Ангелам господства Страница 46

— Миллениум проявлен всюду, только не всем дано его словить. Свеченье ангелов господства. Точка приёма-отраженья, плоскость, нимб. Равновеликие по смыслу сути. И равновесные. Мост радуги. «Поставьте памятник деревне на Красной площади в Москве»   — путь равновесного свечения посылом от природы в города. Слова поэта. Нимб угрожающий законам власти. Путь освещения времён в истории. Возможность власти предержащим внушить совет. Попридержать их. Чтоб отразились персонажи героями в истории столетья. В потоке времени. В эпохе. Когда стон не услышан, жизнь переходит в инфракрасное свечение. Стон мучений — подземной радуги замкнутый круг. Колечко кармы. Наша доля. Когда нет золотых сечений, то некому и отразить.

Лучше бы я под шпиль балетную растяжку навесом в полчаса держала. Проявленное знание момента патриархаты не снесли, и отразили мне такую бучу полнейшим саботажем на режим труда. Послушали — и, крылья опустив, стояли рядовые «ОРТа»,  простые иноки и мастера искусства отражения на плёнку.

— Ну, милые, теперь простой приём искусственным произведеньем в целлулоид. Снимите шпиль и купола в сиянье солнца.

— Под дождём? — стажёр явно жалел что не сошел с ума от римлянов и греков.

— Ну, это просто. — Откликнулся усталый Парушенко и вскинул на плечо остатки тяжести зарядных поясов. — Снимаем без прицельной панорамы. Аккумулятор истощён. Уже весь комплекс в полном сборе ничего не весит. Стажёр, добудь стекло.

Те, сочинившие тома, былые римляне и греки, не ведали, в какой библиотеке стажер исходников двадцатого столетья понабирается ума. Как намагнитить древние гекзаметры Гомера на кнопочные технологии предтеч винилового диска? Свет и звук, суть видео и аудио — реликтовый замес галактики, первичный взрыв или словесный вздох — в начале было слово? Куда стажеру бедному податься, чтобы найти стекло, величиною плоскости Вселенского масштаба. Парнишку жаль. Диплом котируется, знанья не даёт. Спасибо маминым носкам собачьей шерсти, иначе не взойти науку истины под шпиль имперской высоты о присвоении знанья ремесла словесной памяти событиям на плёнке. Репортёрство. Срамное ремесло и горестно святая лямка. Бурлачит промысел.

— Как можно быть по статусу профессии теле или того скорее горше, радио журналистом? Была же норма — летописец. Во все лета про всё. Вот это было ремесло: уважено во времени и знаменито вплоть до славы изобретения книгопечатанья Руси.

— Ты не бурчи. У вас на режиссуре кафедр сколько?

— Да, эту правду принимаю. Поизмельчили статусы. А настоящий режиссёр умеет ставить всё от демонстрации до телефонной книги. Жаль мальчика. Секрет открою. Я слушала вчера прогноз и принесла с собой стекло. Стащила с дядюшкиной дачи. Всё во спасение. Начнем?

— Нет, подождём трофей стажёра.

— Забавно посмотреть?

Присев к фасадным козырькам, хлебнул из горлышка бутылки и начал сам:

— Контрактники, ты говоришь? Только не надо мне про подвиги. Я знаю всё про цену за контракт, контроль правительства и про цинизм врачей! Там расчехлить имеешь право объектив только по строгому приказу. Там плёнки изымаются и на Москву летят отдельно. А «шотынасымал»   тебя к прилёту ожидает. Как отзовут — летишь по вызову, и никогда не знаешь, за что казнят. Там до меня сменилось восемь. Восемь! Прикинь — аккредитованных официально, через сплошные тёрки тестов… И до сих пор никто не знает, где они. Лучшие первого канала. Все вгиковцы. Потомки мастеров. И нет их никого. А вот меня из Нового Заплюевска позвали. На первый «ОРТ». 

— Там у тебя семья осталась?

— Ага, ты слово это знаешь — в заложниках. — Сронил к ключицам подбородок. На нитках выпали круги глазниц, померкшие от замутненья знаньем. С размаху зелье заглотил. Продолжил:

— А если я тебе перечислять начну, сколько знакомых земляков руководит каналами за кадром медиа-форматов… Рекордные магнаты на управление каналами берут провинциалов. Они послушны. Только не москвичей. Свои своим отменно подконтрольны. А что я видел, то со мной. Чечня. Знаешь, какой у меня образ? Вот утром, наблюдаю, — роют яму, порою две, бывает, даже три, прямо на ближней оконечности села, а вечером все эти ямы уже заполнены, засыпаны и смяты. Вот эти ямы, они определяют бой и жертвы каждый день. Боевики. Кем, где, в каких штабах, и почему с утра могильщик на деревне знает объём заказа на пришедший день?

Обескураженный стажёр подпрыгивал с осколком, отражаясь в лужах.

— О! Ты, Сухариков! Какой трофей! Ты где добыл такое окуляро? А мы уже отсняли. Иванне Палне бог послал осколок в полтораста миллиметра толще. Тебе не повезло, теперь секретной тайны не узнаешь.

— Ну, хватит тебе мальчика стращать.

— Иванна Пална, повторим по просьбе неразумной молодёжи секреты превращения солнца в дождь?

— Лучше наоборот.

— Давайте! Но ты, стажёр, смотри, снимаем в один план на раз, на два, на три двадцатикратную с наездом панораму! Учти, стажёр, аккумуляторы садятся! Зарядка — сутки на тебе, чтоб завтра было всё готово.

Стажёр дрожал, кивал и соглашался, лишь бы большие дали посмотреть, как можно получить в дождливый день залитый солнцем панорамный город, и оправдать в редакции командировку венцом исполненных задач.

Высокий тест на мастерство был примитивен, как уровень законов оптики для средних классов. Секретом чистоты по исполнению была синхронность. В отсутствии стажёра мы её достигли. Её нельзя направить случайным образом как повод для дискуссии, она порядок ритмов пантеона, как Полигимния момента. Осколки плоскостей стеклянной створкой с углом под девяносто. Ставим. Ребром и градусом наверх. Как бы раскрытой книгой, поднятой над головой, удержим кончиками пальцев на поднятых над головой руках, плюс девятнадцать приставных шагов направо. Репете. При помощи двух стекол, вытянутых рук, отсчитанных шагов на цыпочках и собственной изобретательности — съёмка.

— Есть! Эффектнейшее зрелище стандарта лук! Подобный день для нас как дата! Смотри, стажёр на откидной экран — такого ты ещё не видел.

Мальчик смотрел на поиск над дождём и недоумевал в искусах.

— Фешенебельный результат. Иллюзия шального солнца. Как это получилось? Я был здесь, но ничего не понял.

Недогадка. Терпенье лопнуло, иронией прорвалось:

— Нам помогала, как всегда, способность камеры запомнить схваченное. В остальном — законы физики и первопредки из той лаборатории дружбы народов, которая именовалась СССР. Символизирует космогонический процесс, случайным образом, при помощи всё той же собственной изобретательности сущностных абстракций, причём — серийно. Такая фраза вам, биограф, сгодится в Канн? Подвиг соединенья неба и земли, дающий место свету. В стереотипной мифологии студентов носит характер бунта богов-братьев против их родителей, которым свойственны дикая сила и тупоумие. Как видите, у нас серийно распространяются сюжеты о нарушениях табу. И мы снимаем свет при мраке. Стереотипно на сто лет. Гарантия японской фирмы. Ведь вы же видели — это был подлинный пленер натурной съёмки, а не монтаж, не комбинация — исходник кадра целостный, а я в нем — каскадёр…

Стажёр взмолился.

— Как вы это?

— Парушенко, тебе вменяется в вину за обучение стажёра. Сам объясни ему про камеру, как этот заменитель-амулет простого глаза человека, суть ока бога — объектив, даёт возможность спорить самовластно с бессмертием, в котором облик наступившего момента стихиен, страшен и могуч!

Тут Парушенко, покорно отхлебнув, схватил стекло и, приложив его углом, приставил к створке объектива. Повёл синхронное движение вдоль стен застройки околотка, как действо панорамной съёмки вспять на девятнадцать крат с отходом.

— Это я видел-понял. Солнце где?

— На кнопочке. Крючочком пальчика пошевели, как будто ты стреляешь.

Угрюмый Парушенко молча включил на камере фонарь в режиме медленной подсветки. Стажёра осенило:

— Всё, теперь мне эта хитрость ясна — фонарь от камеры светил на отражающую плоскость. За счет её прозрачности проекция пейзажа сохранялась, а остальное — плавное скольженье по шнурку, как джигитовка лошади в манеже.

Я ощутила старость ветерана. Ассоциация в манеже на верёвке была точна. Здоров стажёр — есть, что воспитывать в собачьей шерсти.

— Послушайте, стажёр, что есть по вашему определенье поколенья?

— Расчленение, а после собирание воедино младших и старших братьев с промежутками в пятнадцать лет.

— Оригинально, но стереотипно. Оригинально обидой за меньших, за братьев наших младших, стереотипно по статданным. Пока вы зачехлитесь, поясню. Образ духовных результатов времени. Вот что такое поколение как понятие. Реализуется в мифе разъятием и собиранием текстов. А мифы создают поэты — потомки братьев от богов. Сегодня ты смотрел разъятье текста мифа о солнечной Москве. В архивных записях он сохранится как летопись от поколенья, как хроника, но только мы запомним, что эта плёнка — миф. По сути — фикция.