Елена Сазанович - Всё хоккей Страница 47

– Что? Что вы сказали? Я – его пациентом? Как вы смеете! В психиатрах я никогда не нуждался!

В этом я уже искренне сомневался.

– Значит, вам все же известно, что Смирнов был психиатром!

– Вы блефуете! – закричал Маслов. – Вон из моего кабинета! И чтобы никогда… Слышите, никогда не посмели переступать мой порог! Даже если у вас вот-вот остановится сердце! Ищите другого врача!

Похоже, этот человек не умел держать себя в руках. Или его положение было настолько серьезно. Мне ничего не оставалось, как поспешно покинуть кабинет, даже не попрощавшись.

На улице я неожиданно столкнулся нос к носу с медсестрой, которая провела меня к Маслову. Она вновь кокетливо на меня посмотрела. И мгновенно в моей голове пронеслась дерзкая мысль, что ей срочно хочется выскочить замуж. Иначе с чего она бы со мной так фамильярно себя вела. Видок у меня был еще тот! Я тут же сообразил, что кроме нее, выудить информацию, у меня нет претендентов.

– Встречать хорошеньких незнакомок второй раз – хорошая примета.

– Неужели? – она мило улыбнулась. – Только я не незнакомка, а медсестра. И меня можно встретить и в третий раз, и в четвертый, и в пятый.

– Давайте начнем с третьего.

– А что, вас еще раз пригласили на прием к доктору? Или вы ложитесь на операцию?

– Я откровенно вам признаюсь, что у меня абсолютно здоровое сердце. И поэтому третий раз наша встреча может состояться только вне стен этого больничного монастыря. Но боюсь, что вы, такая эффектная женщина, откажетесь составить мне компанию поужинать в «Праге».

Ресторан «Прага» ее добил окончательно. Правда, при этом она невзначай и с большим недоверием взглянула на мои потоптанные ботинки. Но тут же поспешно отвела взгляд, вдаваться в подробности она не хотела. Поскольку спешила замуж.

Мы договорились о встрече сегодня же. И она не преминула меня попросить, слегка смутившись.

– Только я попрошу…

– Да? Просите о чем угодно!

– Мне бы не хотелось, чтобы о нашей встрече узнал профессор Маслов. Понимаете, по этике медперсонал не должен… Ну, вы понимаете. А я так дорожу этим местом.

– Я прекрасно вас понимаю! – радостно воскликнул я, поскольку это было и в моих интересах. – Никакие профессора и академики ничего не прознают! Они всезнайки в других науках. Вы согласны?

Она улыбнулась и послала мне воздушный поцелуй.

Этим же вечером я надел свой дорогой английский костюм. Моя физиономия уже позволяла это, ее вряд ли кто мог узнать. Я даже покрутился возле зеркала. И остался вполне доволен своим видом, хотя костюм стал несколько маловат. Сказывалось отсутствие тренировок в моей жизни. Я стал резко полнеть. Залысина и очки придавали мне вид бизнесмена, клерка, ботаника, кого угодно, но не хоккеиста. Однако медсестра меня не знала другим. Поэтому для свидания мой вид был бесспорен.

– Вы, похоже, идете на свидание? – Надежда Андреевна не скрывала своего раздражения.

– На деловое свидание, – поправил я ее. – И это касается нашего общего дела. Вечером я все расскажу. Похоже, будут новости.

Она вздохнула и поправила ворот моего пиджака. Она мне не поверила.

– Юра не любил такие изящные вещи. Он считал их признаком дурного тона для мужчины. Он говорил, что мужик должен одеваться так, словно не разбирается в моде, даже если он в ней прекрасно разбирается. Равно как и женщина должна скрывать, что умеет прибивать гвозди, даже если она и умеет.

– Знаете, ваш Юра был тысячу раз прав, – искренне согласился я с ней. – В конце концов, что-то должно нас различать. Хотя, увы, этих различий все меньше и меньше.

Я не опоздал на свидание, но медсестра меня уже ждала у дверей ресторана. Мне это понравилось. Она не играла в гордыню, и не пряталась за углом, чтобы я не заметил, что она опередила меня. И я только здесь понял, что мы даже не представились друг другу. Она, похоже, поняла это тоже. И первая исправила ошибку.

– Меня зовут Зоя.

Я назвал ей свое имя. И, взяв под руку, провел в ресторан. Мы заняли удобный столик с краю, я сделал заказ на свой вкус, как попросила Зоя. При вечернем свете она показалась гораздо симпатичнее. Или просто косметика и нарядное, хоть и не очень дорогое платье, придали ее лицу миловидность. Она, похоже, не менее удивилась моему костюму.

– А вы, оказывается, плут.

– Это почему же?

– На прием к врачу так скромненько нарядились. Чтобы прибедниться? Надеялись, что с вас меньше возьмут за лечение?

– Вы проницательная девушка.

– Но не надейтесь, тариф у нас одинаковый. Скидки бывают лишь в самых редких случаях.

– По самому большому блату?

– А вот это профессиональная тайна. К тому же, какой сегодня блат? Все можно купить, абсолютно все.

– И даже сердце? – я постучал по своей груди.

– И даже сердце, только это ничего не меняет. Лучше человек от этого не становится. Впрочем, и хуже. Он остается тем же. Хотя на эту тему множество споров. Да и люди с чужим сердцем тяжело это переживают. Им нужна психологическая помощь. Им почему-то кажется, что с чужим сердцем что-то измениться в их жизни, но ничего не меняется.

Я налил полный бокал вина. Зоя пригубила и поставила на место, с аппетитом поглощая курицу в кляре и с киви. Я чувствовал себя негодяем. Мало того, что не собирался ухаживать за девушкой, мне непременно нужно было, чтобы она хорошо выпила и язык у нее развязался. Хотя сдержанностью она и так не отличалась.

– Нет, Зоенька, так не годится! Первый бокал только до дна. За наше случайное знакомство! Хотя, что в жизни бывает случайным?

– Увы, но почти все. Поначалу всегда думаешь – это судьба. А это всего лишь нелепая случайность. Но я все равно выпью за это.

Мы выпили по бокалу вина. Лицо Зои зарделось, и она еще больше похорошела.

– Так вы говорите, людям с чужим сердцем нужна психологическая помощь, – я вернулся к нашему разговору. – И она в вашей клинике оказывается?

– Более того, впервые в мире! Именно в нашу клинику были приглашены лучшие психотерапевты для оказания подобной медпомощи. И кстати, это новшество ввел ни кто иной, как Маслов, у которого вы сегодня были на приеме. Он в некотором роде гений! Так что вы можете гордится, что познакомились с таким человеком!

– А почему только в некотором роде. Я слышал, что он просто гений.

– Ну, как вам объяснить. Мне иногда кажется, ему что-то не хватает до звания гения. Что-то мешает. Может быть, сам характер.

– У него тяжелый характер? Многие гении этим страдали.

– Нет, что вы, он очень милый человек! Но я не знаю… Иногда кажется, его что-то мучит. А иногда кажется, он сам отказывается от того, чтобы достигнуть самых высоких вершин. Хотя куда уже выше? Я ведь давно его знаю. Он всегда был прекрасным врачом и честнейшим человеком, но ему не везло. Он не умел бороться, его всегда отодвигали на задний план. Впрочем, он этим не тяготился. Он любил работать, и не важно, в каком звании. А потом вдруг ему повезло. Хотя тут тоже нельзя говорить о простом везении. Ему должно было повезти, он – блестящий врач и делает блестящие операции на сердце. Он один из первых в нашей стране успешно использовал стволовые клетки, и пересадка сердца удалась! Кстати, что поразительно, сделал он ее бесплатно, возможно, поэтому и удалась? Но еще более поразительно, именно после этой операции он и пришел к выводу, что центр психологической помощи необходим. И возглавил его, знаете кто? В жизни не догадаетесь! – Зоя сделала торжественную паузу. – Счастливый пациент, которому Маслов спас жизнь!

Я настолько опешил, что машинально налил себе полный бокал вина, тут же выпил, и налил еще.

– Извините, Зоенька, ваша информация настолько меня потрясла, – я налил девушке. И мы вновь чокнулись. Я, безусловно, сразу же сообразил, кто этот счастливый пациент, но на всякий случай спросил.

– И кто этот счастливчик, возглавляющий центр психотерапии?

– Максим Станиславович Запольский, – коротко ответила она. Я ожидал, что последует характеристика, но ошибся.

– Он, наверное, на себе испытал, что значит иметь чужое сердце?

– Он достаточно сильный человек. И не думаю, что переживал после операции. По-моему, он принял это как должное. Жив, и, слава Богу. Понимаете, людям свойственно преувеличение. Им кажется, что чужое сердце стучит по-другому, думает по-другому, мечтает по-другому. Им становится страшно, и они зачастую впадают в депрессию. Им кажется, что они должны прожить чужую жизнь. Но чужую жизнь они проживать не умеют, да и не хочется. Но Запольский сам врач, он прекрасно разбирается в анатомии, особенно, что касается строения головного мозга. Может быть, поэтому его эти вопросы не волновали. Но центр он согласился возглавить.

– Я плохо знаю психотерапевтов, хотя… Погодите, в трудный период жизни один мне помог. Как же его фамилия… нет, не помню. Простая такая. Чернов, Белов, ах да, Смирнов! Такой чуткий человек. Он случайно не работает в вашей клинике?