Николай Наседкин - Люпофь. Email-роман. Страница 48

Алина Наумовна!

Вчера, когда после двух недель разлуки (слово неточное, ну да ладно), Вы не пожелали уделить мне хотя бы полчаса, а побежали опять к своему суслику (словно эти две недели не провели с ним безотлучно), я, ещё не зная, что Вы вдруг сегодня по мне SOSкучитесь (!!!), думал-размышлял и надумал вот чего.

Пойду я, наверное, к Чашкину и предложу ему создать КОЛ (Клуб отвергнутых Латункиной). Будем мы с ним встречаться, пить пиво «Козел» и вспоминать-плакать о былом счастье. Со временем к нам присоединится нынешний братец-суслик, уплатит вступительный взнос (а мы к тому времени уже введём взносы). Станет нас трое, и мы снимем где-нибудь офис. На стене, естественно, будет висеть Ваш портрет — тот, где Вы в костюме с галстуком, чёрным маникюром, строгие до невероятности. Такой в жизни Вы, конечно, практически не бываете, но что ж делать? (К слову, это несоответствие очень наглядно проявилось на сайте Stihi.ru — под этим самым портретом, где Вы такая строгая и, вроде бы, серьёзная, находятся Ваши ответы рецензентам, всяким замзуевым, написанные-созданные в невероятном тоне и стиле: «Погладь меня, пожалуйста, по спинке! Я прогнусь-подставлюсь и замурлычу: мр-р! мр-р!..» Ужас!!!).

Ну так вот, кто станет следующими членами (фу!) КОЛа, конечно, конкретно сказать-предугадать нельзя, но типажи предположить можно: по алгоритму сначала это будет 65-летний мужик, а затем — 12-летний мальчик…

Сколько всего будет членов (фу!) со временем в этом Клубе, тоже точно предугадать нельзя, но только не 10, как Вы предполагали-обещали, ибо цена Вашим словам-обещаниям (даже самым красивым) такая же, как использованной туалетной бумаге, что доказывалось жизнью уже многажды. Так что КОЛ явно будет процветать и пополняться членами (фу и ещё раз фу!)…

Вот такие, прямо скажем, грустные мысли вчера угнетали мою голову — ведь я не знал, какая радость сегодня меня ждёт, какой приятный SOS. Эх, и почему человеку не дано заглядывать в будущее, хотя бы на один день (я уж не говорю — на ПОЛГОДА!)

Ну а то, что Вы «будете стараться не скучать» — никто не сомневается. Успехов!

Лёш Лёшич. (Sic!)

Домашневу, 19 сентября, 0-11 (О хрен его знает чём!)

И откуда же Вы, Алексей Алексеевич, такой желчный взялись?! Будто щекотала Вас при рождении не бородка мокрая — та, что между ног, а пупырышки желчного пузыря!

Я просто хотела тебя увидеть: два раза звонила, но, видать, сердце твоё зацементировалось. Просто посмотреть на тебя хотела, понимаешь?! Это ты не захотел со мной встретиться! А к Кольке я поехала за вещами: у нас была одна сумка на двоих, и в ней все мои трусики-лифчики остались — надо было забрать…

P. S. Пошли меня к чёрту, что ли, или напиши, что тебе до меня фиолетово!

P. Р. S. Твоя больная фантазия (КОЛ!!!?) меня пугает-поражает! Оказывается, моя шизоидность — это ещё цветочки…

P. Р. Р. S. А вообще, знаешь что, Алексей Алексеевич, сходи лучше свою жёнушку трахни, может, тогда приземлишься, утешишься!

Алина.

Латункиной, 19 сентября, 9-22 (О деле)

Обсуждать наши с Вами личные взаимоотношения я больше не хочу и не буду.

А вот об одном вопросе ещё поговорить надо. Дело в том, что мне срочно нужны мои книги (Достоевский, Шукшин, Кортасар) — Вы их задержали до неприличия. Я НАСТОЯТЕЛЬНО прошу, чтобы в ближайшие дни они были у меня.

Домашнев.

Алёше, 20 сентября, 21–13 (Комментарии)

Лёш! Вечер был очень тёплым! Я ещё и ещё раз убедилась, что твоя нежность и вообще в жизни, и в постели — фантастична! Спасибо тебе!!! Ты — просто замечательный! Я действительно по тебе SOSкучилась! Д. Н. не очень орала?

До связи.

Дымка.

Алине, 20 сентября, 23–13 (Комментарии на комментарии)

Алин, это тебе спасибо! Повторяю: у меня за последние дни создалось убеждение, что ты окончательно и бесповоротно от меня ушла во всех и всяческих смыслах. Так что сегодняшний вечер, твои признания, что ты всё ещё любишь меня, не говоря уж обо ВСЁМ ОСТАЛЬНОМ из этого вечера — как подарок… Притом были ещё в этом вечере штрихи, были твои признания-оговорки, которые чрезвычайно меня ОБОДРИЛИ. (Чтобы ты не мучилась, не гадала, признаюсь сразу и откровенно: меня радует, что у вас с ним не всё ладно в постели…)

Д. Н., слава Богу, только чуть ворчнула. Я сходил в пиццерию, приволок чудовищную пиццу (размером с велоколесо), и мы с ней вполне мирно поужинали, а сейчас вот посмотрели начало телесериала «Участок». Идиллия!

Добавлю, что не знаю, чем ЭТО ВСЁ (наши отношения с тобой) кончится, но мне кажется (и хочется!), чтобы ЭТО ВСЁ как можно дольше не кончалось. И чтобы ты всегда видела во мне не только человека, профессора, писателя и кого-то там ещё, но и… Догадайся сама! И ещё скажу: в любви надо верить не только в другого, но и в себя. (К чему это я?!)

Алексей.

Алёше, 21 сентября, 12–41 (Осень… Клёны…)

Лёш! Я опять повьюсь. О’к? В переносном, конечно же, смысле. То бишь — юлить-запутывать не собираюсь. Как твой огородик — мой дымчатый дух там ещё не испарился окончательно? Кажись, осень действительно на пятки бабьему лету наступает. Жалко. Правда, жалко — у пчёлки, а по-человечьи — обидно. Чего это я (как и вчера) начала философемничать. Наверное, из-за того, что критические дни не за горами. Буду сейчас г-на Лимонова читать-впитывать и о тебе вспоминать.

До виртуального ужина!

Алинка.

Алине, 21 сентября, 20–41 (Осень… Тревоги…)

Алина, родная!

У меня настроение тоже «философемническое», но — по другому поводу.

Я задумался над существом проблемы, в которой ты мне вчера призналась, и, вернувшись с огорода (где дух твой, конечно, витает, и я, смотря на ложе в вагончике, каждый раз вспоминаю-вижу всё как наяву…), просмотрел справочник «Сексопатология» (М.: Медицина, 1990) и вот что, дружок мой Алина, должен и просто обязан тебе сказать.

Если ты не прекратишь заниматься сексом со своим патологическим Колей, тебе грозят по крайней мере две беды:

Во-1-х, он тебя за…ёт (прости, другое слово здесь не подходит; тем более — ты читаешь Лимонова) если не до смерти, то до болезни точно.

Во-2-х (что, может быть, страшнее), если ты привыкнешь к его чудовищным актам, тебе никогда уже потом нельзя будет получить удовольствие с НОРМАЛЬНЫМ мужчиной. Тебе придётся оставаться с этим сусликом до конца жизни или искать такого же, что в природе встречается крайне редко.

Ты только осознай: у здоровых во всех отношениях мужчин половой акт (фрикционная стадия копулятивного цикла) длится от 1,5 до 3,5 мин, в среднем 2,5 мин («Сексопатология», с. 46). Всё, что выходит за эти рамки (даже наши с тобой 5-10 минут), с точки зрения медицины — уже патология. А у вас с ним — по 1,5 часа (90 минут!!!).

И самое главное, затяжной акт (задержанная эякуляция — ejaculatio tarda), носящий изнурительный характер, влияет на здоровье не столько партнёра, сколько партнёрши… (с. 197)

Алина, это не шутки. Это тебе каждый гинеколог подтвердит. А ты к врачу обязательно должна сходить!

Вот такая лирика — извини.

Алексей.

Алёше, 21 сентября, 22–18 (Осень… Заботы…)

Что касается моей половой жизни…. В интимном плане меня всё это ОСОБО не беспокоит. Раз на раз не приходится — я ж тебе рассказывала: когда 1,5 часа, а когда 30–40 минут. Тем более, если я не захочу близости — её и не будет. Так что преувеличивать не стоит. Да, мне не очень нравится заниматься с ним сексом. Я больше люблю — просто лежать в постели обнажёнными, чувствовать его кожу. У нас порой бывает, что всё заканчивается прелюдией, а потом просто лежим, разговариваем… Не знаю, может быть, я его как надо не возбуждаю…

Вот такой вот расклад.

И всё равно — спасибо за беспокойство. Мне приятно. Честно.

Алина.

Алине, 21 сентября, 22–35 (Продолжение темы)

Алина, родная моя! Ты ведь сама говоришь, что у тебя дело с ним доходит порой до натуральной боли и мучений. Меня более всего поразило, что ты сама ужасаешься тому, что придётся подобное терпеть, может быть, до конца жизни, и, несмотря на это, не хочешь это прекратить…

Это просто ужас или помешательство: чувствовать-осознавать половую несовместимость с партнёром и продолжать заниматься с ним сексом!

Я не прошу, я просто говорю: мне тебя щемяще жалко как близкого и родного человека. Ты рискуешь со временем совсем потерять интерес к сексу, начнёшь ненавидеть его (и секс, да и того, кто тебя насилует), перестанешь БЫТЬ ЖЕНЩИНОЙ.

Ты со своей романтическо-поэтической и увлекающейся натурой пытаешься убедить себя, что терпишь всё ради «любви», но сама же (есть, есть в тебе и прагматическая жилка!) в глубине души понимаешь-осознаёшь, что это блажь, это дурь, это просто нежелание признаться в собственной ошибке… Ну почему ты должна терпеть патологию этого суслика, который полтора часа не может кончить?!