Олег Коряков - Дорога без привалов Страница 48

«Ядрышко» — это, по Ликстанову, талант плюс труд. То, чем рождается искусство.

Сам Ликстанов представлял собой то золотое ядрышко в почти чистом виде. Свою яркую художническую одаренность он неустанно подстегивал трудом. Он не знал, он не умел знать отдыха.

В день, когда его сразила смерть, Ликстанов собирался в отпуск. Был сентябрь 1955 года. Всеми признанный писатель, автор четырех многократно и во многих странах переизданных книг, лауреат Государственной премии, он очень хотел побывать на Черном море. Решил наконец передохнуть. Накануне, буквально накануне вечером поставил точку на последней странице уже четырежды переписанной им рукописи любимой «Безымянной славы», своей пятой книги. Провожая нас в уже занявшееся утро, улыбался с крыльца и бодрился:

— Целый месяц буду роскошно бездельничать!..

Часа через три он, торопясь, как всегда перед отъездом, пошагал к одному литератору — сказать, что думает о его рукописи; вернулся домой, лег на тахту — отдохнуть. В последний раз…

Так ушел он в свой последний, бессрочный отпуск, а нам оставил в дар свою светлую, щедрую душу. Она — в его книгах.

1961–1975 гг.

НЕУТОЛИМАЯ ЖАЖДА

Справедливо говорится, что каждый человек — вселенная. В каждом — весь мир с особым, индивидуальным к нему отношением, со своими звездами и своей любимой, со своей окрашенностью чувств.

А что же тогда человек искусства? Хоровод вселенных? Ибо творчество его — и отражение объективного мира, и выплески собственной души, и выражение тех «миров», которые живут в его героях. Он сразу во многих вселенных, их властелин и раб.

Но и в перевоплощениях художник остается проводником своих, нужных ему, властвующих над ним идей и чувств. Он остается собой. Творчество художника — зеркало его мироощущения. Внимательный и умелый, хоть чуточку поднаторевший читатель, слушатель и зритель в произведении искусства всегда увидит внутренний мир автора, его главные приверженности, его мечты.

У иных авторов, правда, сокровенное лежит глубоко — затушевано, припрятано, замаскировано старанием выпятить объективность, хотя полная объективность в искусстве совершенно невозможна. Это люди таланта несколько рассудочного, как бы оторванного от личной сущности художника.

Но есть талант и другого рода, идущий изнутри, распахивающий людям печали и радости собственного сердца… Это, конечно, не значит, что автор обязательно открыто декларирует свое мироощущение, свои мысли и чувства, нет. Но строй этих мыслей и чувств, образное представление автора о мире несут людям самое сокровенное. Такого рода талантом щедро наделена Ольга Маркова.

Как у каждого самобытного художника, у нее есть свое главное, сокровенное, что выражено в творчестве особо явственно. Это главное у Ольги Марковой я сформулировал бы как жажду счастья, воплощенную автором в женских образах. В них писательница поет извечное и справедливое стремление русской женщины к лучшей доле, ее высокое предназначение, ее права, обретенные в советской действительности.

Эта направленность кладет меру своеобразия на произведения Ольги Марковой и одновременно движет ее творчество по руслу больших, поистине народных дум и проблем.

Главный образ

Не знаю, надо ли оговариваться, но на всякий случай оговорюсь: только что высказанное вовсе не означает, что образом женщины ограничен круг творческих интересов писательницы. Он широк и многообразен, многочисленны и многообразны персонажи ее произведений, но в общей картине жизни, изображаемой Ольгой Марковой, я выделяю то, что мне представляется наиболее близким автору, «лежащим на сердце».

Разговор об этом легко начинать, потому что с этого начинала сама писательница.

Появившаяся на свет в 1935 году ее первая повесть «Варвара Потехина» была поистине художественным открытием. В пластах народной жизни, вздыбленных революционными преобразованиями, писательница приметила только что народившийся тип, который знаменовал новое и очень крупное социальное явление, — деревенская женщина становилась Гражданкой.

С Варварой Потехиной читатель знакомится в тяжкую для нее пору. Одна-одинешенька, выгнанная из дома дяди, беременная от парня, отвернувшегося от нее, мыкает Варвара свои горькие дни в пустой сиротской хибарке, подобно зверю в логове. «У нее не было самого необходимо, и иногда, по ночам, она залезала в чужие дворы и тащила все, что попадало: ведра, доски, кринки, юбки, веревки». Она исступленно хочет одного: «Приобретать! Жить, как все!»

Это извечное тоскливое «как все» — ее мечта, воплощение единственно возможного счастья. «Хотелось жить, как все, обзавестись хозяйством; все свое: свой огород, своя корова, своя посуда, свои половики и большая кровать — все для того, чтобы быть счастливой».

Не так уж много нужно ей для счастья, обычный достаток, совсем немного, но— очень нужно. И Варвара стремится к этому неистово — карабкается, рвется, не жалея себя. В промерзлой избенке, отогревая младенца своим дыханием, она скрюченными, покрасневшими от холода пальцами вяжет мережи: будут деньги. Засадив огород картофельной шелухой, целые дни проводит у грядок, забывая о ребенке, — будет свой овощ. Пообещали приработок на колхозном поле — она пластается и там.

Работа и работа без просвета. То злая и надсадная, то упоенная, Варвара отдает себя труду привычно и просто, ее удовлетворение от работы лежит, пожалуй, не столько в области психологии, сколько физиологии, и лишь постепенно начинает возникать смутная, ускользающая от сознания мысль о выгоде коллективного труда. Но выгоду-то она ищет пока лишь только свою. Колхоз по-прежнему остается для нее чужим и ненужным, и с незамутненной совестью Потехина тащит с поля домой колхозную рожь.

Но колхоз существует, существует Советская власть, и это становится решающим в судьбе одинокой беднячки. Незаметно для себя Варвара оказывается втянутой в ожесточенную классовую борьбу, происходящую в деревне. Суровые, подчас жестокие уроки жизни делают ее взгляд на окружающее обостренным и ясным, она вступает в колхоз, но не это еще главное для писательницы, — Маркова ведет свою героиню дальше: ведь Варваре так нужно, так необходимо счастье. Путь к нему, однако, пролег не торной дорогой — путаными, ломкими тропинками…

Уже в этой первой повести Ольги Марковой сказался присущий писательнице внимательно-спокойный, широкий взгляд на жизнь с углублением в человеческую личность. Ее не влечет остросюжетное сплетение обстоятельств, хотя нередко она рисует ситуации обостренные, драматические. Писательница изображает жизнь в ее естественном течении, сосредоточиваясь на бытовых деталях, на психологии и взаимодействии характеров. Разные люди окружают Варвару — злобствующий Захар Беляев, ее дядя, и Анисья Дорохова, старуха председательница Елизавета Косякова и ее сотоварищи по партии и делам, Павел Бурцев, шумная бездельная Зинаида Чувелева и падшая, спившаяся вдова Лузина, по прозвищу Дуня Рак. Все они тоже ищут свое счастье, и все по-своему кладут отпечатки на жизнь и миропонимание Варвары.

Не вдруг прозревает и мудреет героиня повести, долго сковывают ее липучие собственнические представления, но все ощутимее пробивается в ней что-то светлое; какие-то подчас неприметные, но нелегкие и важные ступеньки в сознании, шаг, еще шаг — и уже заливает душу возвеличивающее человека чувство нужности людям, потребность заботиться о них, думать и хлопотать об общем деле, им болеть, его славить. Из беззащитной и забитой, озлобленной и отчаявшейся вырасстает сильная, уверенная, торжествующая Варвара Потехина, простая русския баба, нашедшая свое большое и прочное счастье в служении людям, обществу.

Благополучно устраивает она и семейную жизнь, возвращая к себе свою любовь — Андрея Дорохова. Но не это для нее главное. Это тоже необходимо ей, но главное не в этом. Отберите у нее дело, уведите ее от людей, оставьте наедине со своей семьей — погаснут ее очи, надломится душа, Варвара рухнет. А отвернись, уйди от нее Дорохов — будет больно, будет саднить незаживающий рубец, но Варвара останется деятельной, неунывающей, борющейся. Такой она человек.

Вспомним Любку Смолякову из превосходного марковского рассказа «Шест у двора». Совсем молоденькая, непосредственная, порывистая, она мается от горячей любви к трактористу Антону Пьянкову, который привез из города жену Клавдию, ленивую и капризную, с особыми, «городскими», претензиями. Прилип Антон к своей Клавдии — не оторвешь. Но вот Любка встречает соперницу, когда та, бросив мужа, сбегает в город. Любке бы обрадоваться, а ее охватывает ярость.

«— Уезжай Бросай нас! Купишь в городе булку хлеба — кушай на здоровье!.. Но с каждым куском пусть тебя думка тревожит: это мы тебе кусок вырастили! Мы для него землю периной взбили. Ешь, но помни!»