Еремей Айпин - Ханты, или Звезда Утренней Зари Страница 5

Теперь ехал Демьян и размышлял об искателях нефти и газа. Значит, нефти-то еще не хватает, коли на поиски новых нефтяных мест людей отправили. Когда он ехал по Родниковому озеру, видел их домики на берегу, в сосновом перелеске. А домики эти разные — одни деревянные, обшитые досками. Другие обшиты железом листовым. Под железом, наверное, тоже дерево. А железо сверху для прочности. Стоят домики на полозьях — на двух толстых бревнах, концы которых вместо загиба вверх просто затесаны полого снизу к верхней стороне. Все правильно сделано — это чтобы они в снег не зарывались. Несколько домиков на толстых железных трубах — тоже полозья, такие-то надежные, наверное, не поломаются на таежных колдобинах и кочкарниках. Над крышами торчат трубы — вьются дымки.

Гудят тракторы. Стучит электростанция.

Взглянул Демьян на становье искателей, и все, что там было, четко отпечаталось в его памяти. Это по давней охотничьей привычке все мгновенно схватывать и запоминать. В тайге у охотника ни карт, ни записных книжек. Все должно быть в голове. Может быть, пройдет немало времени, и, если в этом будет надобность, он восстановит в памяти все, что видел там-то столько-то зим назад. И вновь услышит те отзвучавшие звуки и почувствует улетучившиеся запахи. Все это дано охотнику тайги.

Покачивался Демьян в такт оленьему бегу, и мысль его шла к начальнику искателей Медведеву. Какой он есть, тот, кто командует целым отрядом искателей-молодцов с крылатыми и некрылатыми машинами?! Кто же он такой?! О чем он думает?! Какой он увидел эту землю? И какой она видится ему в будущем? Думает ли Он о чем-нибудь другом, кроме нефти и газа? А главное — думающий ли он человек?! С сердцем он или, может быть, совсем без сердца?! Люди разные бывают, как и птицы и звери…

И как он выглядит? Молодой ли, старый? Не зная его дела, не поговорив с ним, нельзя понять его душу. Вернее, трудно понять. А вот внешность… Тут уж воображение Демьяна заработало само собой. Ну, борода, наверное, погуще, посолиднее, чем у Семки и Поли… Аполлона. И брови широкие, густистые, что еловые лапы. И голос, само собой, звучный, чистый, что бегущий между таежными сопками родник. А лицо… Лицо, конечно, приятное, благородное. Такие благородные лица обычно нравятся женщинам. У него, конечно, есть жена — добрая, работящая. И дети, наверное, есть. Не четверо, конечно, как у Демьяна. Но двое-то уж это наверняка. Как без детей — скучно же жить на свете… А глаза… и добрые. И строгие. И печальные. Ну, добро это понятно — как с людьми без доброты? Никак нельзя без доброты с людьми. И без строгости нельзя. Особенно начальнику. А вот печаль откуда взялась? По Демьяну выходило, что у главного искателя Медведева все хорошо: и на работе, и в семье, и связи родственные с людьми не порвал. Тогда отчего же эта печаль? Какое сомнение в душе главного искателя Медведева? Может быть, чего-то постиг, а чего-то не сумел постигнуть? А может быть, это не печаль, а грусть, которая приходит на смену и радости и горести. Может быть, это та грусть, что приходит к человеку с набегающими годами в пору зрелости? Возможно, это признак зрелости, признак мысли, признак сердца. Если так — значит, он человек мыслящий. Значит, он человек, думающий о будущем…

Слушал Демьян тихую песню полозьев и думал, что, может быть, суть многих вещей он постигнет через несколько дней на обратном пути, когда заедет к главному искателю и своему родственнику Григорию Медведеву.

3

Жил Демьян и не просто промышлял зверя и птицу, ловил рыбу, собирал ягоду и кедровый орех, а все это для родственников делал, которые в малых селениях, в поселке, в городе и в других добрых странах живут. Поэтому все, за что ни брался, он делал не спеша, основательно, с думой о будущем. Он чувствовал, что его жизнь очень нужна другим людям. Без него неполной будет жизнь всех людей, живущих на земле. Поэтому и жить надо по-родственному, понимать надо друг друга. И люди, которые бывали в его угодьях, никогда еще не отказывались от родства с ним, всегда понимали его и соглашались с его мыслями о единоначалии человеческого рода. Только жена Анисья не принимала всерьез его слова, все перечила ему.

«Ты от своих родственников что имеешь?» — спрашивала она.

«А что мне надо? Мне от них ничего, кроме понимания, не надо!» — отвечал Демьян.

«Не надо, потому что никто за так ничего не даст! Вот у нас оленей не хватает на жизнь. Олени нам нужны!»

«Оленя я сам не возьму. Оленей у всех не хватает. Сама знаешь, есть охотники, у которых оленей меньше, чем у нас… Что еще нужно?! Машина мне не нужна…»

«Вон что вспомнил! — смеялась Анисья. — Да машину никто и не даст. Дай тебе — так потом самолет или вертолет захочешь!»

И тут Демьяна вдруг озарило.

«А самолет есть! — улыбнулся он жене. — Город дал самолет! В поселок из города летает, людей возит! Есть самолет!»

«А самолет-то не за так, самолет у людей деньги берет!» — остановила его Анисья.

Вот женщина, подумал Демьян, кого угодно на словах победит.

«Только ты… за-ради родства все готов положить! — говорила Анисья. — А люди-то не такие… Мало таких! Мало!»

«Про самолет вот что скажу, — возразил он жене. — Ведь пушнину мою не за так берут, деньги мне дают. Вот когда б я пушнину за так сдавал, то и самолет бы меня без денег возил! Так?! И в магазине так же было бы!»

«Да ты уже до коммунизма дожил, без денег хочешь! — опять зацепила его Анисья. — Всех перегнал, один до коммунизма добрался!»

«А если этот коммунизм по жизни идет так, как я думаю?! Пусть идет, пусть! Разве я виноват в чем?!»

«Ох, одному-то, наверно, тяжко? — притворно вздыхала Анисья. — Без людей-то, а? Без родственников?!»

«Нет, это тебе тяжко, не хочешь понимать! — упирался в свое Демьян. — А люди понимают, родственниками надо жить».

Замолкала Анисья. Не помнит Демьян, чтобы до ссор они доходили, когда говорили об этом. Не сдавалась она — поэтому и замолкала. Он чувствовал ее упорство и несогласие и немного жалел ее. Не мог он уступить ей еще и потому, что война взяла его отца и трех старших братьев. Он никак не мог допустить мысли, что, если рассуждать о выгоде-невыгоде, тогда получается, что они погибли только за двух кровных родственников — за него и за мать. Четыре жизни — за две жизни. Это и слишком много, и слишком мало. Так не должно быть, да так и не было. Он понимал нутром, что они полегли на поле войны и за него, и мать, за всех родственников сел и городов, за все человечество земли. И словно добрая память о них, остались люди, по-родственному близкие ему, за которых они отдали свои жизни. И теперь они покоятся в братских могилах на далеких, но родственных землях, а не на родовом кладбище на Малом Яру, куда ушли все предки чуть ли не до десятого колена. Их, братьев и отца-воина, в последний раз видел живыми вернувшийся с фронта председатель Совета. И Демьян такими глазами смотрел на председателя-ветерана, словно тот сохранил в себе частицу их дыхания, частицу их любви к жизни, к родным, к своей земле. И когда ветеран умер, он снова попал в пугающую пустоту — прервалась связь с миром, с человечеством, словно второй раз погибли и отец и братья. А сам он остался один в этой пустоте — беспомощный и никому не нужный. Мать умерла вскоре после войны. Такое ощущение пустоты он впервые испытал в детстве, когда война взяла отца и братьев. Ведь они связывали его с миром, с прошлым и будущим, и эту связь неожиданно обрубила война — это было первое потрясение в его жизни. И после смерти ветерана он мучительно искал выход из пустоты — надо было как-то жить, как-то наладить утерянную связь с миром и жизнью. И восстановить эту связь помогла ему Анисья, младшая дочь председателя-ветерана. Раньше он почти не видел ее: она училась, а потом куда-то надолго уезжала. Когда встретил ее, он смутно почувствовал, что должны произойти большие перемены в его жизни. И хотя у нее были более удачливые и видные женихи, но она выбрала Демьяна, в ту пору нескладного и угрюмого. Почему именно его — этого он до сих пор не знает. Ведь тогда он метался словно слепой — безутешный и неприкаянный. И в нем еще не было того душевного равновесия, ощущения совершенства мира — единства мыслящего человека и живой природы, единства всего сущего, — что придет позднее. В то время он не смог бы определенно сказать, что именно испытывал к Анисье. Была только большая привязанность и уважение к ее отцу. Но когда узнал ее ближе, он порадовался тому, что ее выбор пал на него, а не на другого.

Потом появились дети, и у Демьяна прошло ощущение пустоты.

Так восстановилась утерянная было связь с прошлым и будущим, с Небом и Землей…

Спустя годы Анисья же своими словами, что в первую голову надо думать только о себе, натолкнула его на открытие — во всех селах и городах, на всей планете живут его родственники. Это была новая связь с человечеством и Вселенной. Пришла уверенность, что эта связь никогда уже не прервется, эту его вечную связь никто уже не сможет поколебать.