Дэйв Эггерс - Душераздирающее творение ошеломляющего гения Страница 5

О чем она? — спросил Освальд. Ну, кхм, сказал автор, снова проявляя чудеса красноречия, так сразу и не скажешь, короче, это вещь мемуарная… Я вас умоляю! — громко перебил автора Освальд. (Думаю, вам будет интересно узнать, что волосы Освальда торчали перьями.) Только не говорите мне, что вы угодили в эту ловушку! (И ниспадали на плечи, как в «Подземелье драконов»[8].) Мемуары! Вот только не надо этих старых фокусов! Некоторое время он продолжает гнать такую пургу, используя сочные обороты современного языка, пока автор наконец не почувствовал, что ему как-то не по себе. В конце концов, может, Освальд в своем пурпурном велюре и коричневых вельветовых штанах прав: быть может, мемуары — это Плохо. Может, в самом деле писать о реальных событиях от первого лица, если ты не ирландец и тебе не стукнуло семьдесят. — Плохо. Что-то в этом есть. Пытаясь сменить тему, автор спросил Освальда, фамилия которого совпадала с именем человека, убившего президента[9], над чем же сейчас работает он. (Освальд был в некотором роде профессиональным писателем.) Конечно же, автор одновременно и ждал, и боялся, что проект Освальда будет преисполнен великого смысла и немыслимой масштабности — ревизия кейнсианской экономики[10], переработка «Гренделя» (на этот раз — с точки зрения окрестных сосен[11]) или что-нибудь в этом роде. И знаете, что он мне ответил, этот человек с перистыми волосами и в пурпурном велюре? А вот что он ответил: над сценарием. Он не выделил это слово курсивом, но здесь мы это сделаем: над сценарием. А что за сценарий? — спросил автор, который ничего не имеет против сценариев, он вообще очень любит кино, ибо там, как в зеркале, отражается нате безумное общество и так далее, — но которому вдруг сразу полегчало. Ответ был такой: это сценарий «про Уильяма С. Берроуза и наркотическую культуру»[12]. И сразу рассеялись тучи, засветило солнышко, и автор в очередной раз понял: даже если это плохая идея — излагать правдивую историю, даже если идея описания смерти родных и утраты иллюзий в результате смерти родных никому не будет интересна, кроме нескольких одноклассников автора и студентов, обучающихся в Нью-Мексико «творческому письму», — но все же бывают идеи много, много хуже. Впрочем, если вам неприятна мысль о том, что все здесь изложенное — правда, хочу предложить вам одну вещь, которую должен был сделать сам автор и которую делают испокон веков и писатели, и читатели:

СЧИТАЙТЕ, ЧТО ВСЕ ЭТО ВЫДУМКА.

Вообще-то автор хочет предложить вам сделку. Для тех, кто разделяет позицию Освальда, он сделает вот что: вы ему высылаете экземпляр этой книги в твердой или мягкой обложке, а он за вознаграждение в размере $ 10 (выпишите чек на имя Д. Эггерса) вышлет вам 3,5-дюймовую дискету с полной электронной версией этой книги — с той лишь разницей, что все имена и места будут там изменены, и кто есть кто, смогут попять только те, чья жизнь, пусть и в слегка замаскированном виде, отразилась в книге. Вуаля! Беллетристика! Более того, электронную версию можно сделать интерактивной, как и положено всему электронному (вы разве не слышали про эти новые микрочипы размером с молекулу? Которые умеют все, что умеют все компьютеры на земле от начала времен, причем — за одну секунду и в крупице соли? Невероятно, правда? Что ж, так у нас испокон веку: техника способна сильно изменить нашу жизнь). Касательно электронной версии: для начала, есть такая опция — выбор имени главного героя. Мы можем предложить десятки вариантов, например: «Писатель», «Автор», «Журналист», «Пол Теру»[13], — или вы можете пойти своим путем и выдумать что-нибудь сами. Используя функции поиска и замены на своем компьютере, можете создать нечто оригинальное, каждый сможет переименовать всех действующих лиц, начиная с главных героев и кончая эпизодическими персонажами. (Сделайте ее книгой о себе! О себе и своих корешах!) Те, кого заинтересовала беллетристическая версия произведения, должны выслать свой экземпляр документальной книги по адресу: Особое предложение Д.Р.Т.О.Г. для любителей беллетристики, ч/з «Винтидж Букс», Парк-авеню, 299, Нью-Йорк, НЙ 10171). УЧТИТЕ: Это абсолютно серьезное предложение. ХОТЯ: Присланные книги, к сожалению, не возвращаются. ВМЕСТО ЭТОГО: Они будут списаны как остатки вместе с остальными экземплярами. Идем дальше: автор хотел бы признать существование планеты сразу за Плутоном и, кроме того, опираясь на собственные изыскания и воззрения, хотел бы восстановить точку зрения на Плутон как на планету. Ну зачем мы обошлись с Плутоном так нехорошо? Он нам что, мешал[14]? Автор хотел бы признать, что, поскольку в книге много стеба, у вас есть право ее выкинуть. Автор хотел бы признать, что с названием у вас могут возникнуть сложности. У него тоже имеются сомнения. Название, которое вы видите на обложке, стало победителем чего-то вроде карусельного турнира заголовков, проведенного в декабре 1998 года в пригороде Феникса, штат Аризона, во время праздников. Ниже следует перечень других претендентов и причины отвода: «Душераздирающее творение о смерти и позоре» (чистая правда, но не звучит); «Ошеломляющее творение о мужестве и силе» (может подать в суд Стивен Амброуз[15]); «Воспоминания о католическом детстве» (тоже более-менее занято), «Старый и черный в Америке» (слишком рискованно). Мы склонялись к последнему названию с его аллюзиями и на тему взросления, и на тему инакости в ее американском изводе, но его, не глядя, отмел издатель, и мы остались с «Душераздирающим творением ошеломляющего гения». Да, такое название цепляет взгляд. Сначала оцениваешь книгу по обложке и тут же за нее хватаешься: «Вот такую книгу я и искал!» Многие из вас, особенно те, кто любит что-то слюнявое и слезовыжимательное, зацепились за слово «душераздирающее». Другие решили, что «ошеломляющий гений» — весьма неплохая рекомендация. Но потом вы подумали: «Эге, а как это одно совмещается с другим? Это ведь как ореховое масло и шоколад, шотландка и пейс-ли — вещи, между которыми не может быть мирного сосуществования. Если эта книга и впрямь «душераздирающая», зачем тогда глупое бахвальство, которое все портит? А если предполагается, что название — утонченная шутка, зачем тогда апеллировать к эмоциям? Иными словами, в этом заголовке, с его нарочитым (или искренним? о боже, только не это!)хвастовством просто не сходятся концы с концами. Следовательно, интенции заголовка можно проинтерпретировать единственным логически непротиворечивым способом как а) глупую шутку, б) основанную на дурно реализованном пристрастии к необычным (и, судя по всему, рассчитанным на шок) заглавиям, каковое пристрастие произрастает в) из любви к глупым шуткам, разумеется, к которым примешивается г) нехорошее чувство, что автор считает заголовок вполне адекватно описывающим содержание, задачи и качество своей книги. Да тьфу на тебя — какая разница? По-моему, уже по барабану. Вы уже попались, вовлеклись — и все, понеслась! Автор также хотел бы признаться, что в 1996 году он голосовал за Росса Перо[16] и совершенно этого не стыдится, потому что он всегда был горячим поклонником богатых и полоумных, особенно таких, чье сердце кровью обливается, — а сердце г-на Перо это делает, да еще как. Отдельной строкой автор должен признать, что, таки да, успех мемуаров — да и вообще любой книги — сильно зависит от того, насколько привлекателен образ повествователя.

В этом плане автор желает сообщить вам следующее:

а) он такой же, как и вы;

б) он, как и вы, быстро засыпает, если напьется;

в) иногда он занимается сексом без презервативов;

г) он не устроил своим родителям пристойных похорон;

д) он не заканчивал университетов;

е) он рассчитывает умереть молодым;

ж) его отец пил и курил и из-за этого умер, так что теперь он даже есть боится;

з) он улыбается, когда видит молодых чернокожих мужчин с детьми на руках;

Одно слово — привлекательный.

И это только начало!

А теперь автор хотел бы признаться, каковы главные темы и аспекты этой книги.

Вот каковы:

Это мечта каждого ребенка и подростка. Иногда она рождается из обиды. Иногда — из жалости к себе. Иногда — из потребности во внимании. Обычно все три фактора срабатывают одновременно. Важно лишь то, что каждый человек в тот или иной момент мечтал, чтобы его родители умерли, и пытался понять, что же это значит — быть сиротой, как Энни[17] или Пеппи Длинныйчулок, а из более недавних примеров — прекрасные и трагически наивные персонажи «Вечеринки на пятерых»[18]. Вам кажется, что в отсутствие родительской любви, которую родители иногда ни с того ни с сего изливают на вас, но гораздо чаще ее лишают, на вас обрушится лавина любви и внимания, что горожане, родственники, друзья и учителя, весь мир вдруг преисполнится бесконечным сочувствием и симпатией к осиротевшему ребенку, а его жизнь станет похожей на жизнь знаменитостей, к которой примешивается доля надрыва, ведь самая лучшая разновидность славы — это слава, выросшая из трагедии. Большинство мечтает о таком, а некоторые через это проходят, — и в данной книге (как и в «Пеппи Длинныйчулок») рассказывается, что это значит на самом деле. Тем самым ни с чем не сравнимая утрата влечет за собой постоянную борьбу за жизнь, огрубляет душу, но одновременно порождает и некоторые неоспоримые преимущества, в первую очередь — абсолютную свободу, которую можно интерпретировать и использовать множеством разных способов. И хотя порой в голове не укладывается, как это — потерять обоих родителей всего за 32 дня (ср. реплику из «Как важно быть серьезн.»: «Потерю одного из родителей еще можно рассматривать как несчастье, но потерять обоих, мистер Уординг, похоже на небрежность»[19]) — и потерять по совершенно разным причинам (в обоих случаях, конечно, рак, но совершенно разный в смысле локализации, продолжительности и этиологии), эта потеря сопровождается безусловным, хотя и окрашенным муками совести ощущением мобильности и безграничных возможностей — ведь ты вдруг очутился в мире, где нет ни пола, ни потолка.