Сара Аллен - Садовые чары Страница 5

Он прошелся вдоль изгороди, полной грудью вдыхая терпкий аромат жимолости. Подошва его задела что-то твердое, он опустил глаза и обнаружил, что наступил на яблоко. Затем его внимание привлекла дорожка из яблок, тянувшаяся к небольшой кучке у самой изгороди. На землю шлепнулось еще одно яблоко. До этого яблоки никогда не падали на его участок. Черт, со своего двора он даже не видел саму яблоню.

Тайлер подобрал маленькое румяное яблоко, обтер его о рубаху и откусил кусок.

Он медленно двинулся обратно к дому. Завтра он соберет яблоки в какую-нибудь коробку и отнесет их Клер, вот что он сделает. Будет предлог увидеть ее еще раз.

Вполне возможно, он снова гоняется за призраками.

Ну и черт с ним.

Если берешься за что-то, доводи до конца. Последнее, что он помнил, это как он поднялся на верхнюю ступень заднего крыльца.

А потом ему приснился поразительный сон.

Глава 2

За десять дней до этого

Сиэтл, штат Вашингтон

Сидни подошла к кроватке дочери.

— Просыпайся, солнышко.

Когда Бэй открыла глаза, Сидни приложила к губам девочки палец.

— Мы уезжаем, только так, чтобы Сьюзен не услышала, поэтому шуметь нельзя. Как мы договаривались, помнишь?

Бэй без единого слова встала и отправилась в ванную; она даже не стала спускать за собой воду, потому что от соседской квартиры их отделяла тонкая стенка и Сьюзен могла услышать. Потом девочка сунула ноги в туфли на мягкой бесшумной подошве и надела несколько слоев одежды, которую Сидни приготовила для нее с вечера. Днем обещали потепление, но у них не будет времени остановиться и переодеться.

Пока Бэй одевалась, Сидни расхаживала по комнате. Уезжая по делам в Лос-Анджелес, Дэвид, как обычно, попросил пожилую соседку приглядывать за Сидни и Бэй. Всю прошлую неделю Сидни в своей объемистой сумке потихоньку выносила из дома одежду, еду и прочие необходимые вещи, чтобы не вызвать у Сьюзен подозрений несанкционированной отлучкой. Ей было позволено водить Бэй в парк по понедельникам, вторникам и четвергам и ходить за покупками по пятницам. Два месяца назад она разговорилась в парке с одной мамочкой, у которой хватило бестактности задать ей вопрос, на который все остальные не решались. Откуда столько синяков? Почему она такая дерганая? Эта женщина помогла Сидни купить за триста долларов подержанный «субару», неплохую машинку для тех денег, которые Сидни удалось скопить за последние два года, подбирая завалившуюся между подушками дивана мелочь и втихомолку возвращая в магазины за наличные вещи, за которые расплачивалась чеками. Расходы ее Дэвид строго контролировал. Еду и одежду она передавала той женщине из парка, а та относила их в машину. Сидни очень надеялась, что Грета — так звали женщину — не забыла оставить «субару» в условленном месте. В последний раз они разговаривали в четверг, а сегодня было воскресенье. Вечером должен был вернуться Дэвид.

Раз в два-три месяца он летал в Лос-Анджелес, чтобы лично удостовериться, как идут дела в купленных им ресторанах, и каждый раз устраивал попойку со своими компаньонами, однокашниками по университету. Домой он возвращался довольный, все еще немного навеселе, но это продолжалось ровно до тех пор, пока ему не приходила охота заняться сексом и он не принимался сравнивать ее с девицами, с которыми развлекался в Лос-Анджелесе. Когда-то она была точно такой же. И опасные мужчины были ее коньком — и, как она всегда полагала, коньком ее матери. Эта причина была одной из множества тех, что побудили ее уехать из Бэскома с рюкзаком за плечами и несколькими материнскими фотографиями на память.

— Я готова, — прошептала Бэй, выходя в коридор, по которому расхаживала Сидни.

Та присела на корточки и обняла дочь. Девочке исполнилось пять — возраст вполне достаточный, чтобы понимать, что происходит дома. Сидни пыталась оградить ее от влияния Дэвида, и по их молчаливому соглашению он не трогал Бэй, если Сидни делала то, что он требовал. Однако она подавала малышке чудовищный пример. В Бэскоме, при всех его недостатках, было безопасно, и ради того, чтобы Бэй наконец узнала, что такое спокойная жизнь, стоило вернуться в этот ненавистный ей городишко.

Она поспешно отстранилась, чтобы снова не расплакаться.

— Идем, солнышко.

Уходить она умела виртуозно. И проделывала это не раз и не два — до тех пор, пока не встретила Дэвида. Теперь же от страха ей было трудно дышать.

Тогда, много лет назад, покинув Южную Каролину, Сидни отправилась прямиком в Нью-Йорк, где можно было раствориться среди людей и никто не считал ее странной, где имя Уэверли никому ничего не говорило. Там она сошлась с какими-то актерами, которые с ее помощью отшлифовывали свой южный акцент, в то время как она усердно старалась избавиться от него. Год спустя она перебралась в Чикаго вместе с мужчиной, который зарабатывал себе на жизнь — и весьма неплохо — угоном машин. Когда он попался, она прикарманила его деньги и переехала в Сан-Франциско, где жила на них целый год. Именно тогда она и сменила имя, чтобы он не смог ее отыскать, и стала Синди Уоткинс — так звали одну ее подружку в Нью-Йорке. Когда деньги закончились, она уехала в Вегас и устроилась на работу официанткой. У девушки, вместе с которой она приехала из Вегаса в Сиэтл, был друг, работавший в ресторане «Дэвидс-бэй»; туда он и пристроил их обеих.

Сидни безумно запала на Дэвида, владельца ресторана. Он не был красавцем, но в нем чувствовалась сила, а ей это нравилось. Сильные мужчины возбуждали ее — до тех пор, пока не начинали пугать, и тогда она немедленно уходила от них. Она научилась виртуозно играть с огнем. Ситуация с Дэвидом стала пугающей через шесть месяцев после того, как они начали встречаться. Время от времени он избивал ее до синяков, привязывал к кровати и принимался рассказывать, как сильно он ее любит. Потом он начал следить за ней, когда она выходила в магазин или в гости к друзьям. Она решила бросить его, собиралась запустить руку в кассу его ресторана и уехать в Мексику вместе с одной девушкой, с которой она познакомилась в прачечной, как вдруг узнала, что беременна.

Семь месяцев спустя на свет появилась Бэй; Дэвид назвал ее в честь своего ресторана Весь первый год ее жизни Сидни винила тихую малышку в своей загубленной жизни. Теперь Дэвид не вызывал у нее ничего, кроме отвращения и страха — страха, подобного которому она не испытывала никогда. А он чувствовал это и бил ее еще сильнее. Это в планы Сидни не входило. Она не собиралась обзаводиться семьей. Не собиралась связывать свою жизнь ни с одним из тех мужчин, с которыми встречалась. А теперь ее по рукам и ногам связывала Бэй.

Но однажды все перевернулось. Тогда они еще жили в той квартире, которую делили с Дэвидом до того, как перебраться сюда. Бэй едва исполнился годик, и она тихонько возилась на полу с только что выстиранным бельем, наматывая мочалки на голову, а полотенца на ноги. Внезапно Сидни увидела себя саму в детстве. Она играла в одиночестве, а ее мать ломала руки и металась по их дому в Бэскоме, а потом, никому ничего не сказав, снова уехала. Ее вдруг точно током ударило, по коже пробежал озноб, а с губ сорвался вздох, который заморозил все вокруг. С тех пор она больше не пыталась походить на мать. Ее мать старалась быть хорошим человеком, но хорошей матерью стать так и не смогла. Она бросила дочерей без всяких объяснений и больше к ним не вернулась. Сидни собиралась стать хорошей матерью, а хорошие матери защищают своих детей. Ей понадобился год, но в конце концов до нее все же дошло, что оставаться с Дэвидом из-за Бэй вовсе не обязательно. Можно взять дочку с собой.

Прошлые ее побеги проходили так гладко, что она дала себя усыпить ложному чувству безопасности. Ведь раньше ее никто никогда не преследовал. Ей даже удалось закончить школу парикмахеров, до того злосчастного дня, когда она вышла из салона красоты в Бойсе, куда устроилась работать, и увидела на парковочной площадке Дэвида. Потом она вспоминала, что за миг до того, как она заметила его у машины, на нее вдруг повеяло ароматом лаванды, и она подумала, что не чувствовала этого запаха со времен Бэскома. Аромат шел откуда-то из салона, как будто пытался заставить ее вернуться обратно внутрь.

А потом она увидела Дэвида, и он затащил ее в машину. Она была удивлена, но сопротивляться не стала. Ей было неудобно перед новыми подругами из салона. Дэвид завез ее на площадку за какой-то забегаловкой и так избил, что она потеряла сознание, а когда очнулась, он насиловал ее на заднем сиденье. Он снял номер в мотеле, чтобы она привела себя в порядок, и заявил, что женщина сама виновата, когда она выплюнула в раковину выбитый зуб. Потом они вместе отправились за Бэй в ясли; как выяснилось, Дэвид навел справки и узнал, куда устроили его дочь, и таким образом разыскал их обеих. Он был само очарование, и воспитатели не усомнились в его словах, когда он сказал, что Сидни попала в аварию.