Артур Саканян - Театр одного зрителя Страница 5

Однако после трёх показов все восторги зрителей улетучивались. Тогда она стала копировать другие эффектные жесты людей. Потом она переключила внимание на животных, и трижды уговорила маму повести её в цирк во время гастролей цыганского зверинца. Ещё ей повезло, что их сосед был заядлым меломаном. Под аккомпанемент его музыки она очень быстро нашла себя в танце, и с каждым разученным «па» всё полнее ощущала прелесть свободы в движениях.

Постепенно она научилась ещё пародировать, копируя самое характерное и смешное, что видела в поведении людей и в повадках животных. Но больше всего ей нравились бурные аплодисменты зрителей и завистливые взгляды некоторых девчонок.

Незаметно она стала знаменитой в своём окружении. Даже дети из соседних дворов специально приглашали её для игры в пантомиму.

Ощущение непревзойдённости приятно защекотало её самолюбие, а желание быть в центре внимания незаметно переросло в насущную потребность. Конфликты, сопутствующие успеху, она научилась ловко переводить в плоскость борьбы за справедливость и даже слыла принципиальным правдолюбом.

Теперь малыши со всех концов двора бежали к ней в поисках праведного суда. Мальчишки убедились, что её пародии могут бить похлеще кулака, и с ней вели себя предупредительно. Однако с подружками всё оказалось сложнее. Равных себе она не признавала, и, видимо, поэтому некоторые девочки не дружили с ней. Их она называла «гордячками», но при каждом удобном случае переманивала в свой лагерь. Как только косые взгляды такой «гордячки» сменялись на рабски преданные, она ощущала себя на вершине блаженства.

По-настоящему она ни с кем не дружила, кроме одной невзрачной девочки, которая всюду ходила за ней по пятам. В глубине души она презирала свою единственную подругу, часто понукала ею, но другим в обиду не давала.

-7-

Однажды возле театральной кассы она увидела объявление о конкурсе. Театру была нужна молоденькая статистка. Казалось, что, в неполные шестнадцать лет, пробил её звёздный час.

«Все полопаются от зависти, когда узнают, что теперь я стану актрисой», — подумала она, и даже маме ничего не сказала о конкурсе.

-8-

Председателем конкурсной комиссии был новый главреж. Когда-то в молодости он ремонтировал здесь театральный реквизит, потом учился на режиссёра в другом городе и вот, совсем неожиданно, вернулся в родные пенаты.

В списке конкурсанток она оказалась последней, чему очень обрадовалась. Их по очереди вызывали в зал, где режиссёр давал листок с описанием образа, и без подготовки предлагал сыграть роль на сцене.

-9-

Она вошла в зал, получила листок с заданием и чуть не запрыгала от радости. Ей выпала роль легкомысленной крестьянки, у которой и корова сдохла, и куры перестали нести яйца, а крестьянке — всё нипочём.

Несмотря на свою неопытность, она быстро вошла в образ. Жизнерадостные размышления крестьянки о «счастливом избавлении» от коровы и куриных яиц, в сочетании с песнями и танцами, получились великолепно.

Членам комиссии просто не верилось, что это импровизация. Они удивлённо переглядывались, одобрительно кивали головой и еле сдерживали себя от смеха. Однако режиссёр почему-то мрачнел, а под самый конец выступления, резко встал и пошёл к выходу. Краем глаза она увидела это и запнулась. Коленки дрогнули, и листок с заданием выпорхнул из ослабевших рук.

Присев на корточки, она попыталась поднять его, но он будто прилип к полу. Режиссёр удалялся, члены комиссии молчали, и она растерялась…

Она уже была готова взорвать тишину криком «не уходите!» как режиссёр вдруг сам резко повернулся, и как засмеётся:

— Попалась, попалась! Вы даже не знаете, что, невзирая ни на какие обстоятельства, актёр до конца должен быть в своей роли. Вы нам не подходите. Прощайте.

Слёзы брызнули из глаз, а члены комиссии недовольно зашумели.

— Бунт на корабле? — с усмешкой спросил режиссёр, возвращаясь. — Лучше посмотрите на вашу плаксивую хохотунью, — и отеческим тоном продолжил:

— Ну-ну, утрите слёзки. Подрастёте, и милости просим к нам.

Члены комиссии обступили режиссёра.

— Хорошо, — прервал их режиссёр. — Обещаю, что через год она без конкурса будет в театре. Теперь все довольны?

Он подался вперёд, раскинул руки в стороны и застыл. Члены комиссии закивали головами, а она, сидя на корточках, роняла и роняла слёзы на листок с её первой ролью в настоящем театре.

— Оставьте нас, — попросил режиссёр, и члены комиссии неспешно удалились,

— Встаньте, утрите слёзы и слушайте меня внимательно, — тихо начал режиссёр. — Надеюсь, вы понимаете, что вся эта кутерьма нужна для зала, набитого зрителями. Я подчёркиваю, зри-те-ля-ми, то есть их много. А теперь представьте, что вы на сцене, и вдруг у кого-то разболелся живот. Он выходит из зала, вы останавливаете спектакль и ждёте, пока он вернётся…

— Не отказывайте мне, прошу вас, — взмолилась она, но, утерев слёзы, сразу же собралась с духом и твёрдо продолжила:

— Теперь я уже знаю, что роль надо играть до конца, и такого больше не повторится.

— Нет, всё-таки вы меня плохо поняли, — возразил режиссёр. — Объясняю ещё раз. Существует театр одного актёра. На этом строился наш конкурс. Но вы играли только для меня. Понимаете? Как только я ушёл, и хохотушка превратилась в плаксу. Это уже не театр, а какой-то балаган. Я же не единственный зритель. К тому же, я не зритель, я… я режиссёр.

Доводы были неубедительными даже для такой пигалицы, впившейся в него глазами, и режиссёр почувствовал себя неловко. Он задумался, как бы побыстрее избавиться от назойливой девицы, и внезапно его осенило:

— Про театр одного актёра я вам сказал, а про театр одного зрителя я ничего не знаю. Нет такого театра, и вы ошиблись адресом. Прошу вас немедленно покинуть зал.

Немигающим взглядом она продолжала смотреть ему в глаза, и режиссёр стал терять самообладание.

— Ах, так! Или вы докажете, что театр одного зрителя существует, и сразу становитесь ведущей актрисой, или двери моего театра для вас закрыты навсегда. Теперь, ясно?! — заорал он и отвёл глаза в сторону.

От его крика, а, скорее всего, оттого, что он не посмотрел ей прямо в лицо, она сразу успокоилась и тихо, но твёрдо произнесла:

— Я вам не верю, и никуда не уйду.

— Вот вы как?! Так вот вы как?! — взревел режиссёр и замахал руками.

Спустя мгновение, он всё же сумел собраться. Выход из создавшейся ситуации назрел, и уже более спокойно он заявил:

— Ну, раз вы так, то уйду я! — и пошёл к выходу.

«Он меня разыгрывает и проверяет мои способности в драматической роли, — сразу же мелькнуло в голове девочки. — Смогу ли я довести новую роль до конца?» Она почему-то была уверена, что он, как и в первый раз, внезапно обернётся, а потом они будут уже вместе смеяться.

«В драме надо уметь держать паузу, — пришёл ей на ум чей-то совет. — А может быть, уже надо что-то сказать? Но что? — гадала она. — А может быть, он шутит?.. — мелькнула спасительная мысль. — Конечно, шутит! Какая же я глупышка! Не догадалась сразу, что он просто шутит», — и она улыбнулась.

«Всё это шутка, шутка, шутка, — тут же застучало в голове, а параллельно мысль молила. — Ну, оборачивайся, уже пора», — но клеточки на сером костюме расплывались, уменьшались.

Портьеры у выхода из зала качнулись в последний раз, на галёрке кто-то хлопнул дверью, и всё замерло.

Внезапно на неё нахлынула такая тишина, что на душе стало тревожно. «Неужели, это правда? Нет! Это же невозможно! Почему так?» — роились мысли.

В страхе, что эта несправедливость может оказаться, как говорят, горькой правдой, она зажмурилась.

Вдруг она ясно услышала совсем тихие хлопки. Сердце чуть не выскочило из груди при мысли, что это режиссёр вернулся и аплодирует ей.

— Не верь, — обжигающе шепнул ей кто-то, и она мгновенно открыла глаза.

Зал был пуст. Вытягивая шею, она водила глазами по рядам в зале, а шум рукоплесканий, нарастая, уже бил в набат. Внезапно свет погас, и только огни рампы продолжали слабо освещать сцену. Наконец, до её сознания прорвалось, что это кровь так стучит в висках, и от этого стука её затрясло, как в лихорадке.

Она изо всех сил сжала виски ладонями. «Не быть тебе актрисой, пока тут хозяйничает режиссёр», — послышалось ей в гуле набата. Она вся затряслась и с содроганием ощутила, как всеми фибрами души возненавидела этого человека.

Дрожащими пальцами она скомкала листок и швырнула его вслед человеку, который своим смехом так легко и подло убил её мечту.

-10-

Оглушённая тем, что произошло, она решила немного посидеть в скверике и прийти в себя.

На скамейке лежала пачка сигарет со спичками. Видимо, кто-то забыл, а ей сразу же вспомнился вчерашний фильм, где героиня потерпела фиаско и, спрятавшись от всех, в одиночестве задумчиво курила.