Юрий Петухов - Измена, или Ты у меня одна Страница 5

— Потанцуем?

Света сразу же встала, протянула к нему руки. Они перебрались на свободное место, прильнули друг к другу. В этот миг из-за спины послышался томный громкий стон-подвыванье. Но это был уже не Мишка, это вытягивала рулады Вика.

Невнятный и нечленораздельный стон послужил будто сигналом для Светы. Она резко отстранилась от Сергея, отпихнула его обеими руками. Глаза сверкнули зло, она сразу перестала напоминать школьную комсомольскую активисточку и стала похожей на разгневанную, но ждущую чего-то женщину.

— И я хочу на пляж! — почти выкрикнула, с вызовом, упрямо.

Сергей пожал плечами и улыбнулся. Он заметил, что пальцы у нее подрагивают и лицо становится каким-то нервным, беспокойным.

— Ну так… — пробубнил он, глядя ей в глаза.

И этого оказалось достаточно. С каким-то непонятным вздохом облегчения Света дрожащими руками стянула с себя свитерок и небрежно бросила его на диван. Сергея снова повело — под свитером не было ничего, совсем ничего, кроме чистого белого женского тела: над плоским животом, переходящим в узкую и гибкую талию, чуть покачивались от резкого движения два неожиданно больших полушария грудей с темными влекущими сосками… Но она не дала ему времени рассматривать себя, снова привлекла, прижала. Они закачались в ритмах нехитрой и чарующей мелодии.

От прикосновения нежного и упругого женского тела Сергей на какое-то мгновение протрезвел. Он почувствовал, как она впилась ему пальцами в плечи — с силой, страстно и уверенно, будто требуя от него чего-то.

Но в это время Мишка крикнул от стола:

— Бокалы полны, товарищи отдыхающие! Просьба отольнуть от дам и прильнуть к ним.

Сергей почти на руках поднес ее к столу. Усадил себе на колени. Она по-прежнему вжималась в него, словно стыдясь наготы, не желая поворачиваться к Мишке, к Вике.

А Вика распустила свои белокурые волосы и стала похожа на русалку, только что вышедшую из реки или омута, не хватало лишь чешуйчатого хвоста.

— Вздрогнули! — произнес тост Мишка и проглотил смесь коньяка и кагора. Крякнул, закусил яблоком.

Света с Викой выпили по полстакана, не церемонясь, без упрашиваний. Сергей плыл, его будто по волнам несло.

Он потянулся было к стакану, наполненному до краев. Но Мишка вдруг, заглянув в глаза, сказал глухо:

— Может, пропустишь?! Нет? Ну смотри, чего-то ты кислый какой-то!

Света, чуть отпрянув и не обращая внимания на разговоры, расстегивала рубаху на Сергее.

— И мы хряпнем! — сказал он.

И выпил. До дна. До последней капельки вытянул, пролив лишь с наперсточек ей на спину. Света вздрогнула, но тут же прижалась плотнее — она наконец-то стянула с Сергея рубаху.

— Ну, тогда и мы повторим! — Мишка снова разлил всем. Всем, кроме Сергея. Тот мотнул головой.

Вика первой выпила. Поморщилась. Но тут же рассмеялась.

— А теперь я хочу в море! — проговорила она, сюсюкая, как маленькая девочка. — Хочу в воду!

— Вперед, лапка! — приободрил Мишка и слегка отпихнул ее от себя.

— В море-е! Все в море! Купаться! — объявила Вика и полезла на стол.

Она раскачивалась в ритме музыки из стороны в сторону. И никак не могла справиться с молнией на юбке, при этом грудь, с которой уже давно сполз бюстгальтер-полоска, она шаловливо и кокетливо прикрывала другой рукой.

— Стриптиз! Номер люкс! — громогласно проговорил Мишка, встал и поклонился так, будто он сам раздевался на виду у всех.

— Нет! В море! — вновь притопнула ножкой Вика. — В ласковые волны! Все! Купаться!

У Сергея пересохло в горле. И он в два глотка осушил стакан, в котором было налито для Светы. Она и не заметила этого, вывернув шею и продолжая тереться об него грудью, она наблюдала за Викой, губы подрагивали, тянулиськуда-то.

— Опа!

Вика наконец справилась с «молнией», через голову сняла юбку и принялась накручивать ею вверху, сжимая краешек в вытянутой руке. Почти в такт этому вращению вращались и ее полные бедра, обтянутые полупрозрачной и ничего не скрывающей тканью колготок.

— В море! — еще громче выкрикнула она и спрыгнула со стола. Тут же уселась Мишке на колени.

— Море принимает купальщицу! — доложился Мишка и чмокнул ее в щеку. — Ну, поехали!

Он вытянул свой стакан. Потом поднес другой стакан к губам Вики, она выпила из его рук, потом слизала капельки вина с пальцев.

Сергей плеснул себе коньяку, выпил. Он уже не понимал, что делает. Ему вдруг стало плохо. До того плохо, что он спихнул Свету с коленей и побрел, придерживаясь за стены, в ванную — думал, сейчас начнет рвать. Но нет, его не рвало, лишь мутило — очень сильно. В голове все смешалось, перепуталось. Но он еще понимал, что происходит вокруг. И потому расслышал Мишкины слова, обращенные к уже натянувшей на себя свитерок Свете.

— Прогуляй дружка, лапа, прошу тебя! Через десять минут он будет огурчиком, точно говорю. Ну давай, давай! А мы с девочкой Викой, ягодкой, — он зачмокал ее в ухо, пока передохнем немножечко на диванчике, лады?! Потом в мы продляемся! Ну, вот и славненько!

Мишка вдруг прильнул к Свете а долго, взасос целовал ее, потом выпустил, подтолкнул к Сергею.

— Ну-у, вперед!

Это было последнее, что помнил Сергей.

Правда, он очень смутно ощущал какое-то время Светy рядом с собой. Они сидели на заснеженной лавочке, потом пытались идти куда-то, он падал, она его поднимала, и снова, и снова… Потом вообще образовался черный провал, з котором не было никого, ни Мишки, ни Вики ни Светки, ни даже улиц и домов.

Прочухался Сергей к утру. Еще не рассвело. Но знал каким-то образом — вот-вот должно рассвести. Ничего не было. И вдруг все появилось вновь! Он стоял посреди двора — того самого, Мишкиного. Шапка была не на голове, она торчала из кармана. И, пришлось ее вынимать, расправлять, натягивать на обледеневшие и оттого мокроватые волосы. Было страшно холодно, его просто трясло самой крупной дрожью, какая только бывает. Да и вообще он был весь в снегу, тело болело, ноги ныли. "Бросили! — молнией мелькнуло в мозгу. — Сволочи!" Ведь он же мог подохнуть здесь, в любом из этих сугробов! "Вот ведь сволочи!" Теперь Сергея трясло не только от холода, но и от злости.

Кое-как совладав с собою" нетвердой подходкой он направился к Мишкиному подъезду.

Дверь в квартиру оказалась незапертой. "Видно, не слабо и Мишаня поднабрался!" — подумалось на ходу. Он пнул дверь ногой. Потом прошел в комнату. Ничего не видя, нашарил на столе бутылку, выпил остатки прямо из горлышка. И только тогда включил торшер. Слабенький зеленоватый свет залил комнату.

То, что увидал Сергей, не прибавило ему спокойствия. На широкой, раздвинутой тахте лежал Мишка. Лицом вверх. И даже не лицом, а рожей — именно так можно было назвать одутловатую физиономию, помятую и перемазанную помадой. Он был по пояс под одеялом. Слева от него обвивая руками шею спящего, лежала голенькая и беззащитная в своей наготе Вика — сейчас она напоминала размякшую сдобную булочку — сладенькую, но очень привлекательную. Она вздрагивала во сне, подергивала посиневшей ножкой. На каждое такое подергивание Мишка хмурился, морщился, но не просыпался.

Но не это взбесило Сергея, вовсе нет! Справа от Мишки, а точнее, наполовину на нем, на его груди, примостилась столь же откровенно и бесстыдно Светочка — и во сне жаркая, волнующая, вся словно состоящая из живых перекатывающихся шаров. Она спала, но и в этом состоянии продолжала впиваться губами в Мишкино плечо. Черные волосы были растрепаны.

"Ну сволочи!" Сергея чуть не перевернуло. Он там, можно сказать, околевал во дворе! Его бросили! И никто не вспомнил! А они тут!

Сергей вцепился рукой в эти черные, спутанные, но густые, будто конская грива, волосы, дернул, сильно дернул, зло. Она слетела с тахты, не успев толком проснуться. И тут же завизжала, заголосила, прикрываясь руками.

Проснувшийся Мишка выразительно, сразу сообразив, что к чему, показал ей кулак. Визг смолк. Вика сидела, ничего не соображая, — голая, с глупым ненакрашенным лицом. И вся эта картина своей экспрессией, напряженностью вполне заслуживала, чтобы ее увековечил живописец, по крайней мере, фотограф.

Сборы были недолгими. В три минуты девицы и оделись, и привели себя в порядок. Мишка, знавший, что сейчас приятеля лучше не трогать, не задерживал их. На Сергея было страшно смотреть.

— Привет, шизоиды! — попрощалась Вика и утянула-таки со стола сморщенное яблоко.

Света ничего не сказала. В глазах у нее были боль и страх. И вместе с тем она все еще была пьяна — что взять?!

После того как дверь захлопнулась, Сергей подошел к Мишке и без размаха ткнул ему кулаком под глаз. Тот отшатнулся к стене. Но промолчал.

— Сучары! — процедил Сергей.

— Это точно, — закрепил Мишка, — чего с них возьмешь, шалавы!

Он явно не принял слов Сергея на себя, хотя тот имел в виду и его. И от этого Сергей размяк. Упал на тахту, развалился. Ему очень хотелось спать.