Оксана Робски - Эта-Тета Страница 5

— Очень, — разрумянилась Галя и глянула на дно бокала: кубик льда начал подтаивать, и золотое кольцо, которое я на нем сморозил, сверкало ярким слепящим светом.

— А что это? — тихо спросила Галя, не веря своим глазам.

— Подарок. Мне так и хотелось сделать вам приятное. Вам приятно? — спросил я.

Она отчетливо рассмеялась, выудила двумя пальцами кольцо из бокала и надела его на руку.

— Красота какая! — Она вскочила, подбежала ко мне и чмокнула меня в щёку. — Спасибо! Мне ещё никто никогда колец не дарил! А особенно вот так… — Она зажмурилась.

Я тоже.

— Давайте танцевать, — предложил я.

— Давайте! — Она не сводила взгляда со своей руки.

Я нажал несколько кнопок на пульте телевизора и выбрал медленную, тягучую мелодию.

Мы танцевали между камином и сервировочным столиком.

— Ещё шампанского? — спросил я.

— В этот раз без сюрпризов? — прищурила она свои небольшие глаза.

Мы сели за стол.

— Расскажите мне о себе, — попросил я. — Хочу знать о вас всё-всё-всё.

Галя улыбнулась.

— Я хорошо училась, хи-хи. Раньше я хотела стать хозяйкой огромного ателье. Я только шить не умею, хи-хи. А вы, наверное, были отличником?

— Нет. Я был хулиганом и двоечником.

Она расхохоталась

— Я почему-то так и знала!

— А кто ваши родители? Вы такая красивая, наверное, папа вас страшно баловал?

— Да, баловал. — Галя сделала вид, что смутилась. — Хотя… у меня сестра есть. Тоже красивая.

И она рассказала, про сестру. Про то, как та с самого детства, на правах старшей всё у неё отнимала. Даже когда родители стали покупать им абсолютно одинаковые вещи, она всё равно носила именно те, что были куплены для Гали.

— Она брала моих кукол. Когда к ней приходили подружки, она подговаривала их не играть со мной. И они не играли!

Теперь Гале приходилось прятать от сестры деньги и косметику. Но та всё равно находила и то и другое и брала себе.

— А родители? — спросил я.

— Родители махнули на нас рукой, — вздохнула Галя, — им это уже давно надоело.

Она пробовала поговорить с сестрой, просила её, объясняла и даже угрожала — ничего не помогло.

— Мне надо будет спрятать кольцо, — вдруг спохватилась Галя, — я умру, если она заберёт его!

— Я подарю новое, — сказал я.

— Я её ненавижу! — Она доела икру из икорницы, и я положил ей папарделли с белыми грибами.

— Иногда я хочу, чтобы она умерла, — прошептала Галя.

— Это не решение, — сказал я.

— Ой, наверное, я надоела вам со своими проблемами? — вдруг кокетливо спросила девушка.

— Совсем нет. Мне кажется, я знаю вас тысячу лет. И мне очень, очень с вами хорошо.

— И мне. Вы такой интересный человек! Расскажите мне что-нибудь… умное!

— Про что? — спросил я.

— Про людей, — ответила Галя, положила вилку, наморщила нос (я в этот момент отвернулся) и приготовилась внимательно слушать.

— С ментальной точки зрения человека вообще не существует, — сказал я, — поскольку человек неотделим от цивилизации, штампующей людей-роботов со спящим, неразвитым мозгом. Согласны?

— Согласна! — восторженно прошептала Галя.

Я налил ей кофе и она засобиралась домой.

Я взял её лицо в свои руки.

— Останься, — сказал я, неожиданно перейдя на «ты».

Она отрицательно помотала головой.

— Нет. Знаю я вас! Не останусь.

— Останься, — сказал я. — Я так ждал тебя.

Она повернулась к двери, но я удержал её за руку.

— Не останусь! — громко сказала Галя. — Вот для чего это колечко и все эти умные разговоры?! Вы такой же, как все! Постель, и больше ничего не надо! А потом на улице и не узнаете! — Она сорвала с пальца кольцо и бросила его на пол, проследив взглядом, куда оно покатилось.

Я поднял кольцо.

— Идите, Галя. Это был самый чудесный вечер в моей жизни! И возьмите кольцо. На память.

Я взял ее руку, вложил в ладонь кольцо и крепко сжал. Она чуть не плакала. Я закрыл за ней дверь.

— За мной следят, — сказал Млей.

— Кто? — спросил я.

— Женщина. Толще среднего, ниже среднего.

— Тебя раскрыли? — спросил я.

— Не знаю.

— Надо войти с ней в контакт, — сказал я.

— Хорошо. А я отсижусь здесь. Ты составил отчёт?

— Да. И дал Мусе капсулы с пчелиной пыльцой.

— Зачем ты дал землянину наши капсулы?!

— Чтобы она похудела. Она много ест и пьёт.

— Почему ты хочешь, чтобы она похудела?

— Она сказала, что если похудеет на этих капсулах так, как я, можно будет организовать бизнес.

— Зачем ты хочешь организовать бизнес?

— Если у тебя свой бизнес, и о тебе пишут в «Forbes», тебя любят все девушки!

— Но количество капсул у нас ограничено…

— Я могу какое-то время есть человеческую еду.

— Ты не можешь! Это вызовет сбой в системе.

— Не вызовет. Я делаю анализ шариков. Всё в норме.

— Последствия могут быть не сиюминутными.

— Я уже несколько раз ел борщ, плов и фуа-гра. Больше всего мне нравится борщ.

— Ты поступаешь неправильно!

— Если ты тоже будешь есть борщ, я смогу продать и твои капсулы.

— Это неправильно! Неправильно!

— Зато выгодно.

— Я не буду.

— Могу дать попробовать. Борщ есть у нас в room-service.

— Нет-нет! Не буду даже пробовать! И тебе не советую.

Я вышел на улицу.

Администратор спросила, нужна ли нам по утрам пресса.

— Нужна, — сказал я.

— «РБК» или что-нибудь жёлтенькое? — поинтересовалась администратор.

— И то и другое, — сказал я.

— Сделаем!

Внизу у гардероба сидела женщина. Ниже среднего. С огромным фотоаппаратом в руках.

— Вы меня ждёте? — спросил я.

— Да. Пригласите меня на чашечку кофе, — попросила она, нажимая на какие-то кнопки.

— С удовольствием, — сказал я, и мы пошли в ресторан.

— Фуа-гра? — предложил я женщине.

— Неплохо. Не возражаете? — Она положила на стол диктофон.

— Даже наоборот. Вы журналистка? — Я спросил у подошедшего официанта, есть ли у них фуа-гра. Есть.

— И каппучино, пожалуйста, — попросила журналистка. — Итак?

— Что? — спросил я.

— Я чувствую, что здесь сенсация.

— Да что вы?

— Ну да. Я уверена, что вы именно тот, кого я так долго искала. Спасибо, — сказала она официанту и нажала на кнопку диктофона.

— Я какаю бабочками! — сказал я.

— Браво! — закричала журналистка. — Извините, я должна проверить, записалось ли.

Она что-то покрутила в диктофоне и через секунду я услышал свой собственный голос.

— Записалось, — удовлетворённо констатировала журналистка. — Но мне нужны доказательства.

— Что я буду за это иметь?

— Славу! — закричала она. — На всю Россию! Да на весь мир, пожалуй!

— Не надо, — сказал я.

— А что надо? Деньги? У нас бедное издание, мы не можем платить.

— Ваше обещание, что оставите меня в покое. Навсегда.

— Идёт! — сразу согласилась она — Но я могу сделать фотографию?

— Можете. — Я замолчал и закрыл глаза.

Журналистка терпеливо ждала. Наконец она увидела огромное количество разноцветных переливающихся бабочек, порхающих у меня за спиной. Она вскинула фотоаппарат и начала восторженно щёлкать.

— Ещё! Ещё! — просила она. Бабочки летали по всему ресторану, официанты улыбались.

Других посетителей в это время в ресторане не оказалось.

Я сидел с закрытыми глазами, и когда журналистке уже пришлось отбиваться от бабочек, спросил, могу ли наконец уйти.

— Да, — выдохнула она.

— И вы помните наш уговор?

— Я могу написать ваше имя?

— Конечно нет. Прощайте.

— Я мечтала о вас всю жизнь! — крикнула журналистка мне вслед.

Я кивнул

Я хотел посмотреть Хроники Акаши.

Хроники Акаши — не столько предсказание будущего человечества (хотя чаще всего люди, обладающие уникальными способностями, пользуются Хрониками Акаши именно в этих целях), сколько анализ предыдущих жизней данного человека и создание оптимальных условий для его духовного роста. Это анализ всех поступков человека.

Рассматривая Хроники Акаши, можно увидеть две возможности человеческой жизни ту, которая могла бы быть, и ту, которая есть как результат некоторых действий человека. Меня интересовала жизнь горничной Гали.

Древний Рим.

Подслеповатое солнце следит косыми глазами за юркой тонкой фигуркой в белом, схваченном на талии платье. Девушка ловко пробирается мимо лавчонок равнодушных уличных торговцев и нищих, протягивающих обезображенные руки к её ступням, она искусно огибает дохлую кошку и коровье дерьмо, кричит что-то чумазой девчонке на другой стороне улицы. И наконец оказывается в своём дворе.

Она на минуту застывает на месте, украдкой поднимает глаза наверх, вправо. Он у окна. Он видит её, и она делает ему знак. Она прикладывает два пальца к своему правому плечу — это их язык, и он понимает его. Она ждёт его у себя. Он отвечает ей так же. Только в его жесте ещё больше нетерпения, ещё больше страсти. Его жест означает — жена ушла, и он сейчас придёт.