Михаил Колесов - Меньшиковский дворец[повесть, кубинский дневник и рассказы] Страница 5

Товарный состав, проскочив пассажирский вокзал, остановился на «Товарной». Все обитатели, не торопясь, высыпали из вагона и разошлись по своим делам. Было еще утро, день только начинался. Ребята, прежде чем отправиться в город, уточнили у осмотрщиков вагонов, когда и какой именно состав уходит вечером.

Весь день они гуляли по городу, ели мороженое и пили «газировку», зашли в кинотеатр. Посмотрели новый «шпионский» фильм «Тень у причала», из–за которого, собственно, они и предприняли это рискованное путешествие. О новых фильмах они узнавали заранее из программок, которые выдавались перед сеансами.

Когда ребята вышли на центральную улицу им. «25-летия Октября», Сережа показал на балкон третьего этажа одного из домов.

— Здесь живет семья папиного друга. Они вместе служили матросами в Макаровском военно–морском училище в начале войны. Тогда же и я появился на этом свете. Потом отца отправили под Ленинград, где он и начал войну. А мы с ним встретились уже в Будапеште после победы. Потом был Крым. Когда мы вернулись во Владивосток, несколько дней жили на этой квартире. У них такие замечательные книги! Джек Лондон, Жюль Верн, Майн Рид, — целые собрания сочинений.

— А почему ты сейчас не хочешь к ним зайти? — спросил Вадим.

— А как я им объясню свое появление? И завтра мои родители будут знать, что мы с тобой были в городе.

— Да, и мои тоже, — согласился приятель.

К вечеру ребята вернулись на «Товарную», нашли свой состав, но «пассажирского» вагона в нем не оказалось. Пришлось ехать на открытой тормозной площадке. Здесь уже не было комфорта, но летом было вполне терпимо. Когда поезд стал набирать скорость, вырвавшись из города, Вадим спросил:

— Ну что, тебе понравился фильм?

— Да, так себе, — ответил Сережа. — Вот, «Они были первыми» с Юматовым — это фильм! В нем, помнишь, была такая хорошая песня: «За Рогожской заставой…»

— А вот мне больше понравилась «Тревожная молодость», которую мы смотрели с тобой прошлый раз, — сказал Вадим и запел:

— «И снег и ветер, и звёзд ночной полёт»,

— «Меня мое сердце в тревожную даль зовёт»! — подхватил песню Сережа.

Так, под стук колес распевая во все горло любимые песни, они благополучно доехали до своей станции. На обратном пути состав здесь уже не останавливался, но, заходя в этом месте на крутой поворот, замедлял ход. С лестницы тормозной площадки прыгать на ходу было намного легче, чем прямо с вагонной платформы. Поэтому и на этот раз все прошло, как всегда.

Уже вечерело. Ребята быстро прошли небольшое село Угловку и подошли к КПП гарнизона. Здесь располагался полк морской авиации. Вадим жил в центральном городке, где находилась десятилетняя школа, в которой ребята закончили седьмой класс. Сережа жил в другой части гарнизонного поселка.

— Пойдёшь пешком через лес, — спросил Вадим, — или будешь ждать «попутку»?

— Да, нет — подожду немного. Пока! Завтра я жду тебя.

— До завтра, — и Вадим прошел в проходную…

Вдали показались огни приближавшейся машины. Когда машина, это был грузовик, подошла к КПП, она, как положено, притормозила. Военным машинам было категорически запрещено подбирать по дороге «посторонних». Поэтому Сережа догнал машину и быстро забрался в кузов. Он проделывал это часто и знал, что, через три километра машина будет вынуждена вновь притормозить у заброшенного железнодорожного переезда. Этого было достаточно, чтобы спрыгнуть. Через несколько минут он уже был в «Красной казарме».

Здесь у самого леса стояли два двухподъездных трехэтажных кирпичных дома для офицерских семей. И вдалеке от них через пустырь, на котором было устроено футбольное поле, — большая четырехэтажная казарма из потемневшего от времени красного кирпича, которая и дала название этой части военного городка. Эта казарма была, очевидно, построена еще в дореволюционное время, но хорошо сохранилась. В ней, кроме матросских «кубриков» и большой столовой, на первом этаже находился оснащенный спортивными снарядами спортзал, где Сережа часто занимался гимнастикой. Здесь же были матросский клуб, где постоянно крутили военное или «трофейное» кино, и великолепная библиотека!

Сережа стал постоянным читателем этой библиотеки. Он находил и брал домой интереснейшие книги по истории русского флота, труды и записки русских мореплавателей, морские журналы и справочники. Он составил для себя морской словарь истории и терминологии русского флота. Завел папку чертежей и рисунков знаменитых русских кораблей…

Их квартира была на втором этаже и состояла из двух комнат и кухни. На кухне стояла большая печь, которая отапливала квартиру и на которой зимой мать готовила еду. Все «удобства» находились во дворе…

Сережа открыл дверь.

— Мам, привет, — сказал он. — Папы еще нет?

— Сейчас отец должен быть. Раздевайся. Ты где был весь день? — спокойно спросила мать.

— Он опять был у своего Вадьки, — встрял, высунувшийся из комнаты младший брат–первоклассник Сашка.

Сережа промолчал и прошел в комнату. Когда он уже умывался, вошел отец.

— Надо же, все дома, — иронично произнес он.

В руках у него были газета «Правда» с портретом Хрущева на первой странице и журнал «Советский воин», который он передал Сереже.

— А письма мне нет? — спросил Сережа.

— От кого? — удивился отец.

— От Татьяны, конечно, — прокомментировала мать.

— Да, ты что, парень? Я же тебе позавчера принес письмо от нее!

— Я так, на всякий случай спросил, — промямлил Сережа.

— Он у нас, оказывается, стихи пишет, — вдруг сказала мать. — Видел бы ты, отец, какое письмо в стихах он отправил Татьяне.

— Мам, ты зачем читаешь мои письма? — с обидой спросил Сережа.

— А не надо их прятать в книги. Я случайно натолкнулась на него, убирая твою комнату. Ладно, садимся за стол, — скомандовала мать.

За столом отец спросил Сережу:

— Ты на аккордеоне сегодня занимался?

У Сережи был великолепный немецкий аккордеон, который отец выписал по «Внешпосылторгу» из Москвы. Раньше у него был трофейный аккордеон — «четвертинка», играть на котором его научил один из матросов отцовской команды. Музыкальной школы в гарнизоне не было. Из Москвы были выписаны «Самоучитель», и регулярно, по подписке, поступали новые ноты. Отец строго следил за музыкальными занятиями старшего сына, которому эти занятия нравились, но времени на них всегда не хватало.

— Нет, — опять встрял Сашка, — его весь день не было дома.

— Завтра позанимаюсь, — пообещал Сережа.

Отец подозрительно посмотрел на него и спросил:

— А кстати, что ты собираешься делать завтра?

— Мы договорились с Вадимом сходить в лес, — ответил Сережа. — Да, можно я возьму мою винтовку?

— Возьми, только случайно кого–нибудь не подстрели, — иронично ответил отец.

Сережа имел в виду мелкокалиберную винтовку, которая была у отца, но считалась его, потому что у отца еще было тульское охотничье ружье. Отец был страстный рыбак и охотник и пытался приобщить старшего сына к этому. Он несколько раз зимой брал его на охоту. По заснеженным сопкам они проходили на лыжах, которые одевались прямо на валенки, не один десяток километров. Отец научил его различать следы зверей. Он видел вблизи косуль, зайцев, кабанов и даже однажды вдалеке на сопке тигра. Но выстрелить в какого–либо зверя он так и не смог. Отец пытался приучить его и к рыбалке. Рыбы, в том числе и любимой для отца форели, было полно в маленьких быстрых речках. Но и здесь он никак не мог понять удовольствия рыбалки. У него никогда не хватало на это терпения. Вскоре отец перестал брать его с собой, поняв окончательно, что ни охотника, ни рыболова из сына не получится. И оказался прав. Зато Сережа привык чувствовать себя в лесу уверенно. Кроме этого, отец научил его хорошо стрелять.

— Завтра съездишь на огород и привезешь картошки, — сказал отец. — Вечером у нас будут гости.

— Да, и подбери там помидоры и огурцы, какие созрели, — добавила мать.

— Ладно, завтра мы с Вадимом туда съездим.

После ужина Сережа ушел в свою комнату. Здесь он лег на кровать, включил настольную лампу и начал читать продолжение похождений «майора Пронина» в «Советском воине». Когда в квартире все затихло, и Сашка успокоился рядом на своей кровати, Сережа выключил настольную лампу и уснул.

Ему приснилось, как будто он опять в том маленьком домике, куда их поселили сразу по приезду в гарнизон. Домик находился у взлетной полосы, рядом стояли реактивные самолеты, рано утром шумно «прогревавшие» свои двигатели. За окном были большие сугробы снега. В единственной комнате, где они размещались, Сережа увидел мать, склонившуюся над «буржуйкой», труба которой выходила прямо в форточку. Он чувствовал себя заброшенным на край света и плакал от чувства тоски. Потом он увидел себя, бегущим темным утром по заснеженной взлетной полосе в школу, которая находилась на той стороне. Над ним с ужасающим ревом заходил на посадку реактивный самолет. Надо было бежать быстро, очень быстро, пока самолет не коснулся колесами взлетной полосы. Но быстро бежать мешали большие армейские валенки…