Юрий Трещев - Избавитель Страница 5

Стараясь не привлекать внимания девы, Иосиф пошел дальше. Неожиданно он услышал шум, приглушенный вскрик за спиной. Он беспокойно оглянулся. В просвете между деревьями мелькнула фигура девы. Она бежала по шаткому мостику, сверкая стеклярусом.

Иосиф заглянул за павильон. Никого. Обогнув ржавую бочку, стоявшую под водостоком, он наткнулся на незнакомца, который лежал ничком без признаков жизни. Поразили его руки, странно белые и маленькие, с обкусанными ногтями.

Иосиф ослабил петлю галстука на его шее и постучал в запертую дверь павильона.

— Есть здесь кто-нибудь…

Внезапно, как будто из-под земли появились агенты в дождевиках с хмурыми лицами. Один из агентов повлек Иосифа за собой по направлению к вилле, окруженной глухим забором. Иосиф не сопротивлялся, шел, молча и покорно опустив голову.

Когда Иосифа заперли в комнате цокольного этажа, ничуть не шире кровати, с одним узким и низким окном, забранным витой решеткой, он понял, что впутался в какую-то неприятную историю. Прижавшись лицом к прутьям решетки, он минуту или две вглядывался в водянистый полумрак двора, освещаемого редкими вспышками зарниц, потом прилег на кровать. В пустоте и размытости, где все готово было исчезнуть, вдруг обрисовался угол шкафа, дуги кровати. Скосив глаза, Иосиф увидел среди подушек парализованную мать, ее ноги в спущенных дырявых чулках, вздутые вены…

Вспыхнул свет. Иосиф заморгал, ослепленный, приподнялся. В комнату вошел незнакомец. Чем-то он был похож на филина.

— Эти бездельники опять все напутали… — Незнакомец взял его под руку и повел из одного сна в другой. Пространные комнаты с высокими сводчатыми потолками, на стенах картины в два и в три ряда, зеркала, сводчатые ниши, в которых зеленели оливы в кадках, пальмы, краснели обвисшие гроздья рябины…

Иосиф увидел ее в зеркале среди олив. Она читала. В ней было что-то неуловимо завораживающее и останавливающее.

— Лиза, познакомься, это мой спаситель… — Незнакомец обнял Иосифа за плечи. — Или роль спасителя тебе не подходит?.. нет, это какое-то наваждение, но он так похож на тебя…

— Вот как… — Лиза неопределенно улыбнулась и уронила книгу на низкий столик, на котором синели гроздья винограда, тускло поблескивали финики, гранатовые яблоки, смоквы…

Боже, как она была прекрасна, с каким восхищением Иосиф следил за ней. Тоненькая, словно тростинка, профиль, как на греческих вазах, глаза подведены черным, брови в блестках, волосы с оттенком бронзы…

«Бедная Лиза, где она теперь?.. — подумал Иосиф. — И все же странно, откуда вдруг взялся этот мальчик?.. все это напоминает спектакль… — Иосиф приостановился и посмотрел по сторонам. Он искал зрителей, которые, как ему представлялось, должны были быть где-то поблизости. За оградой, увитой ирисом и виноградной лозой, мелькнула и исчезла фигура Астролога. — Он то, что здесь делает?.. ищет ночную рубашку Венеры, которую обмочил Меркурий… или Марс… а что, если этот оборванец на самом деле мой сын?..» — Иосиф поднял воротник плаща и вскользь глянул на заброшенный павильон с беседкой. Вспомнилась дождливая и душная августовская ночь…

В кабинете Тиррана царили сумерки. Заложив руки за спину, Тирран ходил из угла в угол, потом снял мокрый плащ. Что-то его тревожило.

— Так она и впрямь еврейка?.. — вдруг спросил он.

— По крайней мере, наполовину… — отозвался Иосиф.

— Сколько ей лет?..

— 13 лет, не больше…

— Бешеный возраст, особенно для девочек… в этом возрасте у них зуд в одном месте… — Странная рассеянная улыбка тронула губы Тиррана. В размытости зеркала ему увиделось рдеющее лицо Лизы, ее глаза, губы, кончик носа, тоненький. — Значит она наполовину еврейка…

Иосиф промолчал.

Тирран склонился над бюро, торопливо, разбрызгивая чернила, написал что-то на клочке бумаги.

— У меня для тебя есть дело… довольно деликатное дело, как ты понимаешь…

Через час Иосиф уже был у дома на Болотной улице.

Переждав приступ сердцебиения, он нерешительно постучал.

— Входите, дверь не заперта…

Лиза сидела у зеркала в платье из кисеи телесного цвета. Плечи и спина открыты, волосы разделены тонкой ниточкой пробора и стянуты в узел на затылке черепаховым гребнем.

— Мне кажется, я вас уже где-то видела… нет, не помню, да вы присаживайтесь…

— Собственно говоря, я на минуту… — Иосиф протянул ей письмо. Она нетерпеливо надорвала конверт с монограммой. — Ничего не понимаю… у него совершенно невозможный подчерк, сплошные крючки и закорючки… а вы кто?..

— Я Иосиф…

— Моего кузена тоже звали Иосиф… странно, да?.. помню еще мальчика Иосифа, он разносил молоко и будил меня стуком щеколды… — Лиза наморщила лоб. — Был еще учитель танцев Иосиф… из-за него меня исключили из школы… — Она прикрутила фитиль коптящей лампы, неожиданно рассмеялась. Что-то ее рассмешило. — Может быть, вы разберете его подчерк?.. идите сюда…

Иосиф читал, а Лиза следила за его губами, потом, смеясь, обняла его. Он слегка отстранился, но, увидев ее глаза, уже не останавливал ее руки, уже сам опутывал ее руками и с такой силой, что у Лизы даже вырвался стон…

Среди ночи Иосиф очнулся, привстал, путаясь в скомканной белизне простыни. Он не мог понять, где он.

Гремя помятыми крыльями, мимо окон проехал лимузин. Метнувшийся луч света ослепил его. Он зажмурился.

Послышались шаги, невнятное бормотание.

По комнате прошел незнакомец, словно продолжение кошмара. Незнакомец заглянул в чулан, зацепился за лестницу на чердак, приостановился у двери в спальню. Дверь была приоткрыта. Почесав спину о косяк двери, он зевнул. В расстегнутой рубашке, со спущенными подтяжками незнакомец был поразительно похож на Старика, призрака Башни. Его портрет висел в кабинете Тиррана. Сглотнув комок в горле, потрясенный явным и почти физическим присутствием Старика в комнате, Иосиф сполз на пол и на цыпочках перебежал комнату.

— Куда ты?..

Иосиф оглянулся. Лиза сидела на кровати, поджав колени к груди. Глаза заспанные. На лбу пятно, след от пуговицы.

Увидев все это, Иосиф выбежал из комнаты. Терраса, решетчатая галерея, мокрый и грязный двор, ограда кладбища, за которой ржавели кресты. Его несло и шатало из стороны в сторону…

Обогнув здание театра с алебастровыми масками Изольды, Отелло, Зигфрида и целого поколения химер, Иосиф вышел на террасу, с которой открывался вид на город, погружающийся в сумерки. Глянув на Башню, он направился к лестнице.

У танцевальной веранды толпились подростки. Играл духовой оркестр, сбивчиво, невпопад. Иосиф поискал мальчика в очках и пошел к пристани.

«Георгий, Жора, Гоша… ага, вот и беседка, кажется, здесь мне назначили свидание… довольно странное место для свиданий, хотя… — Иосиф сел, оглядываясь и как-то беспомощно улыбаясь. Улыбка погасла. — Да, мне вполне можно было бы взяться за сочинительство романов… из мимолетного эпизода — целый роман… ведь ничего же не было… а что, если было?.. да нет же, нет… — Взгляд его скользнул по набережной и остановился, наткнувшись на речной трамвай, прикованный к причалу ржавой цепью. Между причалом и трамваем тускло поблескивала вода, как зеркало с пятнами отслоившейся амальгамы. — Половина десятого… похоже, что никто уже не придет… или я что-то напутал…» — Иосиф встал, глянул по сторонам и направился к горбатому мосту…

По какой-то причине он снова оказался у дома с террасой, затянутой проволочной сеткой. Его как будто влекло к этому дому. Дом казался нежилым. Окна пыльные, темные. Он подошел поближе и заглянул в окно. В стекле отразилось чье-то лицо. Он отшатнулся. И в этот момент из слухового окна одна за другой стали вылетать птицы…

Оглядываясь на дом, Иосиф свернул в переулок, по узкой и жутко скрипящей лестнице поднялся на террасу. Внизу на веранде играл духовой оркестр. У причала плескалась рябь. Неожиданно в небе, сплошь затянутом облаками, проглянул закатный отсвет, словно дорога, уводившая куда-то в пустоту и прозрачность. Иосиф неуверенно шагнул вперед. Лишь ржавая оградка отделяла его от края обрыва. Сердце заныло. Пытаясь справиться с головокружением, он закрыл глаза.

— Где ты ходишь, тебя уже давно ждут…

— Что?.. — Иосиф обернулся и увидел Георгия.

— Иди за мной…

У заброшенного павильона мальчик остановился.

— Жди меня здесь… и не сходи с места…

Мальчик исчез за дверью.

Иосиф прислонился спиной к стене и вдруг почувствовал, что погружается в какую-то трясину. Земля уходила из-под ног. Он даже не успел испугаться, как очутился в каком-то подвале, напоминающем винный погреб. Где-то далеко вверху виднелось небо и как будто приклеенные к небу облака, звезды. Постепенно глаза привыкли к темноте. В нише стены стояла узкая кровать, на которой лежал старик, укрытый лоскутным одеялом, на вид лет 70, худощавый, лицо плоское, почти лишенное черт. К кровати был придвинут низкий столик. На столике Иосиф различил письменные принадлежности, очки, огрызок яблока, бокал красного вина. Старик листал старую книгу, во многих местах порченную плесенью и крысами. Похожие книги были грудой свалены у стены.