Ким Стрикленд - Клуб желаний Страница 5

Заклинания, заговоры, проистекающие из всего этого возможности — прямо дух захватывает! В тот вечер, когда они загасили свечку, она почувствовала себя всемогущей. Никогда ничего подобного не испытывала. А эти тетки не желают продолжать! Гейл до сих пор убеждена, что свечка погасла сама собой, но Линдси-то следила. Пламя съежилось и исчезло, только тонкий дымок взвился. Не сквозняк тому причиной и не расплавленный воск. Это они сделали.

Двойной выдох и сесть прямо. Старик рядом выдал два мощных выдоха, Линдси с ее жалким сопением до него как до неба. А ведь ему, должно быть, под семьдесят. В два с лишним раза старше Линдси — и хоть бы хны. Линдси вернулась в «позу кролика».

Вот бы Мара позвонила и сказала, что Типпи чувствует себя лучше! Тогда бы они увидели, тогда бы уразумели, с чем столкнулись! Это же способ изменить жизнь каждой из них. Они смогут исцелять друзей и самих себя, исполнять все свои мечты… ну, почти все.

Очередная савасана закончилась чересчур быстро. Линдси с трудом поднялась. Еще две позы — и конец, обещал инструктор, но Линдси сильно сомневалась в его математических способностях, если он вроде отсчитывает пять секунд, а тянутся они все пятнадцать.

До следующего заседания Клуба меньше двух недель. Придется подождать. А тогда уж она постарается убедить их, что дело стоящее. Мысли Линдси вновь возвратились в зал, где им и следовало быть, но где их хозяйку начали одолевать сомнения — а стоящее ли дело бикрам-йога? Возможно, это все-таки не для нее. Мокрая от пота как мышь, Линдси обвела взглядом братьев-йогов: толстые, худые, пожилые, молодые, женщины, мужчины. Господи, неужели кому-то из них нравится эта пытка?

Линдси скорчилась для заключительной позы «голова-к-коленям», но, вопреки приказу инструктора, не распахнула глаза, а зажмурилась. Бесполезно — под веки все равно натекло едкого пота. Когда-нибудь, надо думать, она все же разгадает свое предназначение. Когда-нибудь найдет свое место в этой жизни.

Типпи запрыгнул к Маре на живот и испустил требовательный вой: давай играть! Мара разлепила веки и повернула голову к часам. Без восемнадцати четыре утра.

— На место, Типпи. — Снова погружаясь в забытье, улеглась на бок.

Ей снился тот же сон, про яхту, она в расшитом блестками бальном платье поет «Мой путь», а вокруг толпа друзей с бокалами шампанского. Дивный сон! Мара его обожала. Как далека от него серая реальность Мариных будней…

Типпи замолотил лапами, цепляясь когтями за одеяло.

— Ночь на дворе, Типпи. Ночью никто не играет, — пробормотала Мара, уползая под одеяло с головой.

И резко откинулась на спину.

— Типпи? — шепнула она.

Мара уже и не помнила, когда Типпи в последний раз запрыгивал на кровать. Вообще куда-нибудь прыгал.

— Как ты сюда забрался? Неужели прыгнул? Сам?

Кот смотрел на нее, урчал и месил лапами хозяйкин живот. В темноте сверкали изумрудные глаза.

Размеренное похрапывание Генри означало, что муж спокойно себе почивает, и, следовательно, от него Типпи помощи не получал.

Выходит… заклинание. Что же еще? В ночном полумраке Мара таращилась на потолок, рассеянно поглаживая мурлыкавшего кота. Типпи давно уснул, а она все размышляла о тех несчетных возможностях, что открывает его исцеление.

3

В приемной ветлечебницы всегда пахло одинаково — антисептиком, кедровыми опилками и кошачьей мочой. Мара терпеливо ждала на лавке у окна.

После заклинания Типпи точно заново родился. Мара от радости и возбуждения места себе не находила. Спала и видела, как придет на очередное заседание Клуба, как объявит всем, особенно Джил, что колдовство сработало!

Так было до прошлой пятницы.

Днем она вернулась с работы и обнаружила Типпи в полубессознательном состоянии. В миске нетронутая еда. Кот поднял на Мару полные скорби глаза, она в панике схватила Типпи в охапку и помчалась в лечебницу. Там его, чтобы спасти кошачью жизнь, тут же положили под капельницу. Тяжелейший рецидив. Мара с ужасом поняла, что бедный Типпи может не выкарабкаться. А что же колдовство?

Доктор Эффингем, ветеринар, оставил Типпи в лечебнице на все выходные. И теперь Мара сидела в приемной ни жива ни мертва. Сказали, что доктор хочет поговорить с ней. Значит, дело плохо. Что, если он предложит усыпить Типпи? Каково будет решиться на такое?

«Он славно пожил, — скажет доктор Эффингем, — но настал момент, когда жизнь начнет приносить ему куда больше страданий, чем тихая смерть».

Нет, Мара не хочет, чтоб бедный Типпи мучился. Если ветеринар скажет, что так будет лучше, она к его словам прислушается.

В носу защипало, к горлу подступили рыдания. Нет, нет, только не думать… Мара уставилась в окно.

Ее шеф, доктор Сили, был очень недоволен, когда узнал, что ей придется задержаться из-за кота. Но доктор Сили всегда чем-нибудь недоволен.

Генри постоянно уговаривает ее уволиться, твердит, что у него сердце переворачивается, когда он видит ее удрученную физиономию. Так-то оно так, но в следующем году Алан, их старший, поступает в колледж, а года через два настанет очередь и Марти. Без ее зарплаты им не справиться. Генри говорит, что она как рабочая лошадка — ходит изо дня в день как заведенная на ненавистную работу и думает, что по-другому не бывает. Пожалуй, можно было бы сперва подыскать новое место, а уж потом уволиться, но где, скажите на милость, найти свободное время на поиски? И вообще, разве новая работа добудет ей бальное платье и яхту? Черта с два. А раз так, лучше сидеть как сидишь и не рыпаться.

Мару окликнули, и помощник ветеринара провел ее в кабинет, однако доктора Эффингема там не было. И Типпи тоже.

«О господи! — У Мары перехватило дыхание. — Неужели Типпи нет в живых? Умер в выходные, а они побоялись сообщить мне по телефону! А я с ним даже не попрощалась!» Она живо вообразила Типпи, как он сиротливо сидит в своей клетке, напуганный, тоскующий по любимой хозяйке, а кругом холодные железные прутья, и некому приласкать, некому утешить. Боже, что она натворила!

«Мя-я-у-у!»

Сердце у Мары в груди так и подскочило. Типпи! Знакомый негодующий вопль приближался со стороны холла. Помощник внес клетку с котом в комнату и поставил на стол из нержавейки.

— А вот и мы, — сказал он. — Доктор Эффингем сейчас придет.

— Спасибо.

На помощника Мара и не взглянула, бросилась к столу. Торопливо, трясущимися руками открыла замок клетки, подхватила Типпи на руки. Как он отощал! Мара села, прижимая кота к груди, а тот терся головой о хозяйскую щеку и громко урчал.

— Так, так, так… — В кабинет вошел доктор Эффингем, вытащил из ящичка на двери больничную карту Типпи. — Даже и не знаю, что такое с вашим котом.

— Он похудел.

— М-м-м… хм-м. — Ветеринар заглянул в карту. — Верно, верно. — Он помолчал, подсчитывая в уме. — Почти на триста граммов. Но удивительно другое. Нам пришлось отменить ему инсулин, иначе он отказывался от еды и вообще впадал в полусонное состояние. Сейчас содержание сахара в крови у него вернулось к норме и в особой диете он не нуждается.

Мара без слов уставилась на ветеринара.

— Мне приходилось слышать о подобных казусах, когда диабет внезапно, без всяких видимых причин, прекращается. Однако в моей практике такие случаи пока не встречались.

Мара точно воды в рот набрала. Смотрела невидящим взглядом прямо перед собой и все поглаживала пушистую шкурку Типпи.

Не встретив отклика, доктор Эффингем посерьезнел и перешел на сугубо официальный язык:

— Итак, мой диагноз: кот совершенно здоров.

Январь должен был открыть новую главу, начать все с чистого листа. Но минуло всего полторы недели нового года, а все благие намерения и обеты Джил были заброшены. Поклялась ведь держать себя в руках и не увлекаться спиртным, но в первые же выходные после Нового года была приглашена сразу на две шикарные вечеринки, и план полетел к черту. Вознамерилась стать сердечнее и отзывчивее, но попыталась было улыбнуться девчушке, стоявшей перед ней в очереди в магазине, — и аж скулы свело. Да и девочка ее усилий не оценила, даже не проводила Джил взглядом. Обычно на нее, с ее-то внешностью, все так и таращатся. Стало быть, забудем. А бросить курить она даже не пыталась. В этом удовольствии она себе отказать не могла.

Джил расхаживала по квартире, подбирая туфли, журналы, письма и чулки. Все-таки расписание Клуба составлено хуже некуда. Они встречаются по понедельникам, а ее уборщица приходит во вторник, из чего следует, что к заседанию квартира неизменно в наикошмарнейшем состоянии. Джил вытряхнула пепельницы в мусорное ведро на кухне, сунула в корзину для грязного белья объемистую охапку разных шмоток, собранных по всей квартире (на крышку, чтоб закрылась, пришлось как следует надавить).

Заглянула в спальню. Покрывало и одеяло сползли почти до пола и пребывают в таком положении с прошлой, кажется, среды. Повсюду ворохи одежды. На тумбочке у кровати еще одна переполненная пепельница, а также широкий ассортимент емкостей для питья, наглядная иллюстрация разнообразных ежевечерних умонастроений прошедшей недели: мартини в бокале для мартини, мартини в стакане для сока, сок в стакане для сока, почти пустая бутылка из-под воды «Эвиан». Фу! Может, просто-напросто захлопнуть дверь спальни? А если кто и увидит — в конце концов, это ее подруги. За маленький беспорядок не взыщут. Хотя Линдси аккуратистка дай боже! На последнем курсе Художественного института они вместе снимали квартиру на Принтер-роу, и это едва не стоило им дружбы.