Валери Соланас - Манифест ОПУМ Страница 5

Отняв у мира возможность разговора, дружбы, любви, мужской род предлагает нам следующие жалкие суррогаты:

«ВЕЛИКОЕ ИСКУССТВО» И «КУЛЬТУРУ»

Мужчина «от искусства» пытается разрешить дилемму своей неспособности жить и неспособности быть женщиной, конструируя совершенно искусственный мир, в котором мужской пол героизируется, то есть демонстрирует женские качества, а женский низведен до крайне ограниченных, скучных, подчиненных ролей, то есть до уровня мужчины.

«Артистическая» задача мужчины не в том, чтобы общаться с миром (не имея ничего внутри, он не может ничего сказать), но в том, чтобы закамуфлировать свое животное начало, для этого он прибегает к символизму и неясности («глубокий смысл»). Подавляющее большинство людей, в особенности «образованных», не имея собственного мнения, смирные, преисполненные уважения к авторитетам («Папа знает как надо» переводится на взрослый язык как «Критикам виднее», «Писатель знает лучше нас», «Профессор лучше знает»), легко заучивают то, что неясность, нечленораздельность, двусмысленность и скука — есть признаки глубины и таланта.

«Великое Искусство» доказывает, что мужчины выше женщин, что мужчины — это женщины; то, что маркировано как «Великое Искусство», почти полностью, как любят напоминать нам антифеминисты, было создано мужчинами. Мы знаем, что «Великое Искусство» велико, потому что мужские авторитеты сказали нам это, и мы не можем утверждать обратное, поскольку только те, кто обладает изысканным вкусом, далеко превышающим наш, могут понять и воспринять его величие, и доказательством их превосходства является то, что они разбираются в тех помоях, которыми восторгаются.

Восприятие — это единственное проявление этих «культивированных» особей; пассивные, некомпетентные, лишенные мудрости и воображения, они вынуждены реализоваться только таким образом; неспособные создать собственных творений, создать свой собственный маленький мир, хоть немного повлиять на свое окружение, они вынуждены принимать то, что им предлагается; не умея создавать или соотноситься, они взирают. Поглощение «культуры» — это отчаянная, безумная попытка насладиться в скучном мире, избежать ужасов выхолощенного, бездумного существования. «Культура» дает жвачку для эгоизма некомпетентных, средство для рационализации пассивного созерцания; они могут гордиться своей способностью воспринимать «тонкие» вещи, увидеть драгоценность в куске дерьма (они хотят, чтобы восхищались их восхищением). Не веря в свою способность что-то изменить, подчиняясь порядку вещей, они должны видеть красоту в дерьме, и, пока они могут смотреть, они будут иметь дело только с дерьмом.

Поклонение «Искусству» и «Культуре» не только вынуждает женщин предаваться скучной, пассивной деятельности и отвлекает их от более важных и полезных дел, от культивирования активных способностей, но влечет за собой постоянные атаки на нашу восприимчивость всяческих напыщенных диссертаций о возвышенной красоте того или иного куска дерьма. Это позволяет «художнику» считаться человеком, обладающим чувствами, ощущениями, проницательностью и суждениями высшего порядка, тем самым подрывая веру сомневающихся женщин в ценность и значимость их собственных чувств, ощущений, проницательности и суждений.

Мужчине, обладающему очень узким диапазоном чувств и, соответственно, очень ограниченными ощущениями, проницательностью и суждениями, «художник» необходим для того, чтобы направить его, рассказать ему, что такое жизнь. Но «художник» мужского пола, абсолютно сексуальный, не способный соотноситься с чем-либо, кроме собственных физиологических ощущений и выразить что-либо, помимо откровения, что жизнь мужчины бессмысленна и абсурдна, не может быть художником. Как тот, кто сам не способен жить, может рассказать нам о жизни? «Мужчина-художник» — терминологическое противоречие. Дегенераты могут создавать только дегенеративное «искусство». Истинный художник — это каждая самодостаточная, здоровая женщина, и в женском обществе единственным Искусством и единственной Культурой будут тщеславные, шизанутые, сексапильные женщины, балдеющие друг от друга и от всей вселенной.

СЕКСУАЛЬНОСТЬ

Секс не является частью взаимоотношений; напротив, это индивидуальное переживание, нетворческая, пустая трата времени. Женщина может очень легко, гораздо легче, чем она думает, отучить себя от сексуальных позывов, оставаться хладнокровной, интеллектуальной и свободной для поиска истинно ценных отношений и деятельности; но мужчина, который, по-видимому, воспринимает женщин сексуально, и который постоянно хочет возбуждать их, стимулирует сексуально-ориентированных женщин до безумной похоти, запутывая ее в сетях секса, из которых немногие могут выбраться. Развратный мужчина всегда возбуждал сексуальную женщину; он вынужден это делать, потому что, когда женщина вырвется из своего тела, поднимется над животными инстинктами, мужская особь, чье эго состоит из его члена, исчезнет.

Секс — прибежище безмозглых. И чем глупее женщина, чем глубже пропиталась она мужской «культурой», короче, чем она приличнее, тем сексуальнее. Самые приличные женщины в нашем «обществе» — неистовые сексуальные маньячки. Но поскольку они ужасно, ужасно приличные, они, разумеется, не снисходят до ебли — это слишком грубо — они, скорее занимаются любовью, общаются посредством тела и устанавливают чувственный контакт; начитанные — созвучны пульсации Эроса и соприкасаются со Вселенной; религиозные исповедуют духовное слияние с Божественной Чувственностью; мистики следуют Эротическому Кодексу и сливаются с Космосом, кислотницы контактируют с собственными эротическими клетками.

С другой стороны, те, кто не настолько погряз в мужской «Культуре», наименее приличные, непритязательные и простые души, для которых ебля — это ебля; слишком инфантильные для взрослого мира частных домов в пригородах, для швабры и детских загаженных пеленок, слишком эгоистичные, чтобы заводить мужа и детей, достаточно нерафинированные, чтобы начхать на чужое мнение о себе, слишком самонадеянные, чтобы уважать Папочку, «Великие», познавшие глубокую мудрость Античности; те, которые доверяют только своему животному, нутряному инстинкту, кто считает Культуру уделом «цыпочек», чье единственное стремление — получить эмоциональное возбуждение и вдохновение; способные устраивать отвратительные, мерзкие, неприятные сцены, злобные, агрессивные суки, готовые заехать в зубы любому, кто их раздражает; кто воткнет тесак в ребра мужчине или засунет ему шило в задницу при первом взгляде, если будут уверены, что их не застукают, короче, те, кто по правилам нашего общества считаются отбросами (ОПУМ)… эти женщины крутые, относительно интеллектуальны и близки к асексуальности.

Свободные от собственности, приличий, скромности, общественного мнения, «морали», «уважения» к авторитетным задницам, всегда заводные, грязные, бессовестные отбросы поступают по своему, добиваются своего… они видели весь спектакль, все что можно было — сцену ебли, сцену «отсоса», лесбийскую сцену, пизду во всей красе… нужно нахаваться сексом, чтобы отвергнуть его, и отбросы прошли это все, они готовы для нового спектакля; они хотят выползти из-под декораций, двигаться дальше, оторваться, вынырнуть. Но отбросы еще не правят был, они все еще на обочине нашего «общества», которое, если не свернет с выбранного пути, и, если Бомба на свалится на него, докатится до собственного вымирания.

СКУКА

Жизнь в «обществе» устроена абсолютными занудами и для них, если они не угрюмы и депрессивны, и только такой жизнь и может быть, если не угрюмой и депрессивной, то занудной.

СЕКРЕТНОСТЬ, ЦЕНЗУРА, ПОДАВЛЕНИЕ ЗНАНИЙ И ИДЕЙ, И РАЗОБЛАЧЕНИЯ

Самый потаенный, самый глубинный и отвратительный мужской страх — быть пойманным на том, что он не женщина, а мужская особь, недочеловек, животное. И хотя приличия, вежливость и «достоинство» помогают избежать этого разоблачения на личностном уровне, для того, чтобы избежать его на уровне всего мужского рода и сохранить неестественное господствующее положение в «обществе», они вынуждены прибегать к… Цензуре. Способный осмыслить только отдельные слова и фразы, а не усвоить общий смысл, мужчина пытается предупредить возбуждение и разоблачение своей животной природы через цензуру не только в отношении «порнографии», но любого другого произведения, содержащего «грязные» слова, независимо от контекста.

Подавление всех идей и знаний, которые могут разоблачить его сущность или угрожают его господству в «обществе». Немало биологической и психологической информации утаивается, потому, что она доказывает неполноценность мужчины по отношению к женщине. Также невозможно разрешить проблему психических болезней, пока мужской род сохраняет контроль в этой сфере, потому что, во-первых, они заняли здесь основные позиции — между тем, только те женщины, которым не хватает мозгов, допустили бы их до этого, и, во-вторых, мужчина не может согласиться с тем, какую роль играет отцовство в психических расстройствах.